Одной из популярных тем «желтой» прессы ульяновского «разлива» в последнее время стало обсуждение «засилья» иногородних (не ульяновских) предпринимателей в экономике Ульяновской области начиная с 2001 года и той «разрухи», к которой якобы привела такая смена руководства и форм собственности.

Упорно отстаивается точка зрения, что политика «держать и не пущать» московский, самарский, казанский и т.д. капитал национальных корпораций, на которых собственно и выстраивалась политика «мягкого» вхождения в рынок, проводимая в нашей области в 1992-2000 гг., была наиболее благоприятной для создания «тепличного» климата поддержки собственного товаропроизводителя. Подобные высказывания и сейчас имеют многочисленных сторонников, «подогреваемых» СМИ и марионетками-политиканами популистского толка. Попробуем разобраться в этом вопросе профессионально и без ненужных эмоций.

Во-первых, экономика любого региона России (и Ульяновская область здесь не исключение) не является самодостаточной. Более того, этот вывод применим к любой стране мира. В силу различных природно-климатических особенностей территорий, исторических традиций экономического развития, особенностей размещения производительных сил и других факторов каждый регион нашей страны является специализированным на производстве достаточно ограниченного круга продукции (товаров, работ, услуг). Во многом подобное положение — следствие крайне высокой степени монополизма экономики бывшего СССР, когда, например, 2/3 выпускаемой промышленной продукции было сосредоточено только на 1-2 предприятиях. Другими словами, у каждой территории есть некоторые виды продукции, организация производства которых является наилучшей по качеству, себестоимости, оптимальной по структуре затрат и т.д. В теории и на практике вся эта совокупность факторов называется конкурентными преимуществами и относится как к региону в целом, так и к отдельным предприятиям. Чтобы стало еще понятнее, сошлемся на такой популярный пример, как выращивание бананов. Большинство наших сограждан любят этот фрукт и покупают его достаточно часто. Теперь зададимся вопросом: а можно ли выращивать его в Ульяновской области? Теоретически, да. Но себестоимость 1 кг выращенных в нашем климате бананов (естественно, в тепличных условиях) будет крайне высокой по сравнению с теми бананами, которые произведены, например, в Эквадоре, на Кубе или Ямайке. В связи с этим покупать такие бананы, даже из чувства здорового патриотизма, вряд ли кто будет. Собственно поэтому бананы ни на территории Ульяновской области, ни где-то еще в России для коммерческого производства не выращиваются. В примере с экзотическими фруктами сформулированный вывод выглядит достаточно обоснованным и, как правило, ни у кого не вызывает возражений. Однако когда речь заходит о других товарах, где конкурентные преимущества видны не настолько ярко (но при более глубоком анализе они выявляются с той же степенью достоверности), мы почему-то сталкиваемся с позицией лоббирования государственной поддержки неконкурентоспособных производств за счет средств бюджета. При этом на первый план выставляются интересы конкретного предприятия, которое нужно поддержать, а об интересах покупателей, приобретающих заведомо более низкокачественную и дорогостоящую продукцию, почему-то забывают. Я думаю, что читатели самостоятельно смогут догадаться, почему это происходит.

Поэтому в качестве аксиомы современной мировой экономики примем, что все многообразие товаров, работ и услуг предприятия конкретного региона на высоком уровне произвести просто не могут. И если это для кого-то станет откровением, то для экономистов «глаза открыли» еще в XVII-XVIII веке классики политической экономии А. Смит, Д. Риккардо и др. Отсюда следует однозначный вывод, что экономика Ульяновской области должна концентрировать имеющиеся ресурсы на наиболее конкурентоспособных производствах (хотя бы на рынке Поволжья), а недостающие товары получать за счет торговли с другими российскими регионами. Собственно по этой причине в мире большинство стран объединились во Всемирную торговую организацию (ВТО), дискуссии о присоединении к которой идут в настоящее время и в России. Основная цель ВТО — сделать национальные рынки более доступными для товаров из других стран, убрав для этого различные административные «барьеры», тарифные и нетарифные ограничения.

Во-вторых, посмотрим, приведет ли такой возврат в экономике к натуральному хозяйству к решению одной из главных задач, стоящих перед обществом, — удовлетворение его потребностей за счет товаров, работ и услуг все более высокого качества. Сразу можем сказать, что нет. По мнению автора, сейчас найдется крайне немного ульяновцев, которые будут за то, чтобы на рынке исчезли самарская молочная продукция, телепередачи российских каналов, мебель Черноземья, автомобили «Ваз», Газель» и другие товары. Можем ли мы обойтись собственными силами при производстве этих товаров, поставив иногородним непроницаемый заслон? Да, можем. Но останется ли от этого в выигрыше общество? Очевидно, что нет.

Резкое снижение качества продукции собственных товаропроизводителей и неэффективное производство, которое не может существовать без бюджетных инъекций, — вот та цена, которую заплатила экономика Ульяновской области за искусственное возведение непреодолимых барьеров на пути проникновения товаров и предпринимателей к нам из ближних и дальних регионов России. Почему же так произошло? Ответ для экономиста достаточно ясен: отсутствие конкуренции и покрытие областным бюджетом 1992-2000 гг. затрат без конкурсного распределения государственного заказа привело к тому, что ульяновские предприятия, втянутые в эти сектора экономики, оказались там небольшими монополистами, и им совершенно было невыгодно что-то менять. Конкурентов нет, поэтому покупатель все равно «съест» продукцию любого качества. Ведь не ехать же за пакетом молока в соседнюю область только потому, что какой-то покупатель неудовлетворен его качеством?! А то, что предприятие работает с убытками, так это вообще сущие пустяки, так как бюджет все издержки покроет. И не важно, что производство в итоге оказалось нерентабельным. У нас ведь была политика неограниченного протекционизма местному товаропроизводителю, а политические (популистские) цели так и тянет поставить впереди реальных экономических результатов. Особенно когда последние не знаешь как получить.

Причем закрывался доступ как иногородним товарам и капиталу в региональную экономику, так и потокам собственной продукции, направляемой к соседям. Наиболее яркий пример здесь — зерновой рынок, когда все зерно, произведенное в Ульяновской области, должно было быть продано здесь же. Ну и к чему это привело? Результатами стали: а) интенсивное развитие теневого спекулятивного сектора рынка зерна, который к 2000 году достиг 70-80 проц. (именно в то время сельское хозяйство стало сектором региональной экономики, напоминающим айсберг: 20-30 проц. объемов продаж — на виду, все остальное — «в тени»), когда зерно все равно уходило в другие регионы, минуя «бдительные» посты ГАИ, потому что разница в ценах покрывала все риски таких спекулятивных операций; б) все возрастающая нехватка зерна, которое стало выгодно либо перепродавать, либо кормить им крупный рогатый скот вместо комбикорма, и, как следствие, резко подскочила нужда в бюджетных дотациях со стороны территориального бюджета; в) качество выпекаемого хлеба из «остаточного» зерна (которое не смогли продать на теневом рынке за более высокую цену) заметно ухудшилось, что начало вызывать многочисленные нарекания со стороны покупателей и т.д. В конечном итоге подобную политику пришлось отменить.

С 1996-1997 гг. в административном «заборе» вокруг экономики Ульяновской области стали появляться все более крупные «дыры», на которые подобная запретительная практика не распространялась. Сказывалось и критическое положение с областным бюджетом, который не мог уже как в 1992-1995 гг. закрывать «прорехи» в собственном производстве мяса, молока, круп, муки и др. В любом случае долгое время рынок Ульяновской области изолированным от регионального и общероссийского рынка продержаться не мог. Вопрос заключался только в том, когда «кончатся патроны и сдадут баррикады» и будет ли этот процесс сопровождаться сменой власти и проводимого курса социально-экономической политики. В любом случае в России появлялся и интенсивно рос новый сектор экономики, представленный крупными национальными компаниями, обладающими капиталами такого уровня, с которыми ни одно местное предприятие даже близко встать не могло. Это все равно что тщетные попытки сдержать проникновение китайцев на сопредельные российские территории Дальнего Востока. Их там — 120 млн. человек, а нас — нет и 7. Они все равно «просочатся», весь вопрос — вопрос времени. А для страны главное — чтобы такая миграция была максимально открытой и выгодной для нашей экономики. Также и с экономикой Ульяновской области. Жизнь показала, что «патроны» закончились очень быстро, а «чужие» уже давно на той же стороне «баррикады», где и «свои». И вообще оказалось, что не существует каких-либо явных отличий в экономике «своих» от «чужих». Все (или почти все) через некоторое время стали выступать против «мягкого» вхождения в рынок, поняв абсолютную бесперспективность подобного варианта развития. Те, кто еще раньше был в экономике (и политике тоже) «своим», вдруг стали «чужими». Ничего не поделаешь — особенности ульяновской политики.

В-третьих, «приход» московских, самарских, казанских и других крупных компаний приносит с собой и эффективную практику ведения бизнеса, уже апробированную на других территориях. Это является важным фактором внешнего стимулирования конкурентоспособности местных товаропроизводителей. Появление на ульяновских предприятиях стратегического инвестора, нацеленного на долгосрочное вложение средств в бизнес, — заветная мечта не только многих «своих» руководителей, но и всех глав администраций сельских районов. И здесь не важно, «свои» они или «чужие». На первый план выходит совершенно другое: объемы и этапы инвестиций, количество вновь создаваемых и сохраняемых рабочих мест, уровень заработной платы работников, налоговый потенциал предприятия, покрытие ранее образовавшихся долгов и т.д. Такое же отношение к смене собственников и у большинства работников кризисных предприятий, длительное время не получающих заработную плату, когда собственное руководство практически «расписалось» в бессилии и нежелании решать насущные проблемы бизнеса и персонала. Остается только надежда на иногородних предпринимателей. Где-то она сбывается, где-то нет.

И последнее. Конкуренция на рынке рано или поздно все расставляет на свои места. И если раньше в большинстве случаев в России было выгодно перепродавать бизнес и предприятия, то теперь цена на них выросла до такой степени, что прибыль на перепродаже получать с каждым годом становится все труднее: по мере сокращения темпов инфляции и стабилизации экономики рентабельность торговых операций падает. Это «толкает» как «своих», так и «чужих» предпринимателей не к спекулятивным сделкам, а к долгосрочным программам развития собственных или подконтрольных им предприятий. Безусловно, сказанное не означает, что на всех предприятиях смена собственника — благо. Есть примеры, и их еще достаточно, когда спекулятивные цели преобладают. Однако более глубокий анализ показывает, что в большинстве случаев смена характера экономических результатов положительно зависит от изменения «географии» собственника. Положительные моменты, связанные с приходом в экономику Ульяновской области предпринимателей из более развитых регионов, становятся все более явными. Возгласы «все разграбили» раздаются, как правило, либо со стороны тех, кто был отстранен от распределения доходов предприятия и собственности (это — основное следствие для личного благосостояния «красных» директоров) в результате банкротства предприятия и его покупки новым собственником, либо со стороны политиков, для которых справедлива пословица: «На воре и шапка горит». В большинстве случаев, а это, я думаю, подтвердит каждый читатель, в соответствии с бессмертным выражением директора торговой базы из фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» «ВСЕ УЖЕ УКРАДЕНО ДО НАС» ссылки на «чужое» присутствие в экономике маскируют совершенно другие проблемы, а именно — распродажу предприятия «своими».

Анатолий ЛАПИН, директор научного центра региональных экономических исследований и разработок УлГУ, доктор экономических наук