«Нет данных»

Такая формулировка стоит в графах о документальном подтверждении решения заседания правления, договора, акта приёма-передачи, акта оценки стоимости, решения общего собрания при продаже техники и имущества СПК имени Ульянова Ульяновского района (сёла Шумовка и Семёновка) акта аудиторской проверки от 30 декабря 2004 года. Это говорит о том, что продажа основных средств СПК признана незаконной, однако, в заключении проверки об этом не сказано ни слова.

Проще говоря, направо и налево распродавались трактора, комбайны, сельхоз- и автомашины без согласования с … владельцем, хозяином имущества. Только за это председатель Караваев и его подручные заслуживают наказания, не говоря о других “подвигах” караваевской команды.

В результате распродажи комплекса всего за 300 тысяч рублей не было убрано 150 гектар выращенной сахарной свёклы, отчего потери составили в десять раз больше (в земле осталось 300 тонн урожая, из которого могло быть получено 200-210 тонн сахара – на три миллиона рублей).

В октябре 2004 года инициативная группа выступила с призывом выразить недоверие Караваеву О.Г., и на четыре месяца власть в СПК сменилась. Однако Олегу Геннадьевичу его смещение показалось незаконным, и он обратился в суд с иском о восстановлении его прав. Жаль, что документ о результатах аудиторской проверки, с которой я начал очерк, не фигурировал в материалах судебного дела: там наверняка обратили бы внимание на то, как попирает права других тот, кто трепетно относится к нарушению своих собственных прав.

Когда Олег Геннадьевич был ветврачом, то уже тогда,говорят, он воровал молоко с ферм, пряча его в рукавах служебного халата. Став председателем СПК имени Ульянова, он и вовсе потерял “тормоза”, окружив себя такими же не обременёнными честностью людьми: Кондраков В.А. – главбух, которому, по слухам, без документов был продан колхозный УАЗ-31512; Дёмина – гл. экономист, уволившаяся сразу же после смены власти, когда почуяла “запах керосина” и поняла, что за всё придётся отвечать; друг Караваева ветврач Старшов, коммерческий директор Бахтинова, продававшая забитый скот прямо с фермы; главный агроном Зайцев. Заслуженный агроном России, почти пенсионер, он может спать в посадке и не ведать, где что растёт. Когда комбайнеры приезжают убирать по разнарядке, к примеру, пшеницу, то, кроме загаженного, заовсюженного поля, ничего не видят. Все его домашние дела выполняют наёмные рабочие, труд которых оплачивается из кассы СПК.

За время руководства Караваева резко сократилось поголовье КРС, лошадей, свиней. По заниженным ценам было вывезено всё зерно, не оставили даже на муку, хотя есть своя пекарня.

В течение года пять раз он оформлял себе отпуск, начислялись отпускные. За каждый отпуск получал компенсацию в размере месячного оклада. Всё лето вырезался скот: к сентябрю прошлого года от 96 свиней осталось 12. Мясо шло на шашлыки для увеселительных гулянок на лоне природы, а остальное, без взвешивания везли в столовую. Свинарник и вовсе сгорел, за что никто никакой ответственности не понёс.

В Шумовке разграблен стройцех, остались одни стены здания. Растащена пилорама. Негде гроба сделать. Асфальтовый завод продали на металлолом по 400 рублей за тонну, хотя его реальная цена – 2-2,5 тысячи руб./тонна. За время правления Караваева был разграблен бетонно-растворный узел, производивший керамзито-бетонные блоки.

СПК имени Ульянова участвовало в программе оздоровления сельского хозяйства и ежемесячно платило в казну взносы, которых в сумме набралось около миллиона рублей.

Однако в августе для этой цели не нашлось 70 тысяч, поэтому все предыдущие накопления пропали, а хозяйство было снято с программы. Зато Караваев, по слухам, обложил собственный дом в Шумовке кирпичом, в котором работали наёмники, проживали на квартирах, питались в столовой – всё за счёт СПК.

Когда Караваев слетел с должности председателя, то он вместе с женой Нонной заявили, что СПК – это их личное хозяйство.

Поэтому, по словам сельчан, Нонна с Бахтиной брали КАМаз и увозили имущество на продажу, деньги от которой шли не в кассу СПК, а оседали в их карманах.

Эти дамы без стеснения ходят по ларькам СПК, сданным частникам в аренду, отовариваются, большей частью пивом, а денег не платят, ссылаясь на то, что они относятся к руководящему составу, а чепэшники и так должны им платить за аренду.

После суда первой инстанции Караваев, Кондраков и Старшов гуляли всю ночь, а после кассации, оставившей решение в силе, Кондраков так радовался, что уснул босой возле бани.

Когда-то районное руководство в лице Гришина подарило СПК на день села видеокамеру. Покидая руководящее кресло, Караваев видеокамеру не вернул и обвинил в хищении своего преемника. Оставил у себя и казённый сотовый телефон. Но на Новый год односельчане видели, как Нонна снимала ёлку на подаренную видеокамеру.

27 февраля, в воскресенье Караваев с компанией продал бычков и тёлок общим весом 3 тонны 400 кг на 98 тысяч рублей, чтобы покрыть свою зарплату.

Воскресенье было выбрано не случайно: всё должно быть сделано без посторонних глаз. А в понедельник утром уже были готовы все накладные. Хозяйство имеет долга за электроэнергию 120 тысяч, но нужды “родного” СПК не волнуют горе-руководителей.

Г-жа Янтушкина – председатель сельской администрации, раньше прислуживала Гаврилову, теперь она раболепствует перед Караваевым. А переезд через железнодорожное полотно до сих пор закрыт. Люди неоправданно тратят бензин, теряют время и нервы, а властей это не беспокоит.

Нонна Караваева имеет одну слабость – она любит пофлиртовать с мальчиками. Но за эту слабость приходится расплачиваться самому. Недавно, по слухам, один из приглянувшихся Нонне молодых людей послал её на …, за что Караваев (какая забота о чести жены!) в пьяном угаре избил парня так, что тот попал в больницу.

Широко живёт Караваев с компанией, но в официальных документах данных об этом нет. Постыдились бы односельчан!