Село упавших труб

Но это ещё не все “заслуги” Красноборска Тереньгульского района. Поскольку животноводство – ведущая отрасль бывшего совхоза-миллионера загнулось, жителям Красноборска, Старой Ерыклы, как, впрочем, и соседнего Зеленца, где животноводческие фермы с ведома администрации района – вывозятся на металлолом, впору идти по миру. Остались школа, не укомплектованная учителями, и амбулатория, на которую покушаются местные дельцы…

С приходом в директорское кресло Анатолия Дергунова “Красноборский” был обанкрочен, имущество за копейки продано и вывезено. Почти новый свинокомплекс, где содержалось 12 тысяч голов, превратился в груды развалин. Для рабочих свинокомплекса в селе был построен целый микрорайон домов со всеми удобствами, из-за чего его неофициально прозвали Нетужиловкой. Поскольку вся социалка была на содержании совхоза, потерпевшего крах, то и жизнь сельчан пошла наперекосяк. Природный газ сюда, как и в другие сёла района, так и не пришёл. Планировали провести трубу через Зеленец, даже собрали с жителей по 500 рублей (при средней “советской” зарплате в 90 руб.). Теперь нет ни денег, ни газа, ни тех, кто собирал деньги. В деревнях по-прежнему баллонный газ. Жители Нетужиловки теперь тужат, потому что в их домах печное отопление и страшная сырость. В поисках заработка мужская часть населения, особенно молодёжь, разъезжается, Красноборск стал селом одиноких женщин, слава Богу, что ещё не вдов. Зато Дергунов на пару с бывшим коммерческим директором Саулькиным, оказавшись в нужное время в нужном месте, занимаются частным предпринимательством. Они открыли магазины и занимаются разработкой лесов, которых в районе уже почти нет. В двух бригадах лесорубов у них занято человек двадцать. Лесопилка и техника, используемые на частном предприятии, были когда-то собственностью совхоза.

В мае уволился единственный врач амбулатории, оказавшейся беззащитной перед натиском предприимчивых дельцов, пытающихся прибрать её к рукам. Закрыт и стоматологический кабинет, потому что врач была вынуждена уехать в город по причине нетрудоустроенности мужа.

Врачебная амбулатория находится в двухэтажном здании бывшей участковой больницы, где функционируют все кабинеты. Есть аптека. К сожалению, не действует стационар, но за неотложной медицинской помощью более чем двухтысячное население врачебного участка по-прежнему обращается в амбулаторию и сельские ФАПы, где осуществляется обязательная и вспомогательная медицинская деятельность. Не ехать же за уколом или измерением давления за 30 километров в ЦРБ. Если к этому прибавить 20 инвалидов и участников войны, более 90 инвалидов по общему заболеванию, 145 диспансерных больных и 600 пенсионеров, проживающих на территории врачебного участка, то о необходимости амбулатории говорить будет излишне, – она здесь нужна, как воздух. Пожилые люди сильно переживали закрытие стационара. Теперь речь идёт о ликвидации лечебницы. Пенсионеры заслужили достойную старость и про закрытие амбулатории они говорят так: “Пусть лучше вынут нам сердца, чтобы не мучиться, но больницу не отбирают!” Будь в амбулатории врач, её можно было бы отстоять, а сейчас нависла реальная угроза, что её здание будет передано райотделу образования и отойдёт в распоряжение детского дома “Гаврош”, в котором нет детей из-за того, якобы, что у него нет помещений под учебные комнаты. Парадокс заключается в том, что воспитатели активно выступают за закрытие амбулатории, куда сами обращаются за уколами, системами, массажем и другими услугами и процедурами.

Часто обращается за медицинской помощью из-за приступов астмы и глава сельской администрации Василий Черенков, иногда даже приходит к медсёстрам домой, чтобы те сделали ему укол. Но и он остаётся неблагодарным к медикам, действуя вопреки амбулатории. Недавно по его распоряжению была свалена труба котельной, отапливающей лечебницу, где, кстати, была и её собственная прачечная. Черенков пояснил, что сделал это в целях безопасности жителей. Все “внутренности” вывезли оттуда ещё весной, и теперь была попытка распилить трубу. Для этого глава даже нашёл приезжих скупщиков, но работники амбулатории воспрепятствовали резчикам, потребовав документы, разрешающие такую деятельность. Зато, когда доктор Соколов предложил разрезать сваленную ураганом водонапорную башню, чтобы огородить территорию амбулатории от свободно гуляющих домашних животных (другого применения ей так и не нашли), то получил, что называется, по рукам.

Кстати, жители обращались к Черенкову с письменным заявлением о бездомных собаках, нападающих на детей, но он его потерял. Не принял Василий Николаевич никаких мер и по ремонту мостика, по которому дети ходят в школу, – из земли торчат штыри, о которые можно легко покалечиться. Словом, глава бездействует, добывая свой срок, ведь с 1 января он сложит свои полномочия. Единственно, чем он озабочен, так это детдомом. Воспитанников там нет, зато в спальном корпусе сделан евроремонт, помещения отапливаются круглый год. Когда школьники мёрзли в классах, в пустых зданиях “Гавроша” было тепло и уютно. Углём детдом снабжается бесперебойно, сотрудники получают зарплату, особенно, говорят, шикуют бухгалтера. Похоже, материальным обеспечением воспитательное учреждение не обделено. Жители подозревают, что вокруг него происходят какие-то таинства по отмыванию денег. Теперь им нужен учебный корпус, и вопрос застопорился на здании амбулатории, которое прекрасно сохранилось. Черенков и директор приюта Константин Антропов – бывший военный, юрист, ведут активное наступление в этом направлении и почему-то не обращают никакого внимания на пустующее и также неплохо сохранившееся здание совхозной конторы – совхоза-то давно нет. Там прекрасно могли бы разместиться учебные классы.

Когда угроза закрытия амбулатории стала реальной, один доктор решил заняться частной практикой. Для этого он переписал номера страховых полисов жителей сёл, на основании которых составляет талоны амбулаторного пациента, даже если не ведёт приёма, и получает деньги со страховой компании. Сидя дома, он зарабатывает на “мёртвых душах”. Плюс к этому, он берёт вознаграждение с посещённых им пациентов за вызов, за приём, за определение сахара в крови. В своё время для больницы он не старался, с больными вёл себя грубо. Напоследок, говорят, умыкнув в лечебнице глюкометр стоимостью 4,5 тысячи целковых (а сейчас он ещё дороже), тонометр и шприц Жане, доктор начал класть деньги за их использование в личных целях, – отгадайте, куда. Правильно. Жаль только, что большинство населения не в состоянии пользоваться платными медицинскими услугами, а то и сотрудники амбулатории подались бы в частники. Если развал села не остановить, Красноборск превратится в Новую Ерыклу, где осталось от силы два двора.