Золотая свадьба — ровесница победы

В мае ульяновцы Николай и Прасковья Солодовниковы отметят 60 лет совместной жизни.

ойна определила их судьбу — от знакомства до того дня, когда они бросили последний ком земли на могилу дочери.

Прощание

с прошлым

…Когда им миновало восемьдесят лет, Николай Иванович сам предложил переехать в дом престарелых. Для двух стариков, оставшихся без детей, это был не самый худший вариант.

— Мы с тобой пожили уже, — сказал Николай Иванович. — Пусть племянники в нашем доме будут.

Еще два месяца они собирали вещи, утрясали все вопросы, связанные с документами — пропиской, пенсией, квартплатой. Дарили пожилым соседям то, что не поместилось бы в стандартном жилблоке дома престарелых. Николай Иванович суетился, хорохорился, подбадривая и себя, и жену надеждами на спокойную жизнь в окружении врачей и новых друзей-приятелей, а Прасковья Григорьевна неслышно ходила по дому, дотрагиваясь до вещей, старых, любимых, тех, что не взять с собой. Словно просила прощения у кого-то невидимого, словно хотела что-то понять. Прошлое пылью сыпалось сквозь пальцы, не давало ответа. Муж заставал ее то в саду, на скамеечке, рядом с ее любимыми розовыми флоксами, то в дальней комнате, на старой кровати, где она держала на руках старую тряпичную куклу — любимую игрушку дочки. Старался подбодрить:

— Ну что же ты, Прасковьюшка? Все будет хорошо!

В день отъезда Прасковья Григорьевна не стала смотреть, как грузят вещи. Взяв старые фотоальбомы, она пошла в дальний угол сада, разожгла огонь в старой бочке и, разрывая фотографии на мелкие кусочки, стала бросать их в огонь.

— Я не могу! Не могу смотреть на них, — она уткнулась в плечо подбежавшему мужу. — Это прошлое… вспоминать слишком тяжело, почти невозможно. Столько лет с этой болью!

Генерал застрелился после боя

Когда началась война, Николай Солодовников сразу попал в пехоту 33-й армии. Изматывающие переходы, грязь, окопы, скудная еда… В бою под Вязьмой его контузило, да так, что он полдня провалялся без чувств. Нашли его на поле, где павшие лежали вповалку с ранеными. И только шестое чувство подсказало полевой медсестре, что этот человек жив. Его выходили только чудом, но потом…

— Потом мы долго отступали в лес, и раненые (те, кто мог ходить) тянулись вслед за обозами, придерживаясь за сбруи лошадей, опираясь друг на дружку. Шли в леса, чтобы спастись от врага. Потом прошли слухи, что наш генерал застрелился.

Генерал Ефремов действительно покончил с собой. Оставшись без танков, без боеприпасов, будучи раненым, он застрелился, но время было выиграно: следом наступала 43-я армия. И в начале марта 1943 года отсюда началось наступление советских войск. Вот только для Николая Солодовникова, чудом выжившего после боя, война закончилась. Его отправили в тыл.

В середине восьмидесятых Николай Солодовников приехал в Подмосковье, чтобы встретиться с однополчанами и увидеть эту землю — такую мирную и спокойную, что не верилось, будто здесь в 1943 месили осеннюю грязь тяжелые советские танки.

— Такое странное чувство, — вспоминает он. — Казалось, что обернусь — и увижу своего командира. Или ребят, с которыми служили. Но потом становилось ясно, что это совсем другое время. И люди совсем другие.

Мамы приказали дружить

Со своей женой он познакомился за год до Победы в конце апреля. Рядовой 33-й армии Николай Солодовников приехал после контузии в Ульяновскую область к родным.

— Прасковья была учительницей, — рассказывает Николай. — Но замуж из-за войны так и не вышла. — А мне матушка приказала, чтобы я обязательно обратил на нее внимание, в театр пригласил. И что вы думаете? Туда мы и пошли. Хотя нам обоим было под тридцать, но ослушаться родителей не осмеливались.

В драмтеатре давали какую-то веселую комедию — оба уже не скажут название, но зато помнят, как весело хохотали, и Николай вдруг подумал, что именно эта девушка ему очень симпатична. Вскоре они поженились, жили сначала в Орске, потом родилась дочка. Врачи признали ее инвалидом детства.

— Эхо войны, — разводили руками медики. — Знаете, сколько таких детей?!

Когда дочка умерла, они переехали в Ульяновск. Здесь была родня жены, здесь они познакомились.

— Поселились мы рядом с драматическим театром, в маленьком доме с садом, — рассказывает Прасковья Солодовникова. — Жили дружно, каждую субботу ходили в театр. Да и премьеры не пропускали. А потом решили переехать в интернат. Почему? Слишком беспомощными стали, все-таки обоим под девяносто.

Николай Иванович и Прасковья Григорьевна давно уже живут одними только воспоминаниями. Они рассказывают друг другу старые новости о друзьях и родных. Они стараются чаще улыбаться и заботятся друг о друге с трогательной нежностью, но в глубине глаз нет-нет да мелькнут тени — боль утраты, страх перед войной и тоска по безвозвратно ушедшей молодости.