По квартире – как на танке

По квартире – как на танке

Демобилизованный из танковых частей, житель села Рязаново Мелекесского района отметил свое возвращение домой с соседом

Когда Мария Долинникова вошла в дом, принадлежащий ее брату, она просто потеряла дар речи. По комнате будто бы прошлись танки. Все стекла в окнах были разбиты, рамы и дверь буквально вынесены. На полу грудами лежали обломки мебели и осколки от разбитой посуды. А на полу прямо в центре комнаты еще виднелся обведенный мелом контур человеческого тела…

Ссора вытекла из бутылки

Вечером 21 января 2005 года к жителю села Рязаново Василию Селиверстову пришел его приятель Илья Самарин. Утром они собирались на рыбалку и принялись разбирать сети, не забывая, однако, прикладываться к разведенному водой спирту, который принес Самарин. Выпивка уже почти закончилась, когда очень кстати появился сосед Селиверстова Алексей Марасов. Парень недавно вернулся из армии, нигде не работал и не учился. Он принес полуторалитровую пластиковую бутыль самогона. Хозяин гостинец воспринял с воодушевлением, и они с Марасовым уселись за стол, Самарин же от «продолжения банкета» отказался и продолжал разбирать сети.

– Лешка уже, когда к Василию пришел, нетрезвым был, – рассказывал впоследствии Самарин, – а когда они выпивать начали, еще больше захмелел. Даже точно не помню, с чего у них ссора началась. Вроде Лешка стал с Василия деньги какие-то требовать…

– Отдавай деньги за самогон, который ты у моего отца брал! – заорал вдруг Марасов.

– Да ты что, с ума сошел, сопляк? Никакого самогона я у твоего отца не брал.

Спорщики обменялись залпами нецензурной брани, но на словесном уровне конфликт протекал недолго. Начал драку Марасов, нанеся Селиверстову сильный удар в челюсть. Тот упал. Марасов поднял его, схватив за грудки, и швырнул в спальную. И выбежал из дома.

Побои и погром

Когда он вернулся, в руках у него был обломок штакетника. Им он несколько раз ударил Селиверстова по голове. Тот еще пытался сопротивляться. Самарин попытался оттащить впавшего в бешенство Марасова, но сам получил удар палкой. Кровь залила ему лицо, и он отправился умыться.

– В это время я услышал треск и понял, что Лешка ломает мебель. Зашел в комнату и увидел, что он совсем озверел. Свалил трельяж, разбил, сбросив с тумбочки, телевизор. Потом перевернул стол и стал отламывать от него ножки. Схватив одну из них, принялся избивать Василия. Я опять попытался успокоить его, но он ударил меня кулаком в висок. Потом взял металлический чайник и швырнул его в окно, разбив стекло.

В Марасова словно бес вселился. Схватив одну из ножек стола и выскочив во двор, принялся разбивать стекла в доме. Потом, вернувшись в дом, схватил сковородку и несколько раз ударил Селиверстова по голове. Потом принялся крушить остальную мебель, бить посуду. И, наконец, полностью разгромив дом, убежал.

Шестнадцать ударов в голову

На следующий день к Александру Долгову, который снимал комнату в доме напротив, зашла его соседка. Она сказала, что у Селиверстова горит свет, и предложила зайти к нему. Они пошли вместе с его квартирной хозяйкой. Во дворе заметили, что в доме не осталось ни одного целого стекла. А когда вошли в дом, увидели и хозяина, лежащего на полу в задней комнате. Он был мертв, на голове у него буквально не было живого места.

По заключению судмедэкспертизы, смерть Василия Селиверстова наступила от закрытой черепно-мозговой травмы. Описание повреждений, которые Марасов причинил своей жертве, заняло целый лист только в приговоре. Достаточно сказать, что всего эксперты насчитали двадцать пять ударов тупыми твердыми предметами, из которых шестнадцать были направлены в область головы. Алексею Марасову было предъявлено обвинение по статье 105 часть 1 – «убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку».

«Он первый начал!»

Марасов вину свою признал частично. Он уверял, что не хотел убивать Селиверстова. Версия произошедшего, изложенная им, была следующей.

– Когда самогон, который я принес, кончился, Селиверстов вдруг стал оскорблять меня, нецензурно выражался и, в конце концов, потребовал, чтобы я ушел из его дома. Я попросил его успокоиться, но он прошел за печку, вышел оттуда с ножом в правой руке и пошел на меня. Я прижался к шифоньеру и свалил его на Василия. Тот стал выбираться из-под него, по-прежнему сжимая в руке нож. Тогда я два раза стукнул его по лицу рукой.

После этого Марасов якобы испугался и попытался убежать – причем почему-то через окно. Начал выбивать раму ногами, и тут зашел Селиверстов. Марасову якобы удалось отобрать у него нож, после чего он ударил его рукой в лицо и грудь. Селиверстов отлетел и упал на пол, а он убежал домой через огород. Однако показания его были непоследовательны и постоянно менялись. В ходе предварительного следствия он сообщил, что ссора произошла из-за того, что Селиверстов стал нецензурно оскорблять его и выгонять из дома. На допросах в качестве обвиняемого заявил, что вообще не помнит, из-за чего началась драка, а на суде заявил, что потерпевший нанес ему тяжкое, унижающее оскорбление, не уточнив, правда, какое. Насчет ножа, которым якобы угрожал ему Селиверстов, у суда тоже имелись большие сомнения. Во-первых, на месте происшествия его так и не нашли, а во-вторых, Самарин утверждал, что никакого ножа в руках у Василия он не видел. Из всего этого было сделано заключение, что инициатором ссоры был именно Марасов, а его жертва сколько-нибудь серьезного сопротивления не оказывала.

Еще одним доказательством того, что подсудимый действовал с целью убить свою жертву, стало то несоответствие между количеством ударов, которые были нанесены Селиверстову. Утверждение Марасова о том, что он всего несколько раз стукнул своего противника руками, разительно не сходится с данными судмедэкспертизы. Ведь только в голову со значительной силой было нанесено шестнадцать ударов – какое уж тут «не хотел убивать»! Не говоря уже о том, что имелись многочисленные вещественные доказательства – окровавленная ножка стола, штакетник, одежда подсудимого и многое другое.

Десять лет

и сто тысяч

Родители Марасова пытались смягчить участь сына. Говорили, что он сильно изменился после того, как отслужил срочную службу, которую проходил в танковых войсках. Стал замкнутым, у него появились головные боли, начались проблемы с памятью. Они пытались выяснить, что именно произошло с ним во время службы, но сын им так ничего и не рассказал.

Однако судебно-психиатрическая экспертиза показала, что Марасов психическими расстройствами не страдал и не страдает, состояния аффекта в момент совершения преступления у него также не наблюдалось.

Алексей Марасов был признан виновным. Мелекесский районный суд под председательством судьи Т. П. Вираховской приговорил Марасова к десяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Кроме того, суд решил также взыскать с Марасова в пользу сестры погибшего Марии Долинниковой, которая была признана потерпевшей, сто тысяч рублей в возмещение морального и около семи тысяч в возмещение материального ущерба.

Имена и фамилии героев публикации изменены по этиче-ским соображениям.

Редакция благодарит Мелекесский районный суд за предоставленные материалы.