Как ни странно, но многие материалы, напечатанные в ульяновских газетах 2-6 лет назад, нисколько не потеряли своей актуальности. Более того, нам, а надеемся, и Вам, дорогие наши читатели будет интересно сравнить позицию того или иного политика или средства массовой информации. Наша позиция – ни за кого и против всех, поэтому просьба не обвинять нас в ангажированности и приверженности к тому, либо к другому политическому лагерю. Мы просто устали от ульяновского политического балагана и хотим, чтобы читатели нас поняли.

Лого Симбирский Курьер

Глава администрации Юрий Горячев, похоже, всё ещё не понял, что в области он уже не хозяин и что сама область уже не наша.

Странно было наблюдать последнее селекторное совещание. Выслушав доклад представителя Новомайнской ковровой фабрики «Номатекс», принадлежащей бизнесменам из Тольятти, Горячев сказал, что вот, мол, теперь существуют предприятия разных форм собственности. Руководство области ставит им по нескольку условий. Если они их выполняют, «мы им будем помогать».

Ощущение такое, что Горячев либо боится посмотреть правде в глаза, либо, зная эту правду, боится сообщить ее народу. А правда в том, что ситуация в области близка к той, при которой условия ставит не власть бизнесу, а уже бизнес власти. Особенно если бизнес не свой, а пришлый. Именно пришлый и начинает у нас доминировать.

Упомянутый «Номатекс» – собственность, как было сказано, тольяттинцев. Им же принадлежит Димитровградский автоагрегатный завод, один из крупнейших в прошлом доноров областного бюджета. Хозяева Новоульяновского цемзавода живут на Кипре. Кондитерская фабрика «Волжанка» – собственность английской фирмы. Ульяновский завод теплоизоляционных изделий, снабжавший когда-то своей продукцией полстраны, принадлежит коммерсантам из Саратова, Слившийся с АНТК им.Туполева «Авиастар» де-юре плавно переместился в Москву, «Волжские моторы» и «Автодетальсервис» прибирают к рукам самарцы. Автозавод куплен череповецкой «Северсталью». С ее генеральным директором Алексеем Мордашовым Горячев намерен встретиться и обсудить, «как вместе наводить на заводе порядок». Поставят ли и Мордашову какие-нибудь условия, губернатор не сказал, да это было бы и смешно. Годовой доход «Северстали» близок к 600 млн. долларов, или 17-18 млрд. рублей, что эквивалентно шести бюджетам Ульяновской области. О чем при таком раскладе может говорить Горячев с Мордашовым? Разве что просить о чем-то. Не бросать, например, засвияжские жилые дома, школы и садики, а содержать их, как это и было до сих пор. Не исключено, что Мордашов скажет Горячеву нет. Свои миллиарды он заработал потому, что занимался делом. Его обязанность – платить налоги, а обязанность власти – содержать на них школы и садики. Бизнес – вещь жесткая, что, видимо, и предстоит в ближайшее время испытать на себе ульяновскому руководству. Другими словами, еще при жизни увидеть плоды изобретенного им же «мягкого вхождения в рынок».

Большого смысла анализировать, каким путем ульяновские предприятия ушли на сторону, сейчас нет. Теперь это без разницы. Они все равно бы ушли. Удержать их мог только ульяновский капитал, как сделал это маленький Череповец со своей «Северсталью», но наших «капиталистов» пресловутый «мягкий путь» разогнал кого куда. Одни исчезли совсем, как «Билдинг-центр» покойного Назарова. Другие скрылись, вероятно, в подполье, на ниве бандитской экономики. Третьи подружились с властью и действуют легально. И возможно, даже верят, что хорошо устроились, заняв свои ниши; Рогов – в контроле за водкой, Урясов – в торговле табаком, Гвоздев – холодильниками и шубами, Горячев-младший – продуктами сельхоз-производства, Гринберг – алкоголем и мороженым. Верят, что никакие бури их положение не пошатнут.

Но это детская вера, сказал мне недавно в разговоре один из московских политологов. Сейчас сторонний капитал подминает под себя ульяновскую промышленность. Следующей будет торговля, «передушат всех, кто сидит на хлебных местах, и эти места займут». Так было и так будет, пока одних распирает от избытка денег, а другие задыхаются от их недостатка. Заповедников вроде Ульяновской области в России осталось считанные единицы, говорит он, тогда как регионов, имеющих свободный капитал, – десятки. Для того чтобы «передушить» местных купчиков, не обязательно и власть менять. Смогли с автозаводом, смогут и с купцами.

А потом очередь дойдет и до власти. Думать, что, взяв под контроль промышленность и торговлю, новые хозяева захотят терпеть старую политическую элиту области, несерьезно. Сейчас Алексею Мордашову, может быть, и все равно, кто у нас правит, но через некоторое время он обязательно захочет видеть на главных постах своих людей, и тогда последует смена элит.

Описанный сценарий похож на страшилку, но это логика экономической и политической жизни. Наши приватизаторы во главе с председателем Комитета по имуществу господином Фокиным собственными руками создали условия для ухода предприятий области к чужакам; и правила игры диктовать теперь будут они. Не факт, что населению это пойдет во вред, хотя угроза утраты областью самостоятельности психологически неприятна. А угроза велика. Тот же московский политолог полагает, что сбрасывать со счетов нельзя даже вариант присоединения области к какому-то из регионов. Может так случиться, что другого выхода просто не будет.