То, что Ульяновская область находится в состоянии глубокого кризиса, наверное, ни для кого не секрет. Но команда губернатора бодро рапортует об успехах, о росте промышленного производства. Чиновники судят о росте благосостояния ульяновцев по количеству сотовых телефонов или купленных подержанных иномарок. Сенатор Александр Калита даже пробки на старом Волжском мосту счел за положительный признак, по которому, якобы, можно судить об улучшении качества нашей жизни. А как смотрят на все это люди, действительно понимающие, что происходит в нашем регионе? В чем видят они корни наших бед и могут ли предложить реальные пути преодоления кризиса? Мы предлагаем вниманию читателей беседу члена редколлегии газеты “73 регион”, генерального директора ТД «Ульяновский хладокомбинат» и председателя Совета директоров ОАО “Милан” Сергея Герасимова с кандидатом экономических наук, доцентом кафедры социологии Ульяновского государственного университета Максимом СВЕТУНЬКОВЫМ.

КАК МЫ ЖИВЕМ?

Герасимов: Максим Геннадьевич, давайте начнем наш разговор с того, что

определимся относительно общего состояния нашего региона. Я не берусь и не хочу судить по публикуемым и озвучиваемым чиновниками обладминистрации показателям, – все эти цифры и проценты вполне могут оказаться лукавыми и не отражать истинного положения дел. Проще, да и реалистичней судить о состоянии, скажем, экономики региона, сравнивая то, что мы видим сегодня, с тем, что было еще несколько лет назад. Взять, к примеру, дороги в Ульяновске. Они стали намного хуже, чем были, причем, разбито покрытие уже не только на каких-то окраинных улицах, но и на центральных. А если дороги стали хуже, значит, нет средств на их содержание и ремонт. Но если мы развиваемся, если экономика поднимается, то почему так? Ведь раньше деньги на содержание городских магистралей в казне находились.

А уличное освещение? Его почти полное отсутствие в городе никак не может говорить о динамично развивающейся экономике. Но вот о росте преступности – сколько угодно. Данные криминологии говорят о том, что неосвещенные улицы способствуют росту преступности на 10 процентов, но мы можем судить об этом росте и по количеству обращений граждан за помощью в милицию. Если раньше их было по два-три в неделю, то теперь они исчисляются уже десятками. О каком улучшении качества жизни можно при этом говорить?

Директора школ и вообще люди, имеющие отношение к системе образования, говорят, что за три последних года в наши школы не поступило ни одного(!) мяча. То есть, налицо полное отсутствие в школах спортинвентаря. А заодно и средств на проведение ремонта. Разве это не показатель того, что область не только не развивается поступательно, а наоборот, все глубже проваливается в пропасть кризиса?

Светуньков: Не могу с вами не согласиться, Сергей Алексеевич, хотя вы привели примеры, можно сказать, производные от экономики. Но то, что все в жизни взаимосвязано, это, думаю, неоспоримо. И мне только остается не возражать вам, а добавить, к сожалению, мрачных тонов в наш разговор. На мой взгляд, население области просто вымирает. Кто-то уходит из жизни естественным путем, кто-то неестественным – через суицид, убийства, – но по людским потерям мы перекрываем среднероссийские показатели. По количеству ВИЧ-инфицированных мы тоже опережаем едва ли не всю страну, – уже в первую десятку вошли. Все, мною перечисленное, может свидетельствовать не о развитии, а о деградации нашего региона. Даже если допустить, что экономика начала подниматься, неизбежно возникает вопрос: а для кого? – ведь мертвым ничего не надо. Да, есть официальная статистика, согласно которой у нас в прошлом году отмечен существенный рост промышленного производства. Назовем это объективными оценками. Но есть еще и данные социологических опросов, в которых звучат субъективные оценки жителей региона. И они совпадают в том, что подавляющее большинство ульяновцев не удовлетворены нашим образом и уровнем жизни. Вот я, лично, как горожанин, не вижу никаких тенденций к улучшению ситуации. Общероссийские, скажем, есть – пенсии повышаются, например. А местных просто нет. Как было все четыре года назад, так и осталось. А ведь Шаманов говорил, например, что к следующим выборам новый мост через Волгу будет построен. Где он? И я разочарован в губернаторе, и голосовать за него не буду, – это я говорю, как простой ульяновец, заинтересованный в строительстве нового мостового перехода. А в общем, наша область находится в таком состоянии, что если бы меня попросили одним словом оценить, как, в целом, обстоят дела в регионе, я бы, пожалуй, ответил, что очень плохо.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Светуньков: Рецептов много. И пусть меня упрекнут, дескать, хорошо давать советы, когда не несешь ответственности, но я бы сделал ставку на малый и средний бизнес. Почему не на крупный? Да потому, что крупного бизнеса, как такового, в Ульяновске практически нет. А тот, что все-таки считается у нас крупным, по общероссийским меркам тянет только на средний. И это в лучшем случае. Так вот, повторяю, я сделал бы ставку на малый и средний бизнес. Как? Пусть мы не можем изменить систему налогообложения или отчетности – это не в силах региональной власти. Но в ее силах и возможностях перераспределить финансовые потоки. То есть дать возможность малому и среднему бизнесу участвовать в освоении средств. Скажем, через закупку для области сельхозпродуктов. А потом необходимо определить, с чем мы можем выходить на общероссийский рынок. Я считаю, что у нас есть две вполне конкурентоспособные отрасли: это атомная энергетика и полиграфия. И они вполне могли бы оказывать огромную поддержку региону, нужно только, чтобы обладминистрация активно работала в этом направлении.

Герасимов: Мы сходимся с вами в оценке местного крупного бизнеса. Ведь

крупный российский бизнес не ограничивается в своей деятельности каким-то одним отдельно взятым регионом, а выстраивает свои межобластные структуры. Например, у компаний Мордашова или Потанина есть предприятия во многих областях страны. Наш же, условно говоря, крупный бизнес, варится, образно выражаясь, в региональном котле. Да, в управлении группы компаний «ГерасимовЪ» тоже немало различных предприятий. Но все они находятся в пределах Ульяновской области. Но позволю себе не совсем согласиться с вами в вашей ставке на малый и средний (по ульяновским меркам) бизнес. Нельзя сбрасывать со счетов и наши возможности или таких, как мы. Я имею в виду инвестирование. Областные чиновники то и дело говорят о привлечении в область инвестиций. Мы пытались “продвинуть” несколько инвестиционных проектов, но они так и остались невостребованными нашей администрацией, И, странное дело, – эти проекты востребовались Пензой. Нам уже предложили инвестировать капитал в предприятия Пензенской области.

К сожалению, наша администрация уповает почему-то на инвестиции внешние. Хотя в нашу область внешние инвестиции пока не идут по той простой причине, что, по большому счету, некуда у нас в области вкладывать капиталы, кроме, разве что, моста через Волгу, да “Авиастара”. Но и на первом, и на втором объектах, не без участия власти, происходит что-то непонятное. А это не вселяет в потенциальных инвесторов даже осторожного оптимизма.

БЕЗ ПРАВА НА ОШИБКУ

Светуньков: На мой взгляд, у нас в области есть проблема государственного регулирования рынка, решать которую необходимо. Государственное регулирование экономики существует и в европейских странах, и в Соединенных Штатах. В нашем случае обладминистрация не должна от этого самоустраняться, если она действительно хочет поднять экономику на должный уровень. Конечно, регулирование это не должно быть таким, какое наблюдали мы все при пресловутом “мягком вхождении” в рынок. А ведь, глядя правде в глаза, надо сказать, что именно оно во многом обусловило то, что мы сегодня имеем. И тем, что ульяновский бизнес сегодня очень слаб и не может конкурировать с Самарой или Казанью, мы тоже обязаны этому “мягкому вхождению”: в то время, как соседи бурно развивались, у нас все было в замороженном состоянии.

Герасимов: А, по-моему, не было у нас никакого «мягкого вхождения» в рынок. Было перераспределение ресурсов. Причем, не в пользу предприятий, а в угоду политической конъюнктуре. И разорившиеся крупные торговые компании такие, как АО “Заволжское”, АО “Южное”, наполовину разоренный хладокомбинат и многие другие предприятия, понесшие огромные убытки, – вот результат этого перераспределения. Пострадало и село, которое заставляли ввозить в город и продавать свою продукцию по смехотворным ценам, не соответствующим затратам сельхозпроизводителя. Короче говоря, так называемое, «мягкое вхождение» в рынок на деле было блефом или самой большой ошибкой прежнего областного руководства.

Кстати, об ошибках. Сегодня много говорят о возможном слиянии регионов. Находятся люди, утверждающие, что слияние, например, с Самарой принесет нам только благо. Считаю, что и это огромная ошибка – для Ульяновской области слияние, если оно вдруг произойдет, будет означать только ухудшение ситуации. Потому, что центр нового территориального образования будет отдавать предпочтение все-таки своему региону, а не окраине, каковой окажется наша область. А вы как считаете?

Герасимов: Да, слияние, это, несомненно, проигрышный для нашей области вариант, будь центром нового региона хоть Самара, хоть Казань – без разницы. И там, и там предприниматели более сильные, чем в нашей области. Там больше денег, больше возможностей, там предпринимателя поддерживает власть. У нас же ничего этого нет. И мы просто не в состоянии с ними конкурировать. Поэтому уже сегодня, без всякого слияния, самарцы, например, активно внедряются в наш регион. А произойдет слияние, и наш бизнес просто сойдет на «нет». Поэтому я считаю, что ни о каком слиянии, как о благе, говорить не приходится. Нашей власти лучше бы приложить усилия к укреплению местного бизнеса, помогать ему внедряться в рынки соседей, как это делают Титов и Шаймиев. Чтобы ульяновские предприниматели, работая в Самаре или Казани, приносили области доход. А Шаманов поступает с точностью до наоборот, ставя “варягов” из Самары и Москвы даже во главе ОГУПов, то есть, отдавая им в руки наши бюджетные финансовые потоки.

О ПОЛИТИКЕ И ИНВЕСТИЦИЯХ

Герасимов: Я думаю, что такое вряд ли было бы возможным, создай наша власть общие для всех и всем понятные правила игры, избавить бизнес от вмешательства политики. А то ведь, что у нас получается? Продукция местных товаропроизводителей, налоги от реализации которой идут в местные бюджеты, не пользуется у власти приоритетом для того, чтобы улучшать ситуацию в области. Например, развитие наших предприятий – ОАО “Милан” и хладокомбината искусственно сдерживается недобросовестно конкурирующими фирмами. А ведь, скажем, «Милан» способен перерабатывать 300 тонн молока в сутки, а мы перерабатываем сегодня только 200 (к слову, когда наша группа компаний приобрела “Милан”, он перерабатывал в сутки всего по 20 тонн молока). Нам не дают закупать достаточное количество молока, и оно уходит в ту же Самару, в Пензу, в Чувашию. К тому же некоторые торговые компании просто отказываются брать нашу продукцию из конъюнктурных соображений, связанных с политическими мотивами! Поэтому продукция “Милана”, не уступающая в качестве аналогичной продукции из Самары, но стоящая дешевле, на прилавках многих торговых сетей просто отсутствует. А торговая компания “Максима-Х” не берет нашу продукцию потому, что я выступил с открытой критикой механизма продажи этой компании пакета акций ЦУМа.

Но, кроме правил игры, власти необходимо создать условия, при которых средства в развитие региональной экономики начнут вкладывать не иногородние, а местные инвесторы. Они, кстати, давно готовы. Но нет никакой гарантии безопасности вложений. И не будет до тех пор, пока власть не научится отличать инвестиции от «подарков». Инвестиции предполагают возврат вложенных средств, причем, с прибылью.

Светуньков: Да, вы совершенно правы, наша власть, похоже, не понимает или делает вид, что не понимает, что такое инвестирование. И зачастую выдает за таковое обыкновенную куплю-продажу. Но вложивший средства в покупку того или иного предприятия, предприниматель становится собственником и работает уже на свой карман, а не на регион, не на его экономику. Нет, не на куплю-продажу нужно ориентироваться власти, а именно на инвестирование.

Герасимов: Скорее, все-таки, власть делает вид, что не понимает. И, возможно, маскирует под словом “инвестиции” свои корыстные интересы. Я почти не сомневаюсь в том, что, продавая то или иное предприятие по явно заниженной цене, чиновники получают солидный “откат” – это, так сказать, классика жанра. Дойти, что называется, «до ручки» по объективным причинам предприятие может крайне редко. Чаще причинами банкротств является недобросовестность, безграмотное управление, злоупотребления, коррупция. Вот все это и маскируется. А потом, обратите внимание, предприятия продаются, зачастую, не местным, а иногородним покупателям. Это значит, что если новый собственник и реанимирует производство, то работать оно будет уже на другой регион. В том смысле, что налоги пойдут не в ульяновскую казну.

Но вот с последним вашим выводом, Максим Геннадьевич, позвольте не согласиться. Купля-продажа тоже может быть путем если не выхода из кризиса всего региона, то вывода из него отдельных предприятий. Взять тот же “Милан”. Наша группа компаний не только приобрела предприятие, но и не прекращает инвестировать средства в его развитие: мы погасили долги, выплатили зарплату, мы дали оборотные средства. Мы не берем с предприятия прибыль, а направляем ее на техническое перевооружение, на увеличение производительности. И, как следствие, “Милан” исправно платит налоги, внося свой вклад в оздоровление экономики области. И не наша вина, что вклад этот оказывается бесполезным. Такая же картина, кстати сказать, и на Николаевском маслозаводе.

Мы хотели взять в управление и еще целый ряд перерабатывающих предприятий области, но наши предложения власть даже не рассматривает. Пытались войти и в сельское хозяйство, но, к сожалению, неудачно: опыта у нас по этой части нет, а помощи или поддержки от власти ждать не приходится.

ПРОБЛЕМЫ СЕЛА

Светуньков: Сергей Алексеевич, коль скоро вы коснулись сельской темы, то разрешите теперь и мне задать вам вопрос. Я, прямо скажем, совсем мало знаком с сельской тематикой. Знаю лишь то, что дела там обстоят еще хуже, чем в экономике в целом или в сфере бизнеса. Как вы считаете, можно ли как-то поправить дела в сельскохозяйственной отрасли?

Герасимов: Как это ни прискорбно говорить, но наше село стремительно деградирует. Процветает пьянство и воровство. Поля зарастают бурьяном, уже около миллиона гектаров – половина всего пахотного клина области не возделывается. Поднять эту новую целину будет очень нелегко. Но спасти положение, я думаю, еще можно: земля ждет хозяина. И не пришлого, а своего, местного. И не крупного собственника-латифундиста, а предпринимателя-фермера средней руки (таких в любом районе по двадцать-тридцать человек найдется). Но нужны и условия для первоначального развития, для строительства – эффективное фермерство без государственной поддержки немыслимо. И землю, я считаю, нужно отдавать в собственность. Чтобы человек, работающий на ней, знал, что все созданное им сегодня, завтра не достанется никому, а перейдет его детям и внукам. Тогда он будет работать заинтересованно и с полной отдачей.

Светуньков: Но говорить об этом, в силу известных причин, можно, наверное, как о желаемой перспективе, но не более. А село нужно поднимать уже сегодня. Как это сделать?

Герасимов: Во-первых, нужно снять противоречия между производителем и

переработчиком сельхозпродукции, между переработчиком и торговлей. Ведь в этой цепочке, в конечном итоге, остается в выигрыше только торговля, получающая прибыль в объеме от 30 и выше процентов. Не производя, а только реализуя конечный, переработанный продукт. Рентабельность у переработчика составляет всего два-три процента, а производитель часто остается в минусе, вкладывая в производство гораздо больше, чем получает от реализации произведенной продукции торговля. Говорить о развитии села в таких условиях просто нереально! А ведь если взять систему в целом, то она прибыльна. Но нет равной заинтересованности в конечном результате всех ее участников, потому вся прибыль и достается торговле. Поэтому я считаю, что нужно создавать единые структуры, включающие в себя весь цикл: от производителя до продавца. Тогда, кстати, не будет и засилья импортного продовольствия. Но и для этого нужны условия, нужно желание власти работать не на себя, а на область.

Светуньков: Сейчас, Сергей Алексеевич, вы сказали, пожалуй, главное: люди, способные работать для вывода области из кризиса, есть, есть и необходимый потенциал, и даже средства в регионе для этого есть. Нет только желания нынешней власти работать ради области и ее жителей. А без этого говорить о подъеме экономики все равно, что впустую сотрясать воздух. И прогноз на будущее в таких условиях может быть только один: сейчас плохо, и лучше не будет. Вы с этим согласны?

Герасимов: Абсолютно!

Записал