Особенный

20 сентября исполнится три месяца с того дня, как ушел Виктор Николаевич Федяков. Рассказывая об этом человеке, разные люди во многом единодушны и, не сговариваясь, произносят одни и те же фразы: «Федяков – человек», «Он порядочный, такие редко встречаются». «Отзывчивый. Добрый». А одно слово произносят чаще всего: «Особенный».

И это о Викторе Николаевиче говорят не по принципу «хорошо или ничего». А потому, что иначе о нем не думают

«…ты изо всех людей, каких я знаю, самый неподдельный»

Шекспир

***

Виктор Николаевич Федяков родился в Мелекессе 24 мая 1947 года. Учился в

8-ой школе. Классным руководом была Прасковья Семеновна Можайская, преподававшая историю и обществоведение. Интересным получился выпуск 1964 года. Человек десять так сдружились, что не расстаются до сих пор.

Анатолием Кашкиров и Виктор Федяков были дружны с первого класса.

На вопрос, каким был в детстве его друг, Анатолий Анатольевич ответил: «Надежным и верным. И всегда очень ответственным и требовательным к себе».

Другим он прощал обиды. И всегда старался объяснить и оправдать чьи-то некрасивые поступки – ситуацией, недомыслием или чем-то еще.

Окончив школу, многие разъехались: кто в Питер, кто – в Москву. Но как только выпадает возможность, вновь встречаются в Димитровграде.

– Какой была ваша дружба, – спрашиваю Анатолия Анатольевича, – Могли вы позвонить другу среди ночи?

– Мог. Но такое бывало только в очень серьезном случае. Вообще же мы всегда старались проблемами друзей не тревожить. Это такая чисто мужская черта…

Виталию (так Виктора Федякова называют близкие и друзья) сила духа вообще не позволяла жаловаться.

И что еще в нем было особенного – скромность. У него даже жест был такой. Например, выходя к доске, когда внимание класса было направлено на него, он смущенно почешет затылок, и только потом начнет отвечать урок. Потом повзрослел, а детская привычка осталась. Необходимость выступить публично всегда приводила в смущение.

Близкие говорят, что он очень не любил публичности вообще. Да и руководить поликлиникой согласился не потому, что стремился к этому сам, а поскольку эту ответственность на него другие возложили…

В конце нашей беседы Анатолий Анатольевич добавил:

– Знаете, мне трудно говорить о нем вот так… в прошедшем времени.

***

-Виталий, – вспоминает Прасковья Семеновна Можайская об ученике, – был исключительный мальчик. Ни с кем не ругался, никого не обижал. Никогда не отказывал в помощи: что-то сделать в классе, деревья посадить. Он и врачом стал особенным. Он с пациентами разговаривал!.. А не просто рецепты выписывал.

После школы Виктор Федяков окончил Уфимский стоматологический техникум. А потом решил получить высшее образование и поступил в Тюменский медицинский институт. Выбрал медицину, хотя с детства представлял себя историком. Увлекался исторической литературой – даже ночью, тайком от родителей, прятал книгу под одеялом, светя фонариком.

В институте, на кафедре философии и истории его начитанности удивлялись и не раз спрашивали: «Молодой человек, а ту ли профессию вы выбрали?»

О выборе никогда не жалел. Может быть, потому что именно врач может сделать столько доброго людям…

По тому, как он жил, можно предположить, что не хотел следовать тем законам жизни, которые диктуют беречь собственное здоровье, отгораживаясь от чужих проблем. Он дарил свое время и внимание – не только близким, друзьям и пациентам, но и совершенно незнакомым людям. Глубоким вечером, будучи за рулем, он останавливался, если кому-то на дороге требовалась помочь или просто объяснить, куда и как проехать. Может быть, потому что врач живет по принципу «Сгорая сам, свечу другим»?

В институте Виктор не только получил профессию, но встретил судьбу – свою будущую жену, Людмилу.

Людмила Александровна окончив институт, стала невропатологом. Виктор Николаевич – лор-врачом. 14 лет Виктор Федяков возглавлял городскую поликлинику. И ни до, ни после никто не видел на его лице тени высокомерия или выражения превосходства. Он руководил, не повышая голоса, не распекая. Мог понять чужую слабость, вникнуть в чужую проблему, сделать на это скидку.

А вот чего не принимал – так это вранья и лицемерия. Говорил всегда лишь то, что думал. Иначе просто молчал. С неприятным человеком, по словам жены, старался не общаться.

***

Юрий Михайлович Дунаев, невролог, говоря о докторе Федякове, тоже произнес слово «особенный»:

– Есть ведь такие люди! Они много знают и умеют, но стараются не выделяться, не демонстрировать свой профессионализм. Он делал добро по-настоящему: сам этого не замечая. И как бы не был занят – больного всегда примет. Вообще у нас удивительные отоларингологи – работяги, профессионалы. Таким же был и другой лорврач – Юрий Васильевич Миронов, который фактически ценой своей жизни спас мальчика…

– Нередко люди, обладающие такими глубокими и обширными знаниями, имеют и большие амбиции, – рассказывает Людмила Александровна Федякова, – а муж был очень скромен. Наверное, в этом тоже мудрость жизни. В человеке уважал человека, и мог одинаково почтительно отнестись и к пьянице, и высокому начальнику.

Было ли это данностью от природы, или результатом самовоспитания? Кто знает? Может быть, этот человек просто не тратил жизнь на борьбу, ведь ее можно было тратить на любовь…

Сын и дочь буквально купались в этой любви. Отец окружал их своим вниманием. Когда возвращался домой с курсов усовершенствования, в квартиру словно входило само счастье. Сын и дочь бросались к отцу с радостными возгласами, он обнимал их, одаривал игрушками, книгами. Он гулял с детьми, играл, они не пропускали ни одной городской демонстрации. Он готов был отдать детям весь мир…

Сейчас дочь стала врачом-ревматологом, сын – военным. Они и теперь, принимая важное решение, прислушиваются к интуиции: как бы советовал поступить папа.

***

Когда-то в другом городе первоклассный врач-гинеколог, показывая натруженные руки, сокрушенно произнесла: «И это руки хирурга! Ведь мне нельзя стирать белье, – они потеряют чувствительность».

Он же, одаривая других, терять не боялся. Как-то Людмила Александровна несколько дней гостила у мамы, в другом городе. Вернувшись, открыла двери гостиной и увидела: ковер скатан в рулон, а на полу стоит пара десятков банок с маринованными огурчиками. – Вот, закрутил…

В отоларингологии перед операциями делают местный наркоз. Поэтому они слышат все, что происходит в операционной. Пациенты доктора Федякова слышали, как Виктор Николаевич во время операции… непринужденно напевает. Но надо быть наивным человеком, чтобы предположить, что такое совершалось ради собственного удовольствия. Как же надо жалеть и любить людей, чтобы петь в момент, требующий от врача максимальной собранности и сосредоточения?

Музыка была его стихией. Когда Федяков заходил домой, все вокруг оживало, пело, играло. Это мог быть взрывной Высоцкий или легкая воздушность оперетты, кубанский казацкий хор или надрывные цыганские романсы. Был ли Виктор Николаевич эмоциональным?

– Скорее, разным. Он не любил говорить о чувствах. Обо всем рассказывали его поступки. До болезни Виталий был очень улыбчивым. Да и вообще он – человек с хорошим чувством юмора. Любил комедии, Андрея Миронова в роли Остапа Бендера. «Двенадцать стульев» – была едва ли не настольной книгой.

А вот анекдоты рассказывать не любил, вниманием слушателей завладеть не старался.

Об этом говорит и друг – Анатолий Кашкиров. Здесь юмор был не с чужого плеча, а по случаю, к месту, к слову.

Он был реалистом, но в его подходе к действительности не было приземленности. Скорее всего, это был реалистический романтизм, когда мечтатель либо делает фантазию явью, либо оживляет ее в своем воображении.

Школьное сочинение Виктора Федякова «Как мы провели каникулы» было написано о поездке в Москву. Свою поездку он описал так, что потом не сразу поверили, что в ту пору мальчик еще и не видел столицу.

***

Спорить и доказывать свою точку зрения мог твердо, но, не обижая оппонента. Красиво и мастерски аргументировал.

– И меня просил, – рассказывает Людмила Александровна, – «Если ты так считаешь, убеди и меня, докажи свою точку зрения». Он не любил много говорить. Но иногда достаточно было одной фразы, и я понимала, что сделаю так, как он считает правильным.

Хотя аргументы требовались нечасто. Обычно Виктор и Людмила понимали друг друга с полуслова.

В семье любили праздники, гостей.

– Но в этом смысле мы консерваторы, – улыбается Людмила Александровна, – почти все наши друзья – с юности. Нам хорошо с этими людьми и тепло от их присутствия. Мы вместе собирались на дни рожденья, делали вылазки на природу.

Виктор Николаевич был всегда очень спортивным. В юности увлекался легкой атлетикой. Имел спортивный разряд, занимал первые места в области в соревнованиях по лыжам. И повзрослев, лыж не бросил.

«Очень мужской характер», – так говорят о нем друзья, коллеги, близкие. Он предпочитал не говорить о болезни, как врач, зная ее тяжесть.

Людмиле Александровне не достает его мудрости, тепла.

– Не хватает его звонков, таких когда-то будничных. Я заканчиваю работу, а он звонит: «Ты когда? Ужин мне готовить или еще подождать? Сколько осталось больных?» Или: «Я пожарил картошку, курицу, все еще горячее. Ты идешь?» Телефон молчит. И утром так хочется услышать его обычную фразу: «Итак, с чего мы сегодня начнем? И долго ты еще думаешь лежать и читать?» Я стараюсь убедить себя, что, может быть, он ушел, потому что выполнил то, что было ему предназначено.

А пока она убрала ту фотографию, на которой муж улыбается. Ее можно будет достать, но потом, позже. Когда сердце примет на веру то, о чем твердит разум, что пишут в мудрых чужих книгах. О чем так просто сказал Тальков:

«Они уходят, выполнив заданье,

Их отзывают Высшие Миры,

Неведомые нашему сознанью,

По правилам космической игры…»

Нонна АЛИЕВА