В 2012 году ульяновцев «осчастливили» новым знаменитым земляком-героем – Василием Николаевичем Кочетковым. И, разумеется, в духе «монументального зуда», охватившего наш регион, собираются ставить памятник «замечательному солдату». При этом иногда заявлялось, что сведения о нем найдены «в ульяновских архивах». Но документация о прохождении воинской службы в дореволюционный период в регионы не поступает, а хранится в Российском государственном военно-историческом архиве в Москве. Территория Курмышского уезда, уроженцем которого указан Кочетков, давно не входит в состав Ульяновской области, поэтому если уцелели какие-либо записи о его рождении, то они хранятся в соответствии с современным административно-территориальным делением.
Да и сами сведения о Кочеткове содержат целый ряд неточностей и несоответствий и вызывают сомнения в самом факте его существования.

Безымянная заметка
Все известные публикации либо дословно цитируют, либо пересказывают своими словами единственный источник – безымянную заметку «Замечательный солдат», опубликованную в «Правительственном вестнике» (№192 от 2 сентября 1892 года, страница 3), либо это пересказ той же версии несколько другими словами в №1249 журнала «Всемирная иллюстрация» за январь 1893 года. Последний, говоря современным языком, – дайджест с картинками. Никаких других документов или публикаций с упоминанием о службе и подвигах Кочеткова не приводится. Причем их нет ни за период «более 60 лет» его службы, ни за 120 лет, прошедших после появления заметок.
А ведь речь идет не о седой древности, а о периоде, от которого сохранилось огромное количество рукописных, машинописных и печатных источников. Сомнительно, что человек, служивший в гвардии, отмеченный личным вниманием членов императорской фамилии, проявивший завидное геройство и так далее, никогда при жизни не вызвал интереса историков и прессы. Трудно поверить, что ни один из современных Кочеткову писателей не заинтересовался его воспоминаниями. А ведь тогда жил и творил цвет русской литературы, в том числе граф Лев Толстой. Однако великий романист почему-то проигнорировал судьбу своего «сослуживца» по обороне Севастополя.
Еще невероятнее, что за период, прошедший с 1892 года, в исторических трудах, краеведении, литературе не появилось ничего нового о личности Кочеткова. Обошла его вниманием и Симбирская губернская ученая архивная комиссия, созданная в 1895 году, через три года после публикации. А спустя 20 лет после публикации, в 1912 году, при подготовке празднования 100-летия Отечественной войны 1812 года, по всем губерниям собирались сведения об участниках боев, но упоминаний о Кочеткове нам не известно. Для сравнения: к 300-летию Дома Романовых по всей империи искали потомков Ивана Сусанина и нашли их, в том числе в Симбирской губернии. Нет публикаций советских и современных историков, содержащих сведения о Кочеткове (пересказ старой газетной заметки не в счет). Хотя, если бы факты его биографии были документально подтверждены, он мог бы даже попасть на страницы Книги рекордов Гиннесса.
Не встречаем упоминаний о его могиле – ведь подобного героя, восславленного официальной прессой, не могли похоронить, как бездомного бродягу. Только вот вопрос: а когда он умер и где? В первой публикации называлось 30 мая 1892 года и Белозерск Новгородской губернии, а во «Всемирной иллюстрации» – уже 31 мая без конкретного адреса.

С крестами – перебор
Впрочем, и с местом рождения заминка. Читаем: «…уроженец Симбирской губернии, Курмышского уезда, Благовской волости, с. Спасского». Такой волости в Курмышском уезде никогда не существовало. Единственное село Спасское данного уезда входило в состав Волховской волости. Ныне это территория Мордовии, причем на современных картах тщетно искать село Спасское.
Указано, что Кочетков – из кантонистов, то есть солдатских детей. В начале XIX века их зачастую брали в армию в 8-11 лет. Кочеткова же якобы зачислили в музыканты в 26 лет – для того периода это был бы явно переросток – объект шуток сослуживцев. А в императорский конвой старались брать статных красавцев, казаков или горцев -немолодой Василий Кочетков и в этом случае не очень вписывается.
Безымянный автор пишет: «На шее же и на груди Кочеткова висело 23 креста и медали». Подобному количеству наград позавидовали бы и генералы. Тем более что в наградной системе Российской Империи просто не было такого количества крестов. И по статуту наград того времени низшая степень не носилась (за редкими исключениями) при наличии высшей.
Можно, конечно, пойти по простейшему пути и приписать Кочеткову все те награды, которые давались за военные кампании, которые ему приписаны. Но где вы видели, чтобы все участники боя поголовно награждались? Представьте, что будет, если скульптор налепит на грудь статуе практически каталог русских боевых наград XIX столетия?!
Можно также предположить, что если Кочетков служил в «конвойных Императорского поезда» и на других постах в гвардии, то он мог попасть в круг, обслуживавший приезжавших к государю иностранных правителей. Восточные ханы, эмиры, султаны щедро одаривали своими личными наградами принимавшую сторону вплоть до прислуги. Например, симбирский губернатор Александр Степанович Ключарев, когда служил еще ставропольским вице-губернатором, получил от проезжавшего эмира Бухарского орден Бухарской золотой звезды 2-й степени. Но подобные ордена и медали относятся больше к представительским подаркам, чем к наградам за боевые заслуги.
Кстати, на гравюре, которая преподносится как портрет Кочеткова, на его груди можно насчитать только десяток наград. А на погонах – единственный вензель. Ничего общего с описанными в статье «соединенными вензелями трех в Бозе почивающих Императоров». Сомневаюсь, что подобные погоны могли вообще существовать. Причем сама фотография, с которой якобы сделана гравюра Петра Федоровича Бореля, нигде не публикуется.
При прочтении статьи создается ощущение, что автор старался втиснуть в послужной список Кочеткова все возможные боевые действия XIX века – от наполеоновских войн до Русско-турецкой войны 1877-1878 годов. То же самое касается и трех родов войск, кавказского плена, обилия ран, удивительных спасений. Явный перебор! Существуй тогда десантные войска, думается, и туда бы Кочеткова записали…

«Из худосочия и умственных расстройств…»
Вероятно, за основу бралась биография реально существовавшего славного старого солдата Василия Николаевича Кочеткова, но она обильно дополнялась послужными списками других людей и богатой фантазией автора. В результате, возможно, действительно достойный воин был превращен в мифического супергероя.
Ссылки на «копию указа об отставке» сделаны явно для придания статье правдоподобия. Но, скорее всего, его содержание – плод творчества журналиста. Широко известны примеры исторических мистификаций. Достаточно вспомнить «Завещание Петра» или «Завещание Наполеона». Наш земляк Дмитрий Иванович Минаев сам был автором мистификации якобы древней рукописи. Недавно в интернете цитировались страницы из несуществующих писем и дневника симбирского губернатора Константина Сократовича Старынкевича, повествующие о его романе с дочерью архитектора Федора Осиповича Ливчака. Учитывая, что старшей дочери Ливчака в тот период было всего… три года, можно сказать, что данная публикация является лишь досужим вымыслом.
Статья о Кочеткове появилась в 1890-е годы – время, когда в результате военной реформы Александра III престиж военной службы был очень низок, введенная мешковатая, лишенная парадного лоска военная форма не пользовалась популярностью в обществе. Обращает на себя внимание и дата публикации – 2 сентября 1892 года, то есть спустя неделю после 26 августа – 80-летия Бородинского сражения. Из чего напрашивается вывод, что материал был заказной – требовалась некая героическая личность для военно-патриотического воспитания. Не случайно статья вышла в правительственном издании. Кстати, тогда его редактировал поэт Константин Случевский, человек с богатой фантазией. В одном из своих стихотворений он писал по поводу скучных мемуаров современников: «Из худосочия и умственных расстройств,/ Из лени, зависти и прочих милых свойств/ Слагаются у нас бытописанья…». Сверхгероическая биография Кочеткова явно противопоставлялась подобным «бытописаньям».
В таком случае все становится объяснимо. Мы имеем дело с мистификацией. Современники это поняли и не придали значения. Теперь же, спустя 120 лет, когда большинство населения мало знакомо с историческими реалиями той эпохи, обилие приводимых подробностей и наличие некоего портрета вызывают эффект правдоподобия.

Памятник желаниям и доверчивости
Публикации в СМИ и обсуждения в интернете с сомнениями в существовании Кочеткова в расчет приняты не были. Власть охотно купилась на старинную газетную утку. И готова потратить несколько миллионов на памятник, не убедившись в реальности того, кому его ставят. А это давно можно было бы сделать, направив запрос в Российский государственный военно-исторический архив. В противном случае мы получим памятник фальсификации и доверчивости.
К сожалению, уже из года в год нам под видом «восстановления исторической справедливости» и «создания положительного имиджа» навязывают прожекты и идеи, имеющие прямо противоположный эффект. Это и провозглашение Старой Майны «бабушкой городов русских», и попытки переименовать город, и провозглашение нашего края «Родиной Колобка», и желание лишить больницу имени Карамзина имени историографа… Список можно долго продолжать. Все это та же «кочетковщина». Если кто-то считает, что она идет на пользу региону, мне того искренне жаль.
Антон ШАБАЛКИН, архивист.