УЛЬЯНОВСК, 28 февраля (Корр. АНН Влада Вельчинская). Жители ульяновских деревень бывшего Карсунского уезда все еще опасаются прогневать баронессу Варвару фон Верман, которая, согласно легенде, якобы прокляла их земли.

Сейчас, накануне Великого поста, страх сельчан перед барыней особенно велик. Ведь по их словам, именно в это время, начиная с масленичной недели, призрак Варвары бродит в окрестностях своих бывших владений.

Верманы – баронский род, происходящий от рижского купца Иоганна Вермана, пожалованного в баронское достоинство в 1859 году грамотой Саксен-Кобург-Готского герцога Эрнеста II и признанного в России Высочайшим указом 21 августа 1860 года. Сама Варвара Верман, урожденная Куприянова, появилась на свет в 1823 году. Столь знатную фамилию она получила от своего супруга, германского генерального консула Христиана Генриха Вермана. Оба были владельцами большей части деревень бывшего Карсунского уезда, которые переходили из поколения в поколения.

Дочь Верманов – Зинаида всю жизнь прожила в Симбирске, владела поместьями в Лаишевке и умерла накануне революции 1917 года. Именно тогда стали рушить и грабить родовые склепы семейства Верман. Особенно досталось захоронению в деревеньке Мариуполь. Именно там покоились останки Варвары Павловны.

« Зря тогда все о Боге и о душе позабыли, – говорит уроженка Мариуполя Анна Танаева. – Моя мать о барыне много чего рассказывала. Всех эта Варвара Павловна в страхе держала».

По рассказам сельчан, Варвара была женщиной властной и не терпящей неповиновения. Крестьян особо жестоко наказывала за воровство. Кого забивали, кого на кол сажали. И перед смертью якобы предвидела, что родовой склеп будет разграблен. Поэтому, находясь на смертном одре, барыня прокляла всех тех, кто посягнет на родовой склеп и на ее могилу.

Умерла она в 1889 году.

На ее могилу установили огромную гранитную плиту с соответствующей надписью. С тех пор сельчане регулярно молились за покойную, склеп обходили стороной. Даже в родовом имении Верманов дежурили сторожа, которым члены высокопоставленной семьи пересылали с посыльными надлежащее вознаграждение.

Но потом грянула революция. И сторожа первыми принялись растаскивать барское имущество. Когда от имения не осталось ничего (забрали все до последнего гвоздя), сельчане взялись за церковь и, разумеется, за родовой склеп.

«Я сам мальчишкой спускался в склеп, – рассказывает сельчанин Валентин Макейчев, – скрепки на гробах все отогнуты уже были. Кости внутри лежали вперемешку, а среди них – толстая каштановая коса. Рядом с гробами надгробия валялись. Мне стало жутко и я убежал. А моя бабка все молилась и твердила, что Варвара не простит этого. Ведь перед смертью она грабителей проклинала».

По словам Макейчева, крестьяне не брезговали ни чем. Снимали дорогие рясы с останков похороненных священников и шили из них себе одежду. А особенно красивые гробы забирали к себе в амбары и засыпали в них зерно на хранение.

Надгробные плиты для