Так уж повелось, что тот или иной наш читатель, в том числе и чиновники высокого ранга, не всегда и во всем согласны с нашими публикациями. Уважая их взгляды и точку зрения, мы не отказываемся предоставлять место в газете нашим оппонентам. В споре, как известно, рождается истина. Как-то раз, в одном из своих первых выпусков, мы критически высказались о работе Ульяновской мэрии в период с 1996 по 2000 годы. Мэром в то время был Виталий Марусин, который работает сегодня директором Ульяновского центра стандартизации, метрологии и сертификации. Виталий Владимирович с нашей публикацией не согласился, и мы выслушали его точку зрения на события тех лет.

Все-таки стоит объективно взглянуть на ситуацию как раз после выборов 1996 года. Точнее на начало января следующего года. А картина была такой: практически отсутствовало продовольствие в Засвияжском и Ленинском районах города, все магазины здесь были просто пустыми. Доходило до того, что «Хлебпром» торговал на улице прямо с машин.

На январь 1997 года задержка по зарплате бюджетникам составляла свыше четырех месяцев. Если вспомнить 500 голодающих учителей – это результат той же критической ситуации, сложившейся на тот момент в Ульяновске. Генеральный директор «Ульяновскэнер-го» приходил тогда ко мне и жаловался, что мазута оставалось всего на два дня. И нам приходилось постоянно как-то выкручиваться. Торговля задолжала 133 миллиона рублей переработке, та в свою очередь – производителям. А тогдашний зам. губернатора Ю. Рогов требовал от меня продавать муниципальную недвижимость с тем, чтобы его торговля рассчиталась с переработкой. Но позвольте, вся торговля являлась по сути уже частным сектором, и с какой стати я должен был отдавать деньги от реализации горимущества частникам. Я тогда написал заявление в прокуратуру, чтобы разобраться – как же так, 133 миллиона долга у торговли, а сажать некого…

К сожалению, политика, проводимая прежней администрацией области в сфере торговли, приводила к нелицеприятным последствиям. Вся продукция на прилавки магазинов шла ниже ее себестоимости, а остальное все решалось за счет притока в область импортных товаров. Это было неправильно.

Все такие сложные моменты были у нас в городе на январь 1997 года. Если говорить о 2000 г., то мы спокойно, без всяких надрывов уже занимались реальным делом. В течение четырех лет построили два дополнительных цеха в первом и втором трамвайных депо, что позволило нам организовать капитальный ремонт трамваев на территории всего города. Поменяли свыше 20 километров трамвайной решетки – мы взяли тогда у железной дороги часть жилого сектора на баланс города, а они дали нам эту решетку. Денег у нас на это не было, но мы находили возможность хозяйствовать в условиях тяжелых существующих реалий. Купили несколько десятков трамваев, и по итогам четырех лет наше трамвайное управление уже входило в десятку успешно действующих предприятий России среди городского электротранспорта.

О развитии других предприятий города. Завершили строительство административного здания горво-доканала, в котором были созданы нормальные, человеческие бытовые условия для рабочих. На том же предприятии в то время возникла угроза прекращения подачи горячей воды в Железнодорожный и Засви-яжский районы. Почему? Потому что срочно пришлось строить новые очистные сооружения – дорогостоящие и громоздкие. По конкурсу через Госстрой, мы закупили первую партию, на все деньги, что у нас были, машин по очистке фекалий. Это позволило в течение года снизить нагрузку на иловые поля в десятки раз и обеспечить жителей города в полном объеме питьевой водой. И это тоже решение вопроса. Там же было около четырех километров аварийных труб метрового диаметра. Мы их все-таки поменяли. И это говорит о нормальном и разумном хозяйствовании в тех условиях, когда мы грамотно пытались использовать те минимальные возможности нашего бюджета. И это факты, от которых никуда не деться. В 1997 же году мэрия столкнулась с печальной проблемой нашего обелиска Славы. А чем он был печален: ежегодно миллионы рублей вкладывалось в его реставрацию, а плиты все равно падали. И мы сделали все, чтобы обелиск простоял вечно. Очень важный факт – строительство моста через Свия-гу. Мы с А. Баландиным, в то время председателем Горду-мы, выехали на место, посмотрели – 30 лет его не строили, и он находился в аварийном состоянии. Тогда приняли нелегкие для бюджета решения и нашли возможность профинансировать строительство моста, а перед этим договорились с МЧС России – они дали понтонный мост. Уже к осени мы открывали этот мост новым. Я не говорю о том, что много чего-то сделали, но это мы делали. Это наша заслуга. К примеру, строительство дома ребенка на 250 мест в Засвияжье. Он был расселен и стоял мертвым грузом. Если перечислять, что мы сделали по капитальному ремонту городских зданий, то получится длинный список. А сколько мы потратили сил и средств на озеленение города. Сложно было, трудно, но мы старались выйти из положения.

Горячая вода в городе тогда была. Уличное освещение у нас работало. Доходную базу Ульяновска мы довели к 2000 году до миллиарда рублей. И если во всей России малая программа приватизации была завершена, то в Ульяновске она еще не начиналась. Когда приезжал к нам Немцов (на снимке) и заехал на рынок на улице Промышленной, увидел, как люди сидят и торгуют «за бортом».

Сказал областному рукоВОДСТВу: «Вы зря так себя ведете. Это рабочие места*, и надо дать возможность людям себя прокормить!». В этой связи, все, что было не запрещено законом, я разрешал, потому что надо было дать людям произвести первоначальное накопления капитала, дать возможность не умереть им с голоду.

Таких моментов и примеров можно привести множество. И насколько при мне был город плох или хорош, нельзя ответить однозначно. Да, не было у меня денег на создание своей газеты, своего телеканала – областная власть в свое время очень талантливо перекрыла для работников муниципалитета выходы в эфир. Было сложно воевать, да мы и не воевали, просто мы, как факт, приняли, что есть, и продолжали заниматься развитием Ульяновска и его муниципальных служб.