Сбежав от несчастной любви, Наталья разбила себе сердце второй раз. Здравствуйте, уважаемая редакция “Ульяновского меридиана”!

Пишу вам с одной целью: рассказать о судьбе своей подруги и предостеречь девчонок, которые считают, что влюбиться в иностранца, выйти за него замуж, родить от него ребенка – предел мечтаний.

Разочарование

Наталья Арутюнова родилась в маленькой деревушке Раздолье Базарносызганского района. Вместе с соседским мальчишкой Максимом – своим закадычным другом – бегала по узким проселочным дорожкам, играя то в индейцев, то в разведчиков. Родители шутили: “Чем не муж и жена?!”

Максим постоянно помогал Арутюновым по хозяйству: весной вместе сажали картошку, по осени собирали с Наташей антоновские яблоки. В школе учились в одном классе, сидели за одной партой. Вскоре ребята влюбились друг в друга. Чувство было детским, наивным, но от того не менее искренним.

Когда Наташе было 17 лет, Арутюновым пришла срочная телеграмма из Димитровграда: “Ваша бабушка попала в больницу с инсультом”. На следующее утро Наташа с родителями уехали в Димитровград.

– С Максимом созванивались каждую неделю, – рассказывает Наташа. – Потом перешли на письма. Бабушка протянула чуть меньше двух месяцев. Она умерла, оставив в наследство большую трехкомнатную квартиру. Папа к тому времени устроился на работу в частную фирму, а потом и маму приняли на работу бухгалтером. Решили, что в городе будет лучше, и по настоянию папы продали дом в Раздолье.

В Димитровград Максим приезжал только раз, за два месяца до государственных экзаменов. Говорил, что сразу после них вернется. Чтобы сдержать обещание.

– Больше ни писем, ни звонков, – рассказывает Наталья Арутюнова. Я обзвонила всех старых знакомых. Оказалось, он уехал к тете в Пензу. Три года спустя, когда мне было двадцать лет, пришло письмо от жены Максима.

“Пойми, мы любим друг друга. Я уже на четвертом месяце беременности, скоро у нас будет ребенок, поэтому отпусти Максима”.

Наталья не знала, как реагировать. Всю ночь не спала, думала, как быть: отпустить или написать, что до сих пор ждет его.

– Через неделю, когда собралась с мыслями, написала ответ, – рассказывает Наташа, – соврала, что скоро выхожу замуж, просила прощения за невыполненное обещание. В красках описывала своего жениха, о том, какой он хороший. А он – как был, так и есть – самый преданный человек. Я писала, а у самой по щекам катились слезы.

Учеба – спасение

Если бы не школа, куда Наташа устроилась учителем рисования, кто знает, смогла бы она пережить всю душевную боль. Ночами сидела за методичками, составляла планы. Тащила на себе кружки, изостудию. Дети ее любили, и она чувствовала, что оттаивает вместе с ними, но вечерами на сердце наползала тоска. И становилось страшно, оттого что время идет, а она так и остается невзрачной училкой, которую бросил жених. Гордость не позволяла удариться во все тяжкие. Хотя не было такого дня рождения, на котором подруги не подводили бы к Наталье кавалера.

Шепнув что-то на ухо кавалеру, подруги убегали, а Наталья оставалась наедине с очередным кандидатом в женихи. Скомканный разговор – о знакомых, погоде, затянувшееся молчание – и они разбегались с обоюдным чувством неловкости.

На встрече бывших выпускников Наталья разговорилась со своей приятельницей из параллельного класса. Та удивилась, что Наташа пропадает в школе.

– А я за границу несколько раз съездила, – призналась подруга. – Гувернанткой работала. Это не сложно, правда, дети иногда капризные попадаются, но я их быстро приструнила. Надо только язык знать, а там все просто…

Наталья послушалась совета подруги. Отправила анкету, а сама засела за самоучитель и учебник по английской грамматике.

“Русская няня”

Наталье предложили место – в семье сорокалетнего вдовца, который воспитывал полуторагодовалого сына Двайда.

Представившись впервые, мужчина сказал, что его род восходит к Вильгельму Завоевателю, но в конце позапрошлого века род обеднел, угас.

– Раньше я думала, что английские аристократы – чопорные и надменные, живут в замках с привидениями и едят на серебре. – А Эрик оказался милым человеком. Веселый, шутливый, обходительный. За городом у него был дом. Сам Олнотт владел сетью магазинов. На работу всегда уходил рано утром, тихо готовил завтрак, чтобы не разбудить нас с ребенком. Обратно старался возвращаться не позднее шести вечера, чтобы провести вечер с сыном. По выходным вывозил Двайда на природу.

Как-то за ужином Эрик рассказал о своей жене. Она погибла в автомобильной катастрофе спустя семь месяцев после родов.

– Вообще у нас с Эриком сложились дружеские отношения, – рассказывает Наташа. – Они мне выделили комнату в их квартире. Первое время мне было очень тяжело, некоторые вещи приходилось объяснять на пальцах. Потом привыкла, стала свободно общаться на английском.

Кровь

Спустя полгода, что Наташа прожила вместе с Эриком, его сын Двайд стал называть ее мамой. Для папы это был настоящий шок, но он никогда не поправлял сына. Твердил, что ему нужна полноценная семья с мамой и папой. Пусть даже если мама – служанка.

Когда Эрик возвращался с работы, Наташа каждый раз говорила себе одну и ту же фразу: именно такого мужчину я ждала всю свою жизнь, он мой идеал. Но истории про Золушку не получилось: предложения он Наталье так и не сделал.

Однажды им домой позвонили: взволнованный женский голос сообщал, что Эрику стало плохо, его увезли в больницу. Наташа и Двайд сидели весь вечер на диване, боясь уйти из дома. Ждали телефонного звонка, но никто не позвонил.

…Эрик умер в больнице. Врачи сказали, что у него был тромб. Двайда отправили к родственникам в Линкольншир, а Наташу – домой. Хотя агентство предложило ей найти другую работу, она отказалась. На душе было горько.

По просьбе автора письма фамилии героев публикации изменены.