Банкротили «Ташлинский»?

Уважаемые читатели “Сельских известий”! Два года я подписывал свою рубрику журналистским псевдонимом Пётр Данилин. Теперь в этом необходимости нет, и мои публикации будут выходить под моей настоящей фамилией. Пусть вас это не смущает, так как их характер останется прежним: я также буду обличать зарвавшихся чинуш, помогая выжить простым сельчанам. Остаюсь с вами.

С уважением Юрий Черепнёв

Рабочие СПК этого и сами не знают. Те, кому небезразлична судьба родного хозяйства, атакуют судебных приставов Тереньгульского района, чтобы хоть те прояснили картину. Известно только, что на 24 февраля назначены торги: с молотка пойдёт торговый комплекс – два магазина и столовая, телятники, коровники, нефтебаза. Люди обратились к вновь избранному губернатору с просьбой помочь приостановить эти грабительские и вредоносные торги.

Пока ждут приставов, новый директор Жуков Олег Александрович хозяйничает здесь, как хочет. Рабочие полагают, что никто не дал ему право продавать то, что не им было построено и приобретено. “Разве это тот директор, который пришёл на смену предыдущему, чтобы восстанавливать хозяйство?” – спрашивают ташлинцы. И сами же отвечают: “Нет, это очередной гастролёр”. Втихаря разбирается и увозится всё имущество СПК: совсем недавно был демонтирован ангар-склад. “Грабители” так спешили, что даже не убрали остатки содержимого склада, теперь всё это ветром разносится по Солдатской Ташле, впору подключать экологов. 4 февраля с нефтебазы, где заправлялась ГСМ вся совхозная техника, были сняты с опор и вывезены куда-то четыре цистерны.

На чудом уцелевших фермах от 1700 коров осталось … 18 (!). Нынешний директор сдал 60 голов КРС и 12,5 тонн молодняка, якобы, за долги своего предшественника, который перед уходом даже не отчитался перед рабочими.

Поскольку солярки для трактора, обслуживающего коровник, нет, навоз вывозится на тележке вручную. Латаные трактора, подъёмный кран, экскаватор угнали своим ходом. Сельчанам стало известно, что Жуков, без согласования с членами СПК, продал какому-то армянину автомобиль ГАЗ-53 на ходу всего за 10 тысяч, а, может быть, и дешевле. Остальная техника в разобранном и нерабочем состоянии “хранится” прямо под открытым небом, часть её, чтобы окончательно не растащили, стоит у дворов рабочих СПК. За территорией мастерских – кладбище сельхозтехники, превратившейся в груды металлолома.

Трактористы пока не уволились, они занимаются ремонтом личной техники Жукова. Бывший подполковник Засвияжской милиции, откуда его вежливо попросили, ежедневно ездит из Ульяновска и обратно на личном УАЗике, но заправляется на совхозные деньги.

Тауфик Шайхутдинов всё подгрёб под себя и распродал. Зерно вывозил КАМАЗами без взвешивания. В сентябре прошлого года его сменил Жуков, но, кроме дальнейшего разбазаривания хозяйства, он ничего не сделал. Ташлинцы поинтересовались у начальника областного сельхозуправления Якунина А.И., по какому принципу им присылают директоров. Тот ответил, что Жуков “был на скамейке запасных”. Якунин по телефону обговаривал кандидатуру с главой райадминистрации Безродновым, спрашивал, есть ли у него кто-либо в резерве, на что услышал: “Назначайте своего”.

“Как военный, он наведёт дисциплину в СПК”, – добавил Александр Иванович. А сельчане полагают, что все их беды не от недисциплинированности рабочих, – дисциплина здесь всегда была нормальной, как и в любой другой деревне, а от бездарности руководства. Якунин – кабинетный работник, самое большое, что он может сделать, это снять трубку, позвонить нижестоящим чиновникам и отдать распоряжение. Быть специалистом по сельскому хозяйству, пусть даже очень хорошим, недостаточно. Нужно бывать на местах и общаться с людьми, чтобы знать их нужды.

О Безроднове сельчане тоже не могут сказать ничего определённого, – они не видели от него ни помощи, ни поддержки, ни даже простого участия. Всё отдаётся на откуп “гастролёрам”, вроде Жукова, который к сельскому хозяйству не имеет никакого отношения. Он не ведает, как содержать скот, как вырастить и сохранить урожай зерновых. Да и с людьми общаться не умеет: Он не выслушает человека, зато щедро раздаёт обещания. Назначил рабочим зарплату в 600 руб., но не выплачивает её, говорит, что денег нет. Люди согласны получать поросятами, а тот требует наличных. “Так дайте зарплату, мы их купим”. – “У меня нет денег”. Непробиваемый замкнутый круг. Вместо того, чтобы пахать землю (это можно было делать до самого ноября прошлого года), он занялся металлоломом, да так увлёкся, что распорядился разрезать весь сельхозинвентарь и сдать без взвешивания за бесценок, полагая, что от этого будут деньги. Как разделаться с сельхозтехникой, подсказывал ему главный инженер, вместе и шуровали. На каком основании бывший милиционер сдал в аренду армянам телятник на 100 голов? Ульяновцы уже имеют горький опыт, когда сельским хозяйством управляли военные. К чему это привело, всем хорошо известно. Здесь распоряжениями урожай не вырастишь и зарплату приказами не добьёшься.

Судебных приставов приглашают только тогда, когда всё разобрано и вывезено и украденное остаётся лишь списывать. Взять, к примеру, зерносклад. Его ещё можно вернуть к жизни, если этим займётся хозяин. Но там обрезаны провода, а без света ничего восстановить невозможно. Если раньше здесь работали мельник, машинисты – всего 10-12 человек, то теперь осталась заведующая и два разнорабочих, всё делающих вручную. Кстати, в этом году был хороший урожай подсолнечника, 42 тонны сдали на масло, а где деньги, никто не знает. Вот ещё один парадокс жуковского правления: он продал ячмень по 2, 24 руб/кг, а на корм скоту закупил отруби по два с полтиной за килограмм. Разве сравнишь добротный ячмень с отрубями? Не проще ли и дешевле было перемолоть свой ячмень?

В коровниках выворотили колоды и ночью увезли на металлолом. Короче, всё ломают до прихода приставов, которым ничего не остаётся, как оценивать остатки в пересчёте на гроши. Потом всё распродаётся по кирпичам, что многократно перекрывает расходы. В общем, надо не аукцион устраивать, а срочно заняться восстановлением хозяйства.

СПК – предприятие государственное, а распоряжается им единолично человек, ведущий себя, как вандал, и на него нет никакой управы. Якунин пообещал прислать комиссию, но вместо неё приезжали из района две крашеные дамы, которых отвели в свинарник, где относительно неплохо. Похоже, Жуков пришёл лишь для того, чтобы всё распродать до конца, набить карманы и исчезнуть. Новый директор придёт к пустому месту, работать ему будет не на чем. Если останется хотя бы зерноводство, то рабочих негде будет даже накормить, так как столовая пойдёт с молотка.

Люди переживают за своё село, их детям ничего не достанется. Надежда на то, что они уедут в город, слабая, так как в городе им тоже нужно будет что-то. Да и не у всех достаточно средств, чтобы отправить детей в город на учёбу. Так что, сельчанам податься некуда, но и жить в родном селе становится невозможно. Нечем вспахать землю, нечем засеять, нечем накормить скот.

Ташлинцы обращаются к губернатору, который родился в этом селе, где жили его бабушка и дедушка, помочь им в сохранении деревни и хозяйства, которому многие из них отдали если не всю свою жизнь, то большую её часть.