Справка:

29 лет. Руководитель молодежного движения «Культурная инициатива», председатель ульяновского отделения партии «Евразия», директор PR- агентства «Симбирск-Паблисити». Единственный представитель Ульяновска в справочнике «Кто есть кто в Российском PR-е». В 2002-м году за участие в избирательной компании Юрия Горячева получил 2 года исправительных работ условно.

Родился в селе Красная Река Старомайнского района Ульяновской области.

– Дмитрий, правда ли, что твой старший брат был крупным преступным авторитетом?

– Да, «героем» бандитских войн конца 80-х… Вообще, горжусь что все мои родственники отличались своего рода крестьянской харизмой, были героями. Прадед героем своей деревни. В Красной Реке одна половина деревни мордовская, а другая – русская. И между этими половинами расположен овраг. Семейная легенда гласит, что когда русские и мордва сходились в нем стенка на стенку, то за какую из половин «впрягался» прадед, та неизменно побеждала. Умер он от того, что когда пала лошадь, в одиночку тащил телегу с дровами. Надорвался …

Дед (он сейчас живет в Санкт-Петербурге) – Герой Советского Союза. Прошел всю войну, а Героя получил за переправу через Днепр. Отец – тоже герой, всю жизнь проработал на одном месте – сварщиком на заводе. Имеет одну запись в трудовой книжке, а еще кучу дипломов, грамот и значков типа «Герой Пятилетки»… Ну а брат (он был старше меня на 5 лет и в этом году я его по возрасту «догнал») был одним из основоположников, создателей «саплевской» группировки. Входил в ее «руководство» (5-7 человек), когда численность группировки составляла несколько сот активных «боевиков».

– Получается, что ты был непосредственным свидетелем послеперестроечных бандитских войн в Засвияжье?

– Да. С возникновением новых микрорайонов в них появлялись группировки. «Сапля», «Связь», «Тайвань», «Новые дома»… Все молодые парни, живущие в микрорайонах, сгонялись на «сборы», где организовывалась их «вписка». Кто-нибудь из старших выходил и начинал их бить, причем действительно очень жестоко, вплоть до последующего попадания в больницу. И смотрели на реакцию избиваемых – шел отбор. Те, кто осмеливались дать отпор, потом пользовались уважением…

И по такому принципу группировка и формировалась – сильные, бесстрашные, обладающие харизмой, или те, что просто были «без башни» занимали более высокое положение, слабые, безвольные – более низкое.

Первыми «делами» группировок был, естественно, рэкет. «Трясли чурбанов» на Камышинском рынке, первые кооперативные магазинчики и новоявленных мелких коммерсантов…

– Ты тоже прошел через вписки, групповые драки?

– Конечно… Хотя в школе был круглым отличником, но уйти от этой «участи» не мог. Авторитет брата помочь мне никак не мог – я был с «Даманского», а он ушел на «Саплю», а они иногда даже враждовали. Лет с 11 до 14 был непосредственным участником группировки. Но я же считался молодняком, так что в серьезных «делах» не участвовал. А так, времена были боевые… Идешь, например, в школу, крики: «Разбегайся! «Новые дома» бегут!». Реально баррикадировались в школе, а те, кто не успевал и попадался на пути, попадал соответственно затем и в больницу – били жестоко. Потом мы в отместку собирались и шли на них…

Тогда постоянно гибли молодые парни. 5-6 трупов в год. Массовые драки у авторитетов считались как бы «боевым воспитанием» молодежи. Например, руководители группировок договаривались (они хорошо знали друг друга и лично не враждовали): «Сегодня деремся на топорах», и молодняк дрался на топорах. Или: «Сегодня деремся на арматуре», и группировки дрались на арматуре…

– Фильм «Бригада» реально отражает тот период?

– Отчасти. На самом деле все было банальнее и грязнее. Никакой романтики в этом не было… Просто это надо было пройти. Если читали Гумилева (историка) – когда рождается этнос, энергия кипит такая, что поначалу расходуется на истребление самих себя пока не находит выхода вовне.

– Как сложилась судьба твоего брата и других тогдашних лидеров «Сапли»?

– Сейчас они уже все трупы. Если «галерею славы» там создавать – десятки стендов создавать придется. Половину убили, половина, как мой брат, умерла от наркотиков. Не представляешь – столько бандитов скололось! Я бы тебе назвал имена, но я уважал этих людей…

– Реально ли то, что говорят медики: наркоман редко доживает до 25 лет?

– Абсолютно реально. По моим наблюдениям наркоман живет 4-5 лет. Про «винтовых» наркоманов я вообще не говорю. Для них полтора года – и все… Но «винт», слава Богу, в Ульяновске не очень распространен – года 2 назад пошла волна, но вовремя, слава богу, накрыли. «Винт» – это мощный стимулятор. На него мгновенно подсаживаешься и попадаешь в полную психологическую зависимость… Героиновая зависимость слабее…

То, что наркоман живет так мало, это отнюдь не пропаганда! Это для меня самого стало потрясением, когда брат через четыре года употребления наркотиков потерял 15 килограммов веса и превратился в совершенно другого человека. Раньше он был накаченным спортсменом. А когда я его увидел в морге, на опознании, это был высохший скелет…

– Ты заметил, когда он стал употреблять наркотики?

– Это же все постепенно происходит. Просто стало заметно, что с какого-то времени человек изменился. До этого брат был для меня образцом настоящего сильного человека, а тут потерял свой авторитет в группировке, выпал из «высшего звена». На сборы ходил, но интересы у него совсем другие были… Бандиты – люди жесткие. Былые заслуги никому не интересны. Даже на его похоронах с «Сапли» никого не было…

Брат покончил с собой. Он был сильным человеком – не стал падать в полную деградацию, а сделал шаг. Тыкался, тыкался. Лечился, где только можно. Легально, нелегально. Денег угрохал… Но выхода не нашел. Понял, что больше не может. Что не хочет умереть, как все другие наркоманы – в деградации…

– Это как?

– Конченые наркоманы же для себя выстраивают целую «философию умирания». Они прекрасно понимают, что раз сел, значит – все, конец. И утверждаются тем, что выхода для себя не ищут, и занимаются сознательным разрушением… Главное для них, что «здесь и теперь» есть чем ширнуться. Что будет дальше – неважно. Они буквально стену вокруг себя ставят: «Ко мне не лезьте, я – наркоман. Я – другой»… Наркоманы без этой философии люди, в принципе, еще не пропащие. По крайней мере, по посылкам. А те, которые с философией – эти уже на прямой дороге к смерти. К ним не подступишься…

У наркоманов с «философией» совершенно особый «нечеловеческий» мир. Брат перед смертью видеомагнитофон с телевизором за наркотики унес. Пока я ходил по «саплевским» наркоманам – забирал – на этот мир насмотрелся. Ценности в нем абсолютно переверутые, «понятий» нет никаких… Один наркоман буквально перед моим приходом руку матери сломал – десять рублей стрелял. Другой по прихоти отца своего на иглу посадил. Отцу меньше двух лет хватило – умер… Это депрессивный, близкий к могиле мир. Находится на одну ступеньку выше морга. Меньшая степень жизненности – это уже нулевая.

– Способна ли наркоманов объединить какая-нибудь цель? Например, совершение ограбления?

– На то, чтобы придумать и провернуть какую-нибудь операцию, у наркоманов нет интеллектуального ресурса, они не могут ничего спланировать. Их мышление линейно. Есть наркоман, есть точка, где наркотики продают. Между ними – деньги. Более сложных конструкций они выстроить не могут в принципе… Сумку вырвать – это реально, а что-то придумать, стратегию просчитать, сгруппироваться – на это их не хватает.

Наркоман – человек абсолютно замкнутый, и единственная его мысль – достать наркотики. Люди, родители, остальной мир – это только средство. И чем дальше, тем эта линия: наркоман – деньги – наркотик, все прямее и прямее. Наркоман может прийти к тому, кто считается его лучшим другом, взять, что угодно, и уйти… Дружба – это слишком сложно. На последней стадии ни дружбы, ни любви, ни долга, ни понятий быть не может.

Если возникают банды наркоманов, то менты их отлавливают сразу. Они же примитивно действуют! Им все равно, оставили они отпечатки пальцев или нет…

– А что, по твоему мнению, вообще подталкивает людей к употреблению наркотиков?

– Наркотики – это болезнь духа. Дело совсем не в физической зависимости. С ломки слезть – это не проблема. Тяжело, конечно, но все переживаемо… Все дело в восприятии мира… То, что мы видим вокруг – работа, быт – это плоскость. Она скучна и неинтересна. Но при этом у мира, кроме плоскости, есть глубина – «мистика бытия», некий путь к абсолюту, к смыслу жизни. Если ты достиг этих глубин, то наркотики тебе и не нужны – просто неинтересны как любая подделка. С помощью литературы, музыки, религии, являющихся как бы картой, по которой нужно идти, мы этот путь в глубину проходим. А наркоманы – это люди никуда не идущие, но за этой глубиной подсматривающие в замочную скважину… Они подсматривают за тем, чего у них нет! И вместо того, чтобы идти туда, снова и снова, из-за своей слабости, к замочной скважине подходят. И цена уже не важна… Вот она – проблема слабого духа.

– Реально ли бросить наркотики, если ты уже начал их употреблять?

– Средство от наркотиков – это внутреннее мистическое развитие, то самое «движение в глубину». Все духовное – искусство, религия – это инструмент для развития… По ту сторону скважины, наркотики не интересны…

Волевой способ – сказать себе: «Нет!», и «завязать» сравним с отрубанием своей руки. Попал в капкан, теперь выбирай: либо руки лишиться, либо сдохнуть. Но подобное, на моей памяти, сумели сделать человека два-три из всех кого я видел. Не больше… Но это, действительно, люди-величины. Мой брат был очень сильным, но и он не смог…

– Как ты считаешь, способен ли кто-то или что-то помочь наркоману в его борьбе, или излечение полностью зависит только от него самого?

– У нас как антинаркотическая пропаганда идет? Сверху разнарядка пришла – провели выставку детских рисунков: «Мы против наркотиков»… Абсолютно нелепое занятие, которое вызывает обратный эффект. Заинтересовали детей наркотиками и все…

Я бы, например, водил молодых наркоманов в морг, показывать им смерть, показывать то, к чему они едут на скором поезде… Это же в американских фильмах тележки, отсеки, простынки. А у нас – огромный морозильник и в нем в два ряда трупы… И запах гнилого мяса… Потом на улицу вышел – люди ходят – такое простое счастье! Жизнь – высшее счастье! Сильнее любого наркотика!… Кстати, экскурсия в морг для начинающих наркоманов – мое реальное предложение для чиновников, заинтересованных в решении проблемы наркомании…

– Ну довольно о наркотиках… Расскажи, как тебе удалось не втянуться в ту бандитскую среду, в которой ты оказался с подростковом возрасте? Как ты из нее вырвался?

– Помог случай. В 14 лет родители переехали на «Новые дома». Это был враждебный район. Учиться же я продолжал в своей старой школе на «Даманском». То есть я не мог «высовываться» ни на стороне своего старого, ни на стороне своего нового района. Приходилось сидеть тихо… Я считаю, что именно тогда моя «карьера» пошла в другом направлении. А то бы все могло очень плохо закончиться…

– В другом направлении, это куда?

– Туда, куда я иду сейчас… Я же всегда много книжек читал…В четыре года научился, в пять уже в библиотеку ходил. Года три увлекался буддизмом – изучил все его школы. В середине 80-х подобную литературу купить было нельзя, и я собирал ее буквально по крупицам, по специальным научным изданиям. Христианство изучал, достал первое официально опубликованное в СССР (в конце 80-х в журнале «Литературное обозрение») Евангелие. Даже собирался поступать в семинарию, переписывался с семинарией адвентистов 7-го дня под Москвой…

Когда после перестройки появилась «свободная» пресса – все эти «Огоньки», «Аргументы и факты», за ними у киосков с раннего утра задолго до открытия выстраивались длиннющие очереди. И в этих очередях – среди солидных мужиков, обсуждающих вчерашнюю статью, или книгу Солженицына – стоял и я – 12-летний подросток. Меня вся очередь знала! Бердяев очень гордился тем, что он в 14 лет прочитал «Критику чистого разума» Канта. Точно не помню, что в 14 читал я, но в том возрасте мне тоже можно было гордиться чем то подобным

После школы я пошел на истфак педуниверситета. Педовские библиотекарши до сих пор меня помнят, как перелопатившего всю имеющуюся там литературу, и достававшего из хранилищ то, что никто вообще последние десять лет не читал!

– Что ты искал в книгах?

– Банально – смысл жизни.

– Нашел?

– Его не находят – его выстраивают.

– И в чем он?

– Тут так просто и не скажешь… Как уж там в «Дао де дзине»: «Говорящий не знает, а знающий не говорит». Если говорить односложно, то скажу так: «Смысл жизни в постоянном движении, поиске, в постоянном открытии для себя чего-то нового»… Или, как говорит Березовский: «смысл жизни в экспансии».

Утрирую все конечно, но примерно так. Перед обретением этого смысла каждый человек проходит определенный обряд посвящения, инициации – «идет в глубину» – роется в книгах, борется с собой, страдает, погружается в депрессии, преодолевает некий мистический, внутренний путь. Когда же он доходит до конца, он этот смысл обретает. Понимает, что нужно не страдать, не заниматься самокопанием, а просто жить! Нужно просто двигаться, не застывая на одном месте!… И так как двигаться «вглубь» теперь больше некуда, «искатель» идет в «плоскость» – из человека погруженного в себя и копающегося в своем внутреннем мире, он становится человеком общественным – начинает осуществлять в мире свою миссию. Он выходит в социальность. Принимает свой путь, свой долг. Знаешь у японцев такое понятие есть «гири». У меня это произошло на 4-м курсе, как раз перед публикацией в конце 1996-го открытого письма Горячеву. С тех пор ничего в моем мировоззрении значительно не изменилось… С тех пор я ничего нового для себя не прочитал и не открыл. До сих пор у меня самый близкий философ – француз Жиль Делез, который, я считаю, будет тем же для 21-го века, чем для века 20-го стал Ницше…

Ницше – это путь в глубину, а по ее достижении – путь еще дальше, что является уже саморазрушением и безумием. Делез же как раз и говорит о том, что после достижения глубины, нужно идти в «плоскость» – исследовать новые пространства – земные вещи, но уже из пространства достигнутой тобой «глубины»… Это и есть крест.

История с публикацией твоего открытого письма Горячеву наделала много шума…

– К тому времени мы уже провели первый в Ульяновске перфоманс – экстремальную габба-дискотеку в Ленинском Мемориале, сопровождаемую очень жестким брутальным видео. Пустили агрессию на все каналы восприятия пришедших. Это и было целью – «сдвинуть» сознание. Думаю, что удалось: некоторые просто в панике убегали…

Но это было детство конечно. Потом пошли дальше – в канун выборов 1996-го я написал открытое письмо Горячеву, где от имени ульяновской молодежи попросил Юрия Фроловича уйти, так как из за его политики молодежи приходилось уезжать из города. Это письмо, подписанное 150 молодыми людьми, опубликовали в «Симбирском курьере». Разразился скандал… Как раз после него Горячев поссорился с ректором УлГУ Полянсковым, обвинив того, что письмо написано по его инициативе. До сих пор не знаю, почему он подумал именно так – ни одной подписи студентов УлГУ в письме не было!

Ну а после выборов меня выгнали из ВУЗа…

После этого оппозиционная Горячеву пресса начала еще больший скандал. И, в конце концов, через полгода меня тихо восстановили на мой же курс…

– В то время тебя называли молодежным лидером…

– А чего стесняться – так и было. Я работал ди-джеем, снимал молодежные передачи на ГТРК «Волга», на радио, проводил акции, работал диджеем. Организовал первые ульяновские техно- и рок-фестивали, конкурсы красоты… У меня сейчас все стены плакатами моих акций заклеены. Больше никто ничем подобным тогда не занимался. Это уже потом мой опыт переняли ребята из шоу-бизнеса, и начали устраивать такие же акции в рамках раскрутки своих клубов…

Ну а потом я занялся пи-аром. Съездил в ключевые московские пи-ар агентства, приобрел связи. Стал проводить для них исследования по Ульяновску.

– Почему именно пи-ар стал твоей профессией?

– В прошлом веке мы проиграли информационную войну – из-за этого рухнул СССР, из-за этого жители страны превратились в нищих людей без ценностей и идеалов. Из-за этого умер мой брат и многие мои друзья – я искренне считаю, что они погибли на этой войне. И вся эта перестройка – это же не какие-то естественные процессы, а результат поражения в информационной войне с США, которая велась с 60-х годов. Тогда же большинство думало, что у нас г..но, а на Западе цивилизация! Яркие наклейки, жвачки и Микки-Маус. И вот перестроили! Результат – сломан стержень нации и страна лежит в руинах… И информационная война, информационная агрессия по прежнему продолжается. С помощью четкой и продуманной информационной компании нам насаждаются западные ценности, которые для нас неприемлемы… и чтобы не погибнуть мы должны вооружиться их оружием.

– То есть США и весь Запад – наш враг?

– Да. И не только по политическим раскладам, а по раскладам мировоззренческим, геополитическим, каким угодно еще. Америка и Россия – это море и суша, рассудок и душа, торговец и воин. Мы – разные цивилизации, у нас разные основы… Америка – это же страна «винтиков», каждый там знает только свою работу, свое место, и ни о чем больше не думает. Если он директор ресторана, то он только это и знает. Америка – одномерная страна, у них есть только «плоскость». У нас же есть и то, и другое. Нам нужно и денег заработать, и душу свою найти. И наши страдания только признак жизни и ее полноты. «Здесь исповедь истова, искренность, истина, душа на рассвете как капля водки чистая» – правильно поет про Россию одна модная группа. Их порядок, их уклад для нас неприемлем.

Если бы Америка просто сидела в своем углу, она ба врагом не являлась. Но она же претендует на мировое господство, на абсолют. Насаживает новый мировой порядок, пытается свою «одномерность» натянуть на всю «цветущую сложность» этносов и наций, на сакральные миры, на Россию, на мир Ислама, на других. Именно поэтому она и является нашим врагом. «Плоскость» (часть) хочет управлять целым. Это нездоровая вещь! Это – раковая опухоль! Раковая клетка плодиться, плодиться, заполнят весь организм, думая, что она и есть истина. Но что происходит в результате? Организм погибает! Когда американские ценности победят во всем мире, мир погибнет. Так быть не должно – так не будет.

Так что пи-ар для меня – это только средство. В их искусстве мы должны превзойти их самих, чтобы победить. Я верю, что в конечном итоге у нас произойдет консервативная революция – к власти (на областном, городском, государственном уровне) придут люди, понимающие, что американский образ жизни России не подходит по определению. Придут не в результате кровопролития, а в результате выборов! И я буду этим людям всячески помогать.

Мы просто больше их! И вот ради этой-то финальной победы я пи-аром и занимаюсь – приобретаю опыт, идет этап накопления ресурсов.

– Расскажи о своем опыте в пи-аре…

– В 1998-м меня от московской компании «Имидж-Контакт» пригласили для работы политтехнологом в Благовещенск (столица Амурской области). Там я занимался раскруткой кандидата на выборах в Государственную Думу, некоего господина Лубина (фамилии изменены).

Начав предвыборную гонку с полной безвестности, последнего 12-го места в кандидатском рейтинге, Лубин в итоге занял 2-е место, отстав от победителя всего на 8%.

– Как тебе этого удалось добиться?

– Ну, во-первых, не мне одному. Прежде чем на место предстоящих предвыборных сражений приезжают политтехнологи (нас на Лубина работало трое), там проводилась серьезная исследовательская работа. Нанимались люди, которые выясняли общественные настроения, изучали возможности того или иного кандидата, их доступ к СМИ, влияние на местную власть и так далее…

А во-вторых, все эти разговоры («Как тебе этого удалось добиться?») о «предвыборных технологиях» напоминают мне разговоры в песочнице. Когда один сопливый мальчишка подходит к другому и говорит: «Покажи приемчик…» «Показать» можно все что угодно. Здесь дело не в «приемчике», а в профессионализме исполнения. Выборы выигрывают не «приемчики», а целостность и продуманность предвыборной кампании…

Например, мы в своей предвыборной стратегии мы исходили из того, что наш кандидат абсолютно неизвестен и у него нет собственного избирателя. Поэтому для успеха нужно было отнять электорат у «противника». Это мы и сделали: «наделили» нашего кандидата теми качествами, которые наиболее востребованы избирателями лидирующих в регионе партий. От КПРФ у нас была очень выгодная социальная программа, от ЛДПР – скандальность и наглость, а от «Медведя» – энергичность и проимперская политика…

Плюс к этому мы «примазывали» Лубина к этим трем партиям и другими способами. Например, «сварганили» плакат, на котором голосовать за их кандидата призывали Зюганов, Шойгу, Путин и местный губернатор (который об этом даже не имел понятия)… Причем, Путин даже опубликовал в прессе официальное заявление о поддержке г-на Лубина! Нужно ли добавлять, что это был не Владимир Владимирович, а некий П.А., о чем было написано внизу плаката очень мелким шрифтом… Но народ подумал совсем на другого!

Вторым стратегическим направлением штаба было «убивание» главных конкурентов г-на Лубина. Причем, как своими, так и чужими руками…

Одним из главных конкурентов г-на Лубина был некто г-н Кротов. Благовещенские фашисты, кандидата которых в Амурской области сняли перед самыми выборами, обиделись и «разродились» красочным плакатом, призывающим голосовать против всех. На плакате была изображена Родина-мать и призыв: «Голосуй против всех!». Уже на следующий день на улицах города появились точно такие же плакаты со всеми выходными данными местных фашистов, но совсем с другим призывом: «Русские! Не пустим жида Кротова в Думу!» Плакаты эти изготовлялись нами тайно и развешивались под покровом глубокой ночи… Смысл? Фашистские настроения, которые в Благовещенске довольно сильны, были направлены в нужное русло.

Другим конкурентом г-на Лубина была некто г-жа Буслова. В своих листовках она использовала очень неосторожную фотографию. Снимаясь на нее, она либо посчитала это мелочью, либо просто забыла… снять с пальцев кольца с брильянтами. На ее фото они были еле заметны, но мы их, естественно, разглядели. И выпустили огромные плакаты, где эти самые руки – крупным планом и подпись: «Брильянтовые руки кандидата»… Буслова была уничтожена.

Чтобы привлечь на свою сторону часть электората коммунистов, которые были настроены очень мирно и ни на какие конфликты с конкурентами не шли, мы пошли на провокацию. Удалось найти недовольного такой мирной политикой очень уважаемого члена обкома благовещенского отделения КПРФ, который «дал себя уговорить» и опубликовал на площадях оплаченных г-ном Лубиным ряд гневных статей против г-на Кротова. Таким образом, кандидат от КПРФ и г-н Кротов поссорились. Есть такая поговорка: «Когда дерутся сильные, в выигрыше остаются слабые»? Столкновение гигантов «слабораскрученному» г-ну Лубину было только на руку…

– А по судам вас за такую деятельность не затаскали?

– По количеству поданных в судебные органы заявлений наш кандидат в три раза опередил ближайшего «коллегу по несчастью»! Но в том, чтобы остаться в рамках закона, в балансировании на лезвии ножа как раз и состоит искусство предвыборных технологов. В нашей непосредственной деятельности никакого состава преступления не было! А замыслы… За замыслы не судят!

– Интересно, как сам Лубин относился к тому, что вы над ним проделывали?

– В реальности г-н Лубин – скромный чиновник, тихий и спокойный человек. Ничего общего с образом сильного и энергичного скандалиста, громыхающего каблуком ботинка по благовещенским трибунам, он не имел. В разгар предвыборной гонки он таки испугался, и несколько раз пытался отказаться от многих наших «приемов», хотел повернуть кампанию в тихое и спокойное русло «семейных» встреч с избирателями и традиционных призывов. Пытался… Не позволил ему это сделать жесткий приказ из Москвы. Он же не от себя на выборы шел, а как раз от тех, кто и нанимал политтехнологов…

Несомненным положительным качеством Лубина можно считать то, что он избирательную компанию выдержал. Более того, она пошла ему на пользу. Уже после выборов, когда телевидение приехало брать у него интервью, он был совсем другим человеком – не просто провинциальным чиновником, а уверенным в себе сильным политиком. Конечно, не таким, каким мы его показывали, но уже очень близко к этому образу…

– Получается, что в своей работе ты пользуешься пусть и законными, но все-таки немного сомнительными средствами. Действую такими «не честными» методами не действуешь ли ты вопреки своим идеалам – построению великой России, в которой такие методы явно бы не поощрялись…

– Мы вышли на войну. И должны быть готовы убить, так же, как готовы погибнуть. Чтобы победить волка нужно ружье, безоружного он уничтожит. Чего я не приемлю, так это пи-ара ради чистой власти, ради денег. Так же я никогда не буду работать на либеральную плесень – насаждающих западный образ жизни.

– Каких именно людей ты имеешь в виду? Кто из действующих политиков, на твой взгляд является твоим врагом – сторонником насаждения западного образа жизни?

– Понятие «враг» нужно рассматривать с точки зрения примата в человеке «глубины» или «плоскости». Разделение на «врагов» и «друзей» проходит не между людей, в внутри них. Например, вроде бы как насаживающий западный образ жизни в нашей области Шаманов – настоящий русский человек, в нем есть и глубина и правда! Просто в данный момент он в силу различных обстоятельств заблуждается, считает этот западный образ жизни для России более правильным… И, наоборот, вроде бы как противостоящий Шаманову Гринберг – «враг», человек живущий по «магазинным» принципам («Глупый торгует с лотка, умный имеет магазин, а очень умный несколько магазинов!»), считающий этот мир «цивилизацией» и всюду его насаждающий…

Есть абсолютно «плоские» люди, в которых никакие идеи возрождения России никогда не откликнуться. Например, тот же Полянсков или Кругликов, хотя последний вроде бы, как и я, придерживается левых убеждений. Но в нем все зациклено только на его собственных интересах, он работает только на себя… Он как женщины – сначала придумывает, во что ему выгодно поверить, а потом в это истово верует. Я вот, например, тоже денег хочу, но если встанет выбор: деньги или правда, я пошлю все на х…!

– В 1996-м ты выступал против Горячева, в 2000-м оказался в его предвыборной команде…

– Горячев – «наш» нормальный человек, в котором очень много «глубины» и своей, «нашей» правды. Поэтому я с ними и работал… Просто он принадлежит даже не вчерашнему, а позавчерашнему дню. Он утратил связь с реальностью, он не понимает, что в мире многое изменилось и ради победы нужно играть совсем по другим правилам…

– Как ты думаешь, способен ли он вернуться в губернаторское кресло?

– Я в это не верю. Хотя в Государственную Думу он пройти может… Вообще же, на данный момент в области я альтернативы Шаманову на посту губернатора не вижу. Отобрать у него губернаторство некому – просто по харизматическим показателям. Хотя через год все может измениться…

– Ранее ты говорил, что искусство предвыборных технологов состоит в том, чтобы остаться в рамках закона, в балансировании на лезвии ножа. Как же так произошло, что на тебя за твою пи-аровскую деятельность было возбуждено уголовное дело?

– Искали козла отпущения, на которого можно бы было повесить все негативные публикации, другую полиграфию о Владимире Анатольевиче. Нужно было обвинить кого-то во лжи, посадить, тем самым, обелив имя Шаманова, и как бы доказав, что все инсинуации против него были вымыслом. Я был очень удачной мишенью, так как остальные работавшие против Шаманова (кстати, довольно бестолково) пи-арщики были москвичами, скрывшимися после выборов «в неизвестном направлении». А я остался рядом…

Работая на Горячева, я прекрасно понимал, что нам не победить, но подобной реакции не ожидал. Так как работал В РАМКАХ ЗАКОНА. Единственным эпизодом, по которому в конце концов я был осужден, стала листовка, изготовленная московскими пи-арщиками. В ней было написано, что Шаманов – алкоголик, что являлось клеветой, и попадало под уголовную статью. Но я к ее изготовлению никакого отношения не имел!

Просто милиция выполняла «заказ». Чего стоило только то, что почти сразу после выборов ко мне в кафе подошел пьяный ОМОНовец и спросил: «Ты – Ежов?» – «Я»… «Ну мы устроим тебе Чечню!». При этом я того ОМОНовца раньше и в глаза не видел. Откуда он меня знал?

Через некоторое время были задержаны мой друг и моя девушка, которая тогда еще училась в школе! Какие-то сведения были получены от них. Но основные обвинения были основаны на показаниях моего компаньона по пи-ар агентству, которого допрашивали 6 часов, угрожали изнасиловать. И в конце концов он написал, что видел, как я лично изготавливал на компьютере ту самую злополучную листовку!

Я знаю, что мне хотели дать реальный срок – два года колонии, но в последний момент, видимо все-таки побоялись. И заменили его на два года условно, которые с меня давно досрочно сняли. В общем, я принял это как часть пути, посвящения…

– Простил ли ты оклеветавшего тебя компаньона?

– А в чем он был виноват? В милиции умеют ломать и не таких как он…

– А тебя не ломали?

– Ну я же все-таки директор агентства с московскими связями! Со мной обращались очень деликатно. Но нервотрепки все равно хватило надолго.

– Назови свои лучшие качества, которые позволяют добиваться успеха.

– Воля и интеллект.

– Какие качества мешают тебе в достижении успеха?

– Иногда некая чисто русская бесшабашность, надежда на авось, и как следствие, недостаточная продуманность действий.

– Что ты больше всего боишься?

– После года в ожидании приговора (было три суда) я не боюсь ничего.

– О чем, кроме возрождения великой России, ты мечтаешь?

– Написать книгу, которую я бы назвал «Топология знакового пространства». О том, что в самых различных сферах человеческой деятельности действует одна и та же схема. И в экономике, и в литературе, и в… психопатологии. Но так как в последнее время я неожиданно для себя стал работоголиком, свободного времени на это не остается. Но думаю все впереди…