История Симбирска-Ульяновска не знала другого бедствия, сопоставимого по масштабу с чередой пожаров, бушевавших в городе с 25 августа по 2 сентября (с 13 по 21 августа по старому стилю) 1864 года. В этом году тем трагическим событиям исполняется 150 лет.

Катастрофа
По словам «Санкт-Петербургских ведомостей», огонь уничтожил «один из лучших городов Империи». «Ничего более ужасного не было и в нашем славном Севастополе, в Крымскую войну, в самую сильную бомбардировку», — писали «Костромские губернские ведомости».

«Пожарами в Симбирске истреблено: соборов 2, церквей 10, Спасский женский монастырь; домов частных 1113, казённых 27, общественных 3; кроме того, гостиные ряды, каменный и деревянный; все строения при базарной площади и на пристани р. Волги, строевого леса 30585 дерев, много дубовых бочек, досок и разных материалов. Убыток, причинённый пожарами, по приблизительному соображению, ценится в сумму до 10 миллионов рублей серебром», — сообщала газета «Биржевые ведомости».

Optimized-IMG_1598
Диорама Симбирского пожара 1864 года в музее «Пожарная охрана Симбирска-Ульяновска». Фото автора.

Жаркое лето 1864-го
Выгорели почти три четверти застройки губернского города, в его лучшей, центральной части. Официально 130 человек из 25 тысяч, населявших тогда Симбирск, стали жертвами стихии. К этому количеству смело можно добавить ещё несколько сотен погорельцев, позднее скончавшихся от голода, холода и эпидемических болезней. Очевидцы сходились во мнении, что Симбирск едва ли оправится от бедствия.

Пожары в старину, в том числе и сильные, были совсем не редкостью. Выгорали целые сёла и города. Лето 1864 года современники называли «африканским», пожаров тогда случилось невероятно много.

К погоде стоит добавить политическую нестабильность. В 1861 году в России отменили крепостное право. Реформой были недовольны все: помещики лишились дармовых рабочих рук, крестьяне – земли, оставшейся у помещиков. Консерваторы видели в реформе удар по устоям, а либералы критиковали её за половинчатость. В симбирском обществе не было единства, а присутствовали взаимное неудовольствие, обиды и подозрительность. Всё это усугубило последствия разыгравшейся стихийной драмы, стало её важным и горьким уроком.

Optimized-IMG_1589
Здесь стоял дом мещанки Зеленцовой, откуда начинался большой симбирский пожар. Фото автора.

Варенье тётки Зеленчухи
«От копеечной свечки Москва сгорела», — гласит старинная пословица. Каждый симбирянин после 1864 года уверенно рассказывал, что город загорелся от «варенья бабы Зеленчухи», симбирской мещанки Ирины Зеленцовой, проживавшей на Дворцовой улице (современный адрес — ул. К. Маркса, 23). В третьем часу дня 25(13) августа 1864 года искры из летней печи попали на сеновал к соседу, купцу Андрееву – и понеслось!..

Саму Зеленчуху едва успели вытащить на улицу верные слуги. А вот бегавшая по двору непривязанная собака выскочить уже не успела, сгорела. Пожарные находились всего в двух сотнях метров от эпицентра пожара. «Пожарные машины действовали на этом пожаре без успеха, — показывал очевидец. — Одна из машин пожарной команды так была не исправна, что выбрасывала воду едва только до второго этажа дома купца Андреева; другая же оказалась совершенно негодною к употреблению». Огонь прокатился по Дворцовой до Карамзинской площади, сметая всё на своём пути.

Поздним вечером 27(15) августа загорелись деревянные дома на Лосевой (ныне Федерации) улице. 28(16) августа загорелся дом купца Беляева на Покровской улице (угол современных улиц Л. Толстого и Матросова). 29(17) августа полыхнул дом куца Завьялова на Большой Саратовской улице (на месте нынешнего Центробанка), а 30(18) августа – дом помещика Языкова на Спасской улице.

Optimized-DSC00800
Обломки спичек, ветошь и обрывки карты реки Невы, изъятые у одного из заподозренных в «поджигательстве». Фото автора.

Самый страшный день
Апофеозом стихийного бедствия стал день 31(19) августа 1864 года. Сильный ветер безудержно гнал пламя на новые и новые кварталы, на храмы, лавки, казенные здания. Рядом с кафедральным Троицким собором прогремело два мощных взрыва — рванул не то порох, не то краска, которую пытались сохранить от огня на широкой Соборной площади. Десятки симбирян погибли в пламени.

Жертв могло быть неизмеримо больше. Две тысяч игорожан собрались, оставив свои жилища, на Венце, на площади у работного дома, тюрьмы для мелких правонарушителей. Люди жались к тюремной стене, с трёх сторон окружённые морем огня. И вдруг, ветер переменился, искры посыпались на тюремную крышу, огненная западня грозила захлопнуться!

«Уже отчаяние овладевало несчастными, видя страшные порывы огненной бури. Слышны были громкие, слезные рыдания, раздавались отовсюду вопли о помощи. Никто не мог подать ее», — описывал современник.

В этот критический момент смотритель работного дома, 63-летний коллежский секретарь Василий Семенов совершил гражданский и человеческий подвиг, вопреки инструкциям и циркулярам, вопреки предубеждённости в отношении тех, кто коротал свои срока в неуютных камерах.

«Он решился дать свободу арестантам, которые все единодушно вызвались помочь ему и честно сдержали свое слово. Сорок человек бросились на крышу, постоянно заливая ее водою, от сыпавшихся каскадами искр, не давая ей загореться. Несколько часов сряду работали они под огненным дождем, их поливавшим, руководимые примером своего смотрителя. Работали неутомимо и спасли тюрьму свою, в которую по окончанию пожара сами и возвратились. Ни один не подумал о побеге. Слава и честь Семенову! Хвала и арестантам: они были деятельнее полиции».

Действия чиновников всех уровней вызывали у симбирян горечь и раздражение. В самый разгар пожара уехал из города губернатор Михаил Анисимов. И без того недеятельная полиция «испарилась» вслед за ним…

«Поджигатели»
Пугающее постоянство в пожарах сразу навело симбирян на мысли о поджогах. Загуляли слухи, что злоумышленники ночью мазали дома особой самовозгорающейся смесью, подряжали на поджоги городскую голытьбу.

Горожане хватали и волокли в полицию всех подозрительных. Начались самосуды. Смертельные побои получил прапорщик Самарского пехотного полка Мезенов, избиты отставной штабс-капитан Мешинский и жандармский писарь Россов. Толпа напала на трёх солдат Самарского полка, рядовой Тимофей Осипов скончался от побоев. Едва спасся от ярости симбирян командир Гарнизонного батальона майор Бендерский.

В сентябре 1864 года были расстреляны по обвинению в поджогах рядовой 104-й подвижной инвалидной роты Семен Григорьев и рядовой всё того же Самарского полка Михаил Федоров. Первый из них оговорил себя, помрачившись рассудком, второй — будучи мертвецки пьяным. Проработавшие в Симбирске пять лет следственные комиссии так и не установили, что причиной пожара стала чья-то злая воля.

Optimized-Image
Симбирск возрождается после пожара. Снимок 1865 года: на Большой Саратовской улице – груды строительных материалов, отреставрированная Троицкая церковь, за нею – остов сгоревшего каменного дома без крыши

Гуманитарная помощь
На беду симбирян откликнулась вся Россия. В первые же дни после пожара «доставлено было от крестьян и помещиков Симбирской губернии, от городов Самары и Казани: печёного хлеба 1810 караваев, ржи и пшеницы 1395 пудов, 66 кулей и 34 воза, да французских хлебов 1000 штук, сухарей 71 пуд, калённых яиц 1000 штук, арбузов 120 штук, муки ржаной 911 пудов… Для снабжения бедных людей горячею пищею были устроены 8 общественных котлов, вместимостью по 20 вёдер, в которых пища приготовлялась до 3 раз в день».

Уже через год «Симбирские губернские ведомости» писали с отрадой: «Симбирск заметно поправляется после прошлогоднего пожара. Вместе с возобновлением, меняется физиономия города: на живых торговых улицах появились дома лучше, чем до пожара. Самый характер зданий мало напоминает допожарный Симбирск».

Ермил ЗАДОРИН