Симбирск стал несколько чище. В примыкающих к нему кварталах Засвияжья, Киндяковки, Севера и Заволжья, словом – в Ульяновске, тоже есть, пожалуй, признаки перемен, и мэр в своем ослепительном костюме сегодня не выглядит белой вороной на фоне помойки, как бывало.

Не это ли обстоятельство подвигло нашего градоначальника на исторически дерзновенный акт публичного старта переименования Ульяновска в Симбирск?

Идея, конечно, не нова. Однако заявление мэра – это, скорее всего, претензия на вечную личную память за счет 25 миллионов рублей бюджетных денег.

Достоин ли мэр чести увековечить себя таким образом? Пройдемся по улицам современного города, окинем взыскательным взглядом рукотворные памятники эпохи второго пришествия Сергея Николаевича.

Вот скамейка в кустах у филармонии – личный дар мэра родине Карамзина. Печально выглядит сия композиция: мрачный пень, объятый надломленной ветвью с безутешно поникшими листьями. На пне, словно надгробная свеча, крохотный светильник … Веет погостом. И по кому такая скорбь? По сползающей в Волгу филармонии, по вишнёвым садам и яблоням на круче Венца, который теперь всё больше и больше становится похожим на причёску Владимира Ильича времён апрельских тезисов? Впрочем, не Венец это уже, а «Ленинские горки».

В Засвияжье, на кольцевой развязке улиц Пушкарева и Московского шоссе, рядышком с ЗАГСом торчит еще один шедевр ульяновского некроискусства. Обрезок трубы с пламенем – грязной жестянкой – должен изображать, видимо, свечу. Но почему труба – тело свечи – чёрного цвета, что символизирует этот памятник? Острословы говорят: поминки по холостяцкой жизни! Они правы. Редкая брачующаяся пара рискует запечатлеть себя в свой самый счастливый день на фоне этого куцего и мрачного творения.

У гостиницы «Венец» есть памятник поделочному камню симбирциту. Этот минерал после тщательной обработки и полировки хорош собой, идёт на изготовление сувениров. Редкий званый гость мэрии уезжает из Ульяновска без часов в симбирцитовом оформлении или письменного прибора из камня. Но автор памятника почему-то предпочёл красоту минерала, обласканного руками мастера-камнереза, эксгумированному трупу доисторической улитки. И красуется на пьедестале жутковатое окаменелое тело морского жителя с табличкой «Симбирцит».

Апофеозом же развития траурной темы в архитектуре Ульяновска стал розарий дружбы молодежи Приволжского Федерального Округа. Этот памятник появился на аллее за Карамзинским садиком 17 июля 2006 года, в день открытия форума «Молодежь – заказчик развития». Прямо на земле выстроились в ряд 14 черных табличек. На каждой табличке бронзовой краской начертано название региона-участника молодежного форума, а сверху их венчают железные розы. Ветерок шевелит разноцветье неудавшегося розария. Размером цветники – аккурат просторная могилка. Покойно тут и грустно, как на кладбище. Так и кажется, что под каждой чёрной табличкой – урна с прахом. Целый федеральный округ похоронили, однако.

Другие памятники эпохи второго пришествия Сергея Николаевича повеселее будут. Например, поющий, но немой орган, объявленный «эоловой арфой Симбирска», или одинокий зубок от кремлёвской стены в бывшем парке Дружбы народов, дар (из тарных дощечек?) братского Вьетнама там же, в парке.

Ульяновск, видимо, обязан гордиться бюстом великого вьетнамского кормчего Хо Ши Мина. Памятник установлен на одноимённом проспекте нашего города. Бывшие пионеры и октябрята, заявляют: уж больно к месту ихний кормчий у нас в Засвияжье! Еще бы Пол Пота, Ким Ир Сена, Мао Дзэдуна в камне и бронзе увековечить – чем не симбиряне?

Благодарные симбиряне, может быть, назовут его «повивальной бабкой истории», «Сергеем-перекрестителем» или ещё как. Время и остроумный народ определят, чем запомнился городу Ермаков. А 25 млн., в которые градоначальник оценил операцию «г. Симбирск имени Сергея Николаевича» полезнее было бы употребить на снос зодческих изысков в стиле примитивизма эпохи второго пришествия.