Председатель Совета директоров ОАО «Милан», генеральный директор ОАО «Ульяновский хладокомбинат» Сергей ГЕРАСИМОВ в беседе с корреспондентом «73 региона» размышляет о судьбе сельского товаропроизводителя, о перспективах развития ульяновской деревни.

– Сергей Алексеевич, волны политических страстей, поднятые недавними выборными кампаниями, улеглись. Какие-то уроки из них вы извлекли. Теперь можно взглянуть на жизнь глазами не участника этих баталий, а просто жителя нашего региона. Чем живет этот житель, чего ему хочется?

– Вы правы: выборы – выборами, а жизнь продолжается. Тем более, что никакого особого влияния результаты этих выборов на ситуацию – ни на селе, ни в городе – не оказали. Хотя, я думаю, проблем сегодня больше все-таки в сельской местности. Село оказалось попросту брошенным по той простой причине, что в разоренных хозяйствах не осталось ничего, что могло бы принести какие-то дивиденды. И уж если там чего-то брать, то этим неминуемо придется заниматься. Это мы испытали на собственном опыте, когда приняли под свою опеку одно из сел, доставшихся нам «в наследство» вместе с «Миланом». Мы хотели навести в хозяйстве порядок, установить нормальное ведение хозяйства, развить новые направления деятельности, внедрить прогрессивные технологии, например, в животноводстве, – завести высокоудойное стадо коров, высокотехнологичное оборудование. Но оказалось, что если мы все это завезем, то на новом оборудовании и с элитными животными просто некому будет работать. Их просто некому доверить, поскольку то работоспособное население, которое сегодня само добывает себе, образно говоря, кусок хлеба, оно уже не пойдет на постоянную работу, скажем, на ферму. Люди уже как-то устроились, занимаются кто предпринимательством, кто просто на частных подворьях, причем, некоторые живут сегодня весьма неплохо даже по городским меркам – имеют по две-три автомашины, – и вполне самодостаточны и самостоятельны. Но таких – меньшинство. А основная масса оказалась обездоленной. У людей просто отбили охоту добросовестно трудиться, им месяцами и годами не платили за труд достойных денег. Да что там достойных – вообще никаких не платили! Сельчан просто обрекали, насильно подталкивали к воровству, – иначе бы им не выжить. Поэтому все наши усилия по наведению порядка оказались тщетными. И когда через год мы поняли, что нам не справиться с этой стихией воровства, инертности, равнодушия и некомпетентности, то решили уйти из этого хозяйства, забрав уже вложенные нами средства. До лучших времен.

– Обидно, наверное, было? Пришли с благими намерениями, средства – даже личные – вложили, а результат… ноль, если не минус…

– Сначала, не скрою, было обидно. Но потом, когда присмотрелись к сельской жизни, достаточно пообщались с людьми, пришло понимание того, что весь негатив, проявляющийся в пьянстве или воровстве, – это от безысходности. Вот говорят, что русская глубинка во многом до сих пор традиционна. Но той традиционной, православной России, с ее общинными устоями; России, о которой мы читали когда-то в книгах, уже нет. О какой обиде можно говорить на этом фоне, как можно обижаться на тех, кто нуждается в помощи и сострадании? Однако помочь селу без доброй воли и участия власти не сможет никто, будь он даже богат, как Крез. И как бы я или кто-то другой ни хотел сегодня помочь селу, вся помощь в нынешних условиях будет уходить неотвратимо, безвозвратно и бесполезно, словно вода в песок.

– Сергей Алексеевич, а почему село? Вы – успешный бизнесмен в городе, у вас, кажется, и корней-то сельских нет…

– Как это нет? Практически все мои родственники родом из села Малое Нагаткино Цильнинского района. И до сих пор там очень много родни по линии отца – род Герасимовых достаточно большой, в нем, кстати, немало долгожителей. Пусть я родился в городе, но отец у меня, слава Богу, жив до сих пор, и связь, как вы сказали, с корнями не прерывается.

А почему село? Знаете, в городе, я считаю, многое зависит от самого человека: как он работает, как себя готовит к этой работе, как учится, как старается чего-то достичь, – многое, повторяю, зависит. Процентов, наверное, на 90. Что-то, конечно, зависит и от случая, от стечения обстоятельств, но если человек в городе захочет, то он и высокооплачиваемую работу может найти, и купить на заработанные деньги сможет то, что ему хочется. Жилье в городе достаточно благоустроенное, коммунальные удобства опять же, хотя и с перебоями, но есть. Есть где развлечься, куда пойти – в театр, на концерт, в кино, например. Короче говоря, есть, где заработать деньги, и есть, где их потратить.

В селе же ситуация совершенно иная. Здесь и зарабатывать-то негде (да и нечего, по большому счету). Но люди не виноваты в том, что родились и живут в деревне. К тому же им просто некуда деться. Бросить все, что наживалось и отлаживалось, возможно, не одним поколением – дом, подворье, устоявшиеся какие-то традиции и привычки, родственные связи – и уехать навстречу неизвестности в город – это ведь не каждому по силам? Да и не выход это – всем городскими стать! Но даже если человек и решится уехать и продаст, скажем, дом в деревне, то на эти деньги он в городе не то чтобы комнатенку, – шалаш не купит! В общем, сельский житель просто вынужден жить там, где живет…

– Как в резервации…

– Совершенно верно. Есть, правда, села с очень хорошими, почти городскими условиями для жизни. Но в большинстве эти самые условия просто ужасны, я бы даже сказал, нечеловеческие. Возьмите, к примеру, Зеленую Рощу. Там такое состояние коммунального хозяйства, что в прошлом году у людей даже питьевой воды не было. Из луж пили. И повториться все это может в любой момент. И в других селах – не лучше. В Копышовке, в Подлесном Майнского района, например. Там сами жители все растаскивают, не задумываясь о том, что восстановить порушенное уже не удастся никогда – видя такое отношение, в эти села не сунется ни один инвестор, ни одно заинтересованное в подъеме села юридическое или физическое лицо.

Но, тем не менее, помощь аграрному сектору нужна, и я, при определенных условиях и гарантиях, готов эту помощь оказывать – в этом первая причина моего интереса к селу. А вторая – и главная – состоит в том, что мы занимаемся переработкой сельскохозяйственной продукции, так как я возглавляю крупнейшие в области перерабатывающие предприятия молочного комплекса, и мы вынуждены сегодня думать о будущем и своих предприятий, и предприятий сельского хозяйства как своих партнеров. Мы понимаем, что работы перед нами – непочатый край. Но только с участием и помощью власти. А наша сегодняшняя власть… Она не то чтобы координатор или организатор, она даже не участник происходящих в области процессов. Недавно в прессе были опубликованы данные о том, что из запланированных на первое полугодие средств для поддержки села областной бюджет реально смог выделить едва ли половину. Речь, помнится, шла о нескольких десятках миллионов рублей Так вот, наши предприятия: ОАО «Милан», ОАО «Ульяновский хладокомбинат», Николаевский и Радищевский маслозаводы за тот же период времени инвестировали в сельское хозяйство гораздо большую сумму – около ста миллионов рублей мы передали сельхозпроизводителю, производящему для нас молоко.

– А как это выглядит в реальности?

– Мы просто покупаем у них молоко по достойным ценам. На вырученные от продажи молока средства хозяйства проводят посевные и уборочные кампании, заготовку кормов. Покупают ГСМ, запчасти и так далее. То есть все, что необходимо для работы и жизни. Сегодня ни одно из предприятий нашего холдинга не имеет долгов перед сельхозпроизводителем, и мы продолжаем процесс инвестирования сельского хозяйства через своевременную оплату поставляемой нам продукции.

– Скажите, Сергей Алексеевич. А с охотой ли ульяновский сельхозпроизводитель идет на сотрудничество с вами, или же они отдают предпочтение вторгшимся в нашу область самарским и московским переработчикам сельхозпродукции? Которые, кстати сказать, прибирают к рукам и местные предприятия переработки, те же небольшие масло- и молокозаводы…

– Вы знаете, дело-то не в сельхозпроизводителе, а, прежде всего, во власти, которая не только не поощряет нашей деятельности по увеличению инвестирования сельского хозяйства области (хотя в этом году мы уже вложили в это дело в несколько раз больше средств, чем в прошлом), но и создает всяческие препятствия. Например, покровительствуют таким фирмам, как, например, «Молочное дело» из Москвы, которая перерабатывает ульяновское сырье далеко за пределами нашей области. Там же реализует и готовую продукцию. Естественно, что и налоги оседают в бюджетах других областей, что означает потери для бюджета Ульяновской области. Мы же перерабатываем и реализуем свою продукцию внутри нашего региона. И платим налоги здесь. Даже если перерабатываем сырье и реализуем продукцию за пределами области, налоги все равно поступают в областной бюджет. Мы обеспечиваем качественной продукцией и торговлю, и бюджетные организации. Но ситуация складывается так, что при бездействии власти, при самоустранении ее от решения вопросов по поддержке местных сельхозпроизводителей и переработчиков, мы вскоре можем остаться без собственной сырьевой базы. А это – худшее из всего, что может нас ожидать.

– Что можно и нужно, по-вашему, сделать, чтобы противостоять этому и переломить ситуацию?

– Во-первых, надо отдавать себе отчет, что при существующем ныне чиновничье-властном аппарате изменение ситуации просто немыслимо. Не надо верить в рабочие поездки высших чинов администрации по области – ничего они не приносят, ничего сельчанам не дают, ничего не изменяют. Все эти поездки – чистой воды «пиар» и не более того. Следовательно, нужно всерьез подумать о замене власти. Как в области, в целом, так и в некоторых ее районах, в частности. Потому что своим же производителям сельхозпродукции некоторые главы районов не оказывают никакого содействия! А ведь помогая им, как, к примеру, делает это глава Николаевского района Виктор Федорович Верещагин, районные власти работали бы на благо всей области.

– Ну, а руководители хозяйств. Есть те, кто работает с вашими предприятиями, а есть и те, кто не идет на сотрудничество ни при каких условиях, предпочитая отдавать сырье заезжим переработчикам и купцам. Почему, чем, какими обстоятельствами это вызвано: личной неприязнью, корыстью, политическими какими-то амбициями, – чем?

– Да, всем, что вы перечислили. И политический фактор надо учитывать, и личностный. И элемент своекорыстия тоже может иметь место. Но есть и еще одно обстоятельство, которое мешает некоторым хозяйствам переключиться на работу с нами. Не секрет, что ОАО «Милан», до того, как мы пришли туда, находилось в весьма сложном экономическом положении. Были, в частности, трудности с расчетами за поставляемое сырье. И многие хозяйства установили партнерские отношения с другими переработчиками. А партнерские отношения предполагают и определенные договоренности, и обязательства, которые нельзя просто так взять и разорвать – сложно это бывает сделать. Считаю, что со временем отношение к нам со стороны хозяйственников изменится, оно уже меняется – «Милан» делом доказывает свою состоятельность и надежность в партнерстве.

– Сергей Алексеевич, вы сказали, что от чиновников нам ждать нечего. А чего можно ожидать от вас, так сказать, в развитии? Собираетесь ли вы, скажем, повторить опыт вхождения в сельскохозяйственное производство, несмотря на неудачные попытки в ООО «Майнское» и в Зеленой Роще?

– Идея создания собственного производства сельскохозяйственного сырья нами не отринута. Да, мы собираемся вернуться в село, хотя, по большому счету, мы из него и не уходили. Планируем подобрать пять-шесть надежных, проверенных в совместной работе партнеров и развить на их базе то, что мы хотели сделать в «Майнском» и «Рощинском» – высокотехнологичные молочно-товарные фермы и совместно с хозяйствами производить собственное сырье для своих предприятий. Такая программа у нас есть и, я думаю, что с начала будущего года мы начнем ее реализоввыать. Во всяком случае, подходящие хозяйства на примете уже есть.

– А как же быть с тем, о чем мы говорили в начале нашей беседы? То есть с тем, что люди изверились, и из-за того, что им годами не платили зарплату, тащили из хозяйств все подряд? А что если все это повторится?

– Сегодня у нас есть опыт. Горький опыт ошибок, которые мы постараемся не допустить. Думаю, нам, пусть не сразу, но удастся создать костяк, который начнет расширяться, как только люди увидят результаты своего труда. Наша, например, мечта, чтобы зарплата доярки составляла 10-15 тысяч рублей в месяц. Чтобы у нее был нормальный рабочий день, и она не стояла перед необходимостью держать скотину на собственном подворье, а приходила с работы домой и могла отдохнуть, почувствовать себя полноценным человеком, женщиной, наконец.

– В нашей области, думается, наберется с десяток довольно крепких хозяйств, которые, несмотря на все трудности последних лет, не только сохранили свой потенциал, но даже и наращивают производство, как, к примеру, СПК имени Крупской в Мелекесском районе, агрофирма «Сызранская» в Радищевском, крестьянское хозяйство «Дубенки» в Майнском. Не пытались ли вы строить отношения с ними, чтобы использовать и их опыт?

– Я по-человечески преклоняюсь перед руководителями, сумевшими удержать свои хозяйства на плаву в столь нелегкое время, – это настоящие мужики! А что касается сотрудничества и взаимного обогащения ценнейшим опытом, то думаю, что со временем мы наладим такие связи. Просто так, сразу, мы не можем взяться за все – «нельзя объять необъятное», говорил Козьма Прутков. И мы должны верить партнерам, и партнеры нам. Не думаю, что их будет много и сразу. Сначала возьмем одно-два хозяйства и посмотрим, как пойдет дело.

– Сергей Алексеевич, сельским хозяйством области даже при Шаманове управляли люди местные, причем те, про которых говорят, «от сохи». Тот же Тигин, который возглавлял областное сельхозуправление, в свое время работал и главным агрономом, и начальником районного управления сельского хозяйства. Все, так сказать, свои, родные, и опыт есть. В чем же, по-вашему, дело, почему сельское хозяйство области хиреет?

– Думаю, что дело в слишком большой зависимости от политики. Казалось бы, управленцы от сельского хозяйства должны создавать нормальные условия для сотрудничества переработчика сельхозпродукции с ее производителем. Вне всякой политики, а исключительно на благо региона и людей, здесь живущих, управленцы должны помогать в разрешении неизбежно возникающих противоречий, в подходе, скажем, к ценам. Когда сначала возникают трения между производителем и переработчиком (первый хочет продать подороже, а второй – подешевле купить), а потом (точно такие) – между переработчиком и продавцом. А что на деле? Ни одной встречи, ни одной попытки создания вертикальной структуры, вмещающей в себя полный цикл – от молочно-товарной фермы до прилавка! Ведь регулируя эти вопросы, власть могла бы сгладить многие и многие конфликты, могла бы выровнять доход всех участников цикла, что помогло бы значительно улучшить положение селян как производителей сырья. Но власть, я повторяю, не представляет сегодня из себя объединительной силы, которая работала бы на общий результат, на всех жителей области. И потому, каждый тянет куцее финансовое одеяло на себя. Но этого мало. Доходит до того, что отдельные «сельскохозяйственные» руководители открытым текстом не рекомендуют хозяйствам сотрудничать с «Миланом» потому, что, дескать, Герасимов критикует губернатора (вот вам прямая зависимость экономики от политики!). А почему я его критикую? А потому, чтобы стало лучше, а не хуже. А потом, кому от критики плохо? Только тому, кто не хочет исправлять свои недостатки и ошибки.

– Кроме власти исполнительной, есть у нас и власть законодательная. В области переработки сельскохозяйственной продукции ОАО «Милан» играет едва ли не главенствующую роль в регионе, а это значит, что и влияние на сельскохозяйственный сектор экономики региона и предприятие, и вы, как председатель его Совета директоров, имеете не последнее. Скажите, к вам обращались депутаты ЗСО? За советом, за помощью ли, или с какими-то предложениями?

– Обращались. За помощью. Просили спонсировать строительство храма…

– ?!!

– Да. А вы думали за советом? Где там! Ни советы, ни предложения нашим народным избранникам, похоже, не нужны. И от них этого ждать тоже не приходится – народ отдельно, а депутаты отдельно. И это печально. Потому, что и я, и многие другие люди, наработавшие определенный опыт работы в самом сельском хозяйстве, или в непосредственной связке с ним, готовы работать с любой властью ради развития, а не окончательного разрушения этого важнейшего сектора экономики. Но, видимо, развитие села в планы нынешней власти не входит. Поэтому нужно менять власть! Вернее, не саму власть, а конкретных ее представителей.