Каждый рабочий день приходится штурмовать общественный транспорт, катящийся из Заволжья в центр. И столько в наших автобусах, надо сказать, характерного, по-ульяновски колоритного!

Довелось как-то наблюдать такую сценку: набитый до отказа «ПАЗик» («Проходим, проходим в салон, там, взади, свободно!» – «Куда я, на голову, что ли, полезу?!» – «Проходим, проходим!! Всем ехать надо») следовал из Нового города и на Карасевке отказался заводиться. Если бы человека эксплуатировали так долго и настойчиво, как этот латаный-перелатанный автобус, он бы умер, не приходя в сознание. А этот, поди ж ты, еще бегал. И кондуктор стала на полном серьезе обвинять пересевшую из маршрутки, которую постигла аналогичная участь, женщину: «Это вы накаркали! Зачем сказали, что лишь бы наш автобус тоже не сломался?». Особенно умилило это вежливо-негодующее: «ВЫ НАКАРКАЛИ!». Народ вывалился из «ПАЗика» в прохладную осень – не золотую, пушкинскую, с багрецом и золотом, не тютчевскую, когда «лучезарны вечера», а суетно-ульяновскую, ошалело-утреннюю. Люди глядели друг на друга и словно удивлялись: как это мы все туда смогли втиснуться да утрамбоваться? Им было все равно, кто накаркал: женщина ли из маршрутки, водила ли, который давно не проверял свой двигатель, или те, кто там, «наверху», не ликвидировали скотские условия, в которых народ добирается по утрам в центр на работу. И этот автобус со сдохшим движком никак не напоминал Паровозик из Ромашкова, опаздывающий ради благостной отрешенности. Все нервничали, но отрешаться не хотели, стали названивать своим правобережным коллегам и начальству: сломались, дескать, будем позже. И начальство, привыкшее и смирившееся, соглашалось… А однажды в автобус-гармошку» залез мужик и начал возмущаться, как у нас все плохо, и как у них, в Сызрани, все хорошо, как у них работают заводы, а у нас ничего не работает. Поглумился он и над нашим мостом. Справедливо и аргументированно так поглумился. И обидно было: ну что такое Сызрань?! Бывший городишко Симбирской губернии, и вот – на тебе. А тут случилась вечерняя «пробка». Долгая, основательная… А, думаю, это ты, мужик, накаркал, вот постой теперь, ощути местный колорит. Не такая уж мы и провинция, раз у нас такие, почти московские, «пробки»…

Сергей Евсеев