Вчера в редакцию нашей газеты пришли необычные гости – два солдата срочной службы – Дмитрий и Григорий, которые сбежали от произвола и дедовщины, процветающих в автороте батальона Тольяттинского военно-технического института. Ребята, их родители и адвокаты ищут защиту – они больше не могут замалчивать факты армейского беспредела. И не верить парням нет оснований – они серьезные, общительные, честолюбивые и знают законы Российской Федерации и вовсе не собираются их нарушать. Они хотят добиться справедливости и настаивают на том, чтобы их перевели на службу в другую воинскую часть, ведь только в нынешнем сентябре из этого батальона сбежали еще два дембеля, которым до конца службы оставался всего месяц… Но где гарантия того, что в другой воинской части нет дедовщины?

Дело Андрея Сычева

Тема беспредела, творящегося в российской армии, в последнее время не сходит со страниц газет и экранов телевизоров. Дело об избиении рядового Андрея Сычева не оставило равнодушным ни одного здравомыслящего человека, потому что так или иначе мы все соприкасаемся с армией. Известно, что Андрей Сычев был избит группой старослужащих в Челябинском танковом училище в новогодние праздники. По данным следствия, инициатором истязаний был младший сержант Александр Сивяков. Сычева госпитализировали

4 января 2006 года, из-за гангрены ему ампутировали ноги. В феврале Андрея перевели в cтоличный госпиталь имени Бурденко, лечебный процесс идет до сих пор идет очень сложно, пациент несколько раз попадал в реанимацию.

Более 25 дней об этом инциденте информация замалчивалась администрацией танкового училища и не была доведена до руководства Минобороны РФ.

Военная прокуратура в начале июня 2006 года передала в суд материалы по расследованию этого вопиющего факта.

В громком судебном процессе пока поставлена точка – то есть вынесен приговор. Обвиняемый сержант получил всего четыре года колонии. Приговор суда, конечно же, удивил общественность. И удивил, прежде всего, своей мягкостью. Так что рассуждать сегодня о формировании профессиональной Российской армии очень сложно, имеется слишком много объективных причин, тормозящих ее развитие как института. В случае с Андреем Сычевым государство получило глубокую социальную рану, семья – искалеченного сына, общество – еще одного искалеченного гражданина, армия – искалеченную репутацию. Сам же Андрей уже никогда не будет физически полноценным, и как ему, искалеченному на всю жизнь, продолжать свое существование. Одному ему известны моральные и физические муки, забыть которые не помогут даже искусные психологи. И не искупит боли сына даже родная мать, проявляя свои самые лучшие чувства – заботу и любовь о нем.

Конечно, после обнародования информации о трагическом факте с Андреем Сычевым тема армейского беспредела активно обсуждается и в Интернете. Проверить всю информацию журналисту невозможно, но тревожные новости заставляют задуматься.

На государственном уровне давно прозвучали заявления об изменениях в воспитательной структуре российского оборонного ведомства, но почему-то эти заявления никак не могут повлиять на существующую порочную систему в российской армии. Речь, конечно же, идет о дедовщине. К чести офицеров – проявить гражданское мужество и не допустить фактов беспредела в армии. Эта задача посильная. Это задача №1. Ведь семьи отправляют в армию совершенно здоровых детей, по логике вещей, такими же здоровыми они должны вернуться домой.

Почему иногда происходит обратное? Давайте попробуем разобраться. И пример – самый подходящий. Впрочем, солдаты Дмитрий и Георгий поведают нам свою историю.

Дмитрий и Григорий

Дмитрию 19 лет, он – житель поселка Мулловка. До призыва в армию закончил первый курс института. В войсках мечтал служить с детства, поскольку все мужчины в родне отдали

Родине свой сыновний долг. 23 июня призвался в Тольяттинский военно-технологический институт в учебную часть. После месячного курса молодого бойца получил специализацию военного стрелка, но служить его почему-то направили в автомобильную роту. У Дмитрия-то и водительских прав нет.

Георгию 21год, он – коренной москвич и призывался, естественно, из столицы 15 июня 2006 года. До армии у него была водительская специальность. С Дмитрием они познакомились еще в учебке, подружились. «Курс молодого бойца мы прошли с легкостью, сержанты и солдаты были очень дружны, во всем нам помогали, – говорят ребята. – Настрой на прохождение дальнейшей службы у нас был хороший».

Дедовщина

22 июля 2006 года в автороте прошла присяга. И дальше молодые рядовые попали в руки старослужащих. С первого же дня со стороны «дедов» посыпались угрозы: если не будете заправлять чужие постели, чистить чужие сапоги, отделаем так, что запомните надолго. «Это, конечно, не в кино. Там эпизоды солдатской жизни укладываются в несколько секунд или минут, – рассуждает Дмитрий, – а здесь время затянулось»… Вызывающе вел себя старослужащий Бугаев, по своим убеждениям он – ярый скинхед. В роте он одержал «главенство», его многие ребята боялись и тупо выполняли все его указания. Офицеры на это просто закрывали глаза и потворствовали дедовщине.

Дошла, как говорится, очередь и до Дмитрия, который как раз готовился к увольнению. Бугаев подошел к нему и велел начистить до блеска сапоги старослужащему. За отказ ударил Диму в грудь. Дима в долгу не остался, поскольку на гражданке занимался боксом. Это задело «скина». Он позвал себе на подмогу еще одного «деда» Имранова и назначил Диме «место встречи» в сушилке. «Че, такой борзый?» – вопрошал распоясавшийся солдат и опять ударил Диму. Но даже вдвоем они не одолели молодого солдата. Заперли его в сушилке и привели еще пятерых «защитников». С ними Диме было не справиться. Они били его кулаками, замотанными в полотенца, чтобы не оставить следов на теле. Один из группы «подчиненных» скинхеда вспомнил, что у Димы сегодня увольнение, мол, к нему должны приехать родители, как же он покажется перед ними с побоями. Поэтому отпустили парня, пригрозив, что ночь длинная… Родителям Дима ничего не рассказал, не хотел их расстраивать, поскольку считал, что сам может уладить конфликт со старослужащими.

Ночью, когда Дима спал, к его кровати тихонько подбирался кто-то из «наемных» скинхеда. Интуиция не подвела молодого бойца, он вскочил с постели и увидел перед собой стоящего с обмотанной табуреткой человека. Тот не ожидал такого поворота и убежал, видимо, был наслышан о том, что Дима не из робкого десятка.

На третий день после этого происшествия, когда рота поднималась по лестнице в столовую, парень из Мулловки снова получил сильный удар в грудь. Упал от боли.

Вечером этого же дня старослужащие Парфенов и Сидоров пригласили Диму в туалет, где опять начали его избивать. Молодой боец пытался мирно уладить с ними конфликт, убеждая в том, что они не правы, и что он не будет бездействовать при избиении. Но беседа ни к чему не привела. «Деды» твердили одно: поднял руку на старший призыв – будешь два года гнить».

И свой «приговор» они приводили в действие. Избивали неподчиняющийся молодняк по ночам. Обмотанными полотенцами кулаками наносили сильные удары по почкам. А однажды группу молодых солдат, в том числе и Георгия, так избили, заперев в сушилке, что у некоторых началось внутреннее кровотечение.

Госпиталь

Дима попал в госпиталь части якобы с больным желудком. Мочился кровью. УЗИ не работало, причину кровотечения медики выяснить не могли. Поэтому решили вызвать мать Димы, чтобы она отправилась с ним на обследование в Тольяттинский военно-гарнизонный госпиталь. На больничной койке Дима провел целый месяц.

После побоев попал в этот же госпиталь и Георгий. «Когда я увидел Гошу в палате, мне стало страшно, – вспоминает Дима. – Под глазами у него были синяки, сам весь желтый. Он еле говорил, совсем обессилевший». Лечение москвич получал весь сентябрь. Диагноз: хронический поилонефрит», на гражданке ничего подобного у Григория не было. Аппарат УЗИ зафиксировал опущение почки, но в медкарту об этом запись не сделана.

Диагноз Димы: неясная гематурия.

Первый осенний месяц солдаты находились на лечении. Они узнали, что 1 октября их должны выписать. Ребята из части сообщили им, что старослужащие не собираются менять «политику», мол, по возвращении из госпиталя «ослушники» продолжат «летать».

Сломали физически и морально

В госпитале ребята много общались, рассуждали о своем ближайшем будущем. Оно их очень волновало. Попадать под кулачный «пресс» не хотелось. Старослужащие сломали их физически и морально. Возвращаться в часть страшно – и это уже фобия. Солдаты решили добраться домой, чтобы встретиться с адвокатом, родителями, общественностью и предать гласности вопиющие факты об избиении.

Родители, посоветовавшись с адвокатами, поехали в военную прокуратуру Тольятти, повезли заявления ребят. Но прием в военном ведомстве, по словам матерей солдат, никаких результатов не принес. 2 октября в Мулловку прибыли два майора из части и велели родителям отдать Диму и Гошу на службу обратно.

Просьба о переводе

Такой поворот дела родителей не устроил, и 3 октября они вместе с сыновьями обратились в Ульяновскую областную прокуратуру. Там приняли заявления солдат, прикомандировали их к одной из ульяновских частей и положили на обследование в военный госпиталь. И просьба солдат о переводе в другую часть – не такое уж сложное дело. Как показывает практика, в таких случаях солдатам обычно не отказывают.

Но решит ли перевод все накопившиеся проблемы? Возможно, если действия солдат и офицеров отдельно взятого батальона получат квалифицированную правовую оценку. Это в отдельно взятом случае.

Постфактум

Газета не берется расставлять какие-то приоритеты в армии, она всего лишь рассказывает о фактах, которые стали ей известны. И эти факты требуют гласного расследования. При этом мы нисколько не умаляем роль армии, потому что понимаем, что от ее боевых и тактических навыков зависит обороноспособность страны. И отдать долг Родине – отслужить в армии – дело честолюбивых граждан, настоящих патриотов России.

Последний раз на два года

1 октября начался осенний призыв в Вооруженные силы. Минобороны планирует забрать в армию около 130 тысяч молодых парней. Особенность этого призыва в том, что ребят последний раз будут забирать на два года.

Следующий призыв – весны-2007 – отправится служить на полтора года, а с 2008-го – всего на один год.

Галина ФЕДОСЕЕВА