Членов религиозной банды не смущает, что приговор вступил в законную силу

В среду, 15 ноября, Верховный суд РФ отклонил кассационные жалобы членов ульяновской экстремистской группировки “Джамаат”, оставив приговор без изменений. Несмотря на это члены военно-религиозной банды еще надеются выйти на свободу раньше срока. Во многом благодаря Анне Малиновской – бывшей жене одного из лидеров «Джамаата» – Абдулхалима Абдулкаримова. Она собирается ехать в Страсбург, чтобы лично обжаловать решение российских судов.

Дело Ахмада Дагестанского

Анна Малиновская – загадка для многих. История ее так называемой любви – давно стала достоянием российской прессы. Не каждый раз старшина присяжных выходит замуж за подсудимого, которого обвиняли в теракте и создании экстремистского сообщества! Потом Анна грудью встает на защиту джамаатовцев. После чего – разводится с мужем и… продолжает бороться за свободу членов религиозной банды. Ее действия ставили в тупик и правоохранительные органы, и спецслужбы. Порой они не поддавались никакой логике.

Все началось с того, что Анне Малиновской – 29-летней студентке юридического факультета выпал жребий стать присяжным заседателем по делу Абдулхалима Абдулкаримова, которого обвиняли в организации военно-религиозной ячейки ваххабитов в Ульяновске.. Ему вменялись статьи за разбой, бандитизм, похищение человека и разжигание межнациональной розни. Восемь других членов “Джамаата” и подельников Абдулкаримова к тому времени уже получили сроки от 2 до 22 лет лишения свободы. Приговор не вынесли только ему самому. В это время Абдулкаримов участвовал в другом судебном процессе – в Дагестане. Его подозревали в подготовке теракта в Каспийске в 2002 году 9 мая. Тогда 46 человек погибло, и 139 – получили ранения. По версии обвинения этот взрыв организовал некий Ахмад Дагестанский по поручению своего приятеля Хаттаба. Якобы, он приобрел мину, пистолеты, нанял исполнителя для взрыва бомбы на военном параде. Выяснилось, что Абдулкаримов и Ахмад Дагестанский – одно лицо. Несмотря на это, вину Абдулкаримова Верховный суд Дагестана счел недоказанной. Вроде как сам он никого не взрывал. От места происшествия находился за 250 километров, на свадьбе со своей женой. Хаттаба не спросишь – его убили. Так что Абдулкаримов (он же – Ахмад Дагестанский) отделался 11 годами колонии строгого режима за хранение оружия и покушение на убийство в собственном селе. Именно с таким “багажом” он предстал перед судом присяжных в Ульяновске. Среди них была и Анна Малиновская. Она одна имела юридическое образование, потому ее и выбрали старшиной.

– Я с большой ответственностью подошла к этому поручению, – призналась Малиновская, – на заседаниях слушала очень внимательно, анализировала всё. В результате пришла к выводу, что Абдулкаримов никакой не экстремист. Как-то противоречивы были показания свидетелей и доказательства неубедительны. Нельзя признать человека виновным, когда в деле столько фактов “за уши притянуто”!

Своими сомнениями Анна поделилась с другими присяжными. Потом произошло то, чего никто не ожидал. Из четырех статей УК РФ, которые вменялись Абдулкаримову, присяжные признали его виновным только в одной – в разбое. И это при том, что всю банду “Джамаат”, по мнению облпрокуратуры, организовывал именно он! Ему добавили всего 2 года за участие в разбойном нападении. Общий же срок, который получил Абдулкаримов, составил 13 лет.

Сотрудники областной прокуратуры наказание Ахмада Дагестанского сочли необоснованно мягким.

– Ведь дела Абдулкаримова и других членов “Джамаата” – братья-близнецы. Их бы по идее – вместе надо было бы рассматривать, – уверен старший помощник областного прокурора Василий Зима, – Однако, так получилось, что дела слушались отдельно. Состав присяжных был другой. И было достаточно одному из них посеять зерно сомнения, как все уже начинали задумываться – “А может быть он и впрямь не виновен?” Предполагаю, что в этом случае зерном сомнения была именно Анна Малиновская. И как к старшине присяжных к ней прислушались. А она после процесса взяла и вышла за Абдулкаримова замуж…”

Из старшины присяжных – в младшие жены подсудимого

– Конечно, замуж я не собиралась, – уверяет Анна, – после судебного процесса дело “Джамаата” не давало мне покоя. Ну не сходилось очень многое! Мне показалось, что все дело сфабриковано.

В то же самое время на Малиновскую вышли люди Ахмада Дагестанского. Они сообщили ей, что Абдулкаримов благодарен за “хороший” вердикт и не против пообщаться.

– Я, конечно, испугалась сначала. Обратилась к судье Анатолию Костюкову. Но он не захотел со мной разговаривать, – говорит она, – это во время суда все с нами – присяжными носились, обещали защиту. А как приговор вынесли, всем на нас стало наплевать. Тогда назло этой системе я сама решила разобраться в этом деле. Чтобы узнать как можно больше, я решилась-таки выйти на связь с Ахмадом…

Через соседку, у которой сын отбывает наказание, Анна узнала местонахождение Ахмада. Стала писать ему письма. И вскоре получила долгожданный ответ. Завязалась переписка, обмен фотографиями. Абдулкаримов уверял Анну, что она очень ему понравилась, еще во время суда.

– Я ему тоже сказала, что он мне нравится, – вспоминает Анна, – так мы стали общаться. Мне было очень интересно. И жалко его было. Он рассказал, что действительно был приятелем Хаттаба, а спецслужбы предлагали ему за убийство Хаттаба немалые деньги. Ахмад сказал,

что отказался. И будто за этот отказ его и подставили в деле о теракте. Заверил, что у него есть доказательства, подтверждающие это. И пока он ими располагает, его не тронут…

Дружба Абдулкаримова и Малиновской затянулась. Анна не жалела денег на то, чтобы улучшить условия содержания своего нового приятеля. Отправляла посылки, договаривалась с сотрудниками исправительного учреждения. В результате тот, кто еще вчера обвинялся в терроризме, оказался в бараке показательного отряда.

Визуальных контактов у Анны и Ахмада не было. Ведь во время свиданий в колонии им дозволено было беседовать только по телефону, да и то через стекло. Во время такого разговора Анна рассказала Ахмаду, что однажды ей принесли от него весточку, когда она находилась в ванной. «Я тут же принялась его читать! Ты даже одеться мне не дал…», – пошутила Малиновская. На что Абдулкаримов воскликнул: «Что же ты такое говоришь! Такие вещи женщина может говорить только своему мужу. Теперь, как честный человек, я обязан на тебе жениться. Иначе мне этот грех долго замаливать придется…». Анна сразу же согласилась на предложение Ахмада:

В июле 2006 года в одной из ульяновских мечетей мулла совершил над Анной и Ахмадом религиозный исламский обряд – никах (вроде православного венчания). По мусульманским канонам Анна стала законной женой Абдулхалима Абдулкаримова. Правда, младшей. Ведь у Ахмада уже были две жены. С одной он сочетался официальным браком в ЗАГСе. С другой – заключил союз в мечети. Первая супруга от него ушла, но развод так и не оформили. Вторая – по-прежнему числилась в супругах. От прежних жен у Адбулкаримова осталось пятеро детей. Анна на момент встречи с Ахмадом тоже была разведена. От первого брака у нее осталась 12-летняя дочь Влада. Странно, что Ахмада не смутил тот факт, что младшая жена – Анна – вовсе не собиралась жить по законам шариата, не носила длинные юбки и платки. Не смотря на это, он ей доверял, обеспечил её связь со всеми остальными осужденными по делу “Джамаата” и даже дал на хранение свой личный дневник!

Малиновская тоже вовсю ему помогала. Строчила кассационные жалобы, обеспечивала посылками.

На защиту всей общины

Прошло совсем немного времени, и Анна неожиданно начала проявлять благосклонность к другим членам “Джамаата”. Стала помогать и им. Абдулкаримову это не понравилось.

– Начал обижаться. И даже тех, кого вчера считал единомышленниками, вдруг стал называть “кастрюльными братьями”, – говорит Анна, – Но не могла же я остальных оставить, когда им такие сроки дали. Причем можно было и их приговоры обжаловать.

Закончилось тем, что Абдукаримов с Анной развелся. По мусульманскому обычаю. Для этого нужно было трижды сказать ей – “Ты мне больше не жена!” Что он и сделал.

– Ну что ж, его проблемы, – так прокомментировала свой развод Малиновская, – он уже достаточно от меня помощи получил. Сейчас я собираюсь помочь другим. Вот Сандркину Сергею, например. Его обвиняют в убийстве криминального авторитета Констанстина Гайдукова. Он из-за этого и получил самый большой срок – 22 года. А я думаю, что он не убивал. В деле расхождение по оружию. Стреляли из ТТ, передавали “Макаров”, прятали ИЖ, а из тайника вообще ПСМ достали. Что за глупость? Я добилась того, что буду выступать в Верховном суде защитником Сандркина. Кстати, общение с Ахмадом мне очень помогло. Я получила от него много важной информации. Мне давно хотелось докопаться до истины по этому делу. К тому же за свадьбу присяжной и подсудимого зацепилась “жёлтая пресса”. И за счет этого я несколько зайцев убила. О “Джамаате” опять заговорили. Двери многие передо мной стали открываться. Ну и спокойнее стало. Теперь я на виду. Вряд ли кому-то захочется мне угрожать…

Правда, сотрудники правоохранительных органов очень сомневаются в словах Малиновской.

– Лично мне кажется, что ни правда, ни любовь тут ни при чем, – считает старший помощник областного прокурора Василий Зима, – думаю, что немалую роль в этом деле сыграли невероятные деньги. Ведь отец Абдулкаримова защищал его практически на всех судах. Он приезжал в разные субъекты федерации и жил там подолгу…

Однако никаких фактов того, что Малиновская получала от членов “Джамаата” и их сторонников какие-либо деньги – не имеется. Конечно, она заботилась об Абдулкаримове, тратя на его содержание немалые суммы. Да и себя не обижала. Недавно, например, купила дорогую шубу из “жемчужной” норки. Ездила в Москву защищать Сандркина. Но все эти расходы – не повод для обвинений.

– Я просто хорошо зарабатываю, – объясняет Анна.

Сейчас Малиновская делает все, чтобы приговор членам общины отменили. Она не сомневается, что у нее это получится. Ведь судом было допущено немало уголовно-процессуальных нарушений. Одна из присяжных имела судимость, четверо привлекались к административной ответственности, а председательствующий удалялся с вердиктом (чего нельзя было делать) и отсутствовал 29 минут. Поддерживают Малиновскую и некоторые правозащитники.

– Я считаю, что в данной ситуации, при имеющихся нарушениях и несоответствиях, можно добиться многого, – считает руководитель “Правозащитной группы Ульяновской области” Дмитрий Гаврилов, – например, снять статьи по обвинению в бандитизме и убийстве. И что тогда останется? Сроки наказания сократятся раза в два. А это значит, многие из членов “Джамаата” сразу после суда смогут выйти на свободу.

Разумеется, правоохранительные органы такая перспектива не радует.

-Дело “Джамаата” было беспрецедентным,- говорит руководитель пресс-службы регионального УВД Светлана Муравикова, – времени, сил и средств на него оперативники потратили немало. Так уж получилось, что многие статьи с обвиняемых сняли, у некоторых убрали даже статью “Разжигание межнациональной розни”. Но, что тут поделаешь. Закон есть закон. И решает судьбу обвиняемых в конечном итоге – суд, а не прокуратура и не милиция.

Путаница в трех «стволах»

Вопросов по делу «Джамаата» у Анны много. Например, почему во время следствия заключенных охраняли как-то халатно. Ведь они обвинялись в столь серьезных преступлениях. Иначе как получилось, что один из преступников – перепродавец оружия Мельников убежал из СИЗО при мордовском УФСБ. И все из-за того, что конвоир оставил его одного в прачечной “минут на пять”. Мол, заключенный плитку клал, а раствор закончился. Охранник пошел за цементом. А Мельников поднялся на крышу управления, оттуда – через забор – на волю. Странный побег. Получается, любой потенциальный “террорист” может вот так спокойно разгуливать по крыше ФСБ. Наверное, поэтому факт побега Мельникова не разглашается по сей день. Тем более, что поймать его так и не смогли. Он приехал в Ульяновск и сам явился в милицию, но уже со своим адвокатом.

Самую же главную проблему Малиновская видит в том, что в данном уголовном деле – по ее мнению – большая путаница в оружии. Константина Гайдукова, судя по экспертизе, убивают из пистолета ТТ калибра 7,62 мм. Однако никто нигде это оружие не видит, и следствие его не обнаруживает. Один свидетель уверяет, что продавал Сандркину “Макаров”, второй видит у обвиняемых газовый пистолет “ИЖ-78-6,6”, переделанный кустарным способом под огнестрельный калибра 5,5. Затем это оружие со слов свидетелей закапывают в тайнике. А когда правоохранительные органы изымают его из ямы, он оказывается уже стволом “ПСМ” калибра 5,45.

«В деле масса предположений относительно переделки оружия, но никаких доказательств тому. Противоречие остается. И уже благодаря этому, обвинение в убийстве Гайдукова ставится под сомнение. Ведь любое противоречие, согласно закона, должно расцениваться в пользу обвиняемого», – уверена Малиновская.

– Да там даже само обвинение в организации убийства строится только на показаниях одного человека, – поддерживает ее правозащитник Дмитрий Гаврилов, – причем, этот свидетель в момент смерти Гайдукова, якобы, слышал от Сандркина фразу “Наконец то я от него избавился”. Но ведь эти слова интерпретировать можно как угодно! Никаких реальных доказательств больше не имеется. Предполагается, что Сандркин для убийства Гайдукова переделал “Макаров” в ТТ. Но это невозможно технически. Да даже если предположить и этот факт, то доказательств тому опять же не имеется.

Малиновская уверена, что странные нестыковки в деле появились в результате недозволенных методов при ведении следствия. Она считает, что правоохранительные органы применяли пытки к обвиняемым по делу о “Джамаате. О пытках заявляют и сами осужденные.

– На меня надевали противогаз, били, – говорит один из членов общины Дмитрий Тимофеев, – а один раз я слышал, как в соседней комнате пытают Сандркина. Я узнал его по голосу. Он кричал, что его убивают.

Действительно в уголовном деле существует видеозапись допроса Тимофеева. И там отчетливо слышно крики Сандркина о помощи. Во время суда Сандркина спрашивали, почему он кричал и кто его “убивал”.

– Меня убивали следователи из Дагестана, – сказал тот, – грозили, что если будет надо, то я и 11 сентября на себя возьму.

На это представители правоохранительных органов тут же заявили, что подсудимый на допросе кричал «просто так, чтобы привлечь к себе внимание”. Уголовного дела по данному факту заводить не стали. Именно к пыткам Малиновская в данный момент намеревается привлечь внимание страсбургских судей. Правда, в успех ее намерений правоохранительные органы не верят. Мало, мол, знаний в области юриспруденции. Чем закончится эта судебная эпопея – пока трудно сказать. Однако многие потерпевшие и свидетели, которые проходят по этому делу по сей день пребывают в состоянии страха.

– Опасаюсь, вдруг отпустят, – признался один из них, – могут ведь и отомстить. Радикальный ислам – дело такое…

Ещё больше настойчивостью Малиновской обеспокоены местные спецслужбы. За ее деятельностью они следят уже несколько месяцев.

– Лично я принимал участие в деле по “Джамаату”, – признался один сотрудников УФСБ, – и не могу спокойно смотреть на все, что творит эта женщина. Я уверяю вас, что никакие они не невинно осужденные. Не белые и не пушистые! Они ваххабиты и экстремисты. Они планировали джихад, хотели объединить в великий халифат территорию Кавказа, южных регионов и Поволжья. Мы делали всё возможное, чтобы остановить их и спасти мирный народ. Они уверяют, что были простыми мусульманами. Но в изъятых у них книгах, авторы призывали к борьбе с неверными. А в обнаруженных видеокассетах содержались видеозаписи различных проповедей, в основном радикального ислама, записи о вторжении боевиков в дагестанские села. На одной из них труп десантника федеральных служб ногами сбрасывают в пропасть. Разве можно их оправдать…

——————————————–

Язык членов Джамаата

В протоколах допроса свидетели неоднократно рассказывают об устоях, которые были в общине “Джамаат” и словах, которые употребляли члены этой организации. Во главе объединения стоял амир. Ему помогали приближенные из шуры. Во время молитв все должны были стоять позади амира и читать жемгу. Члены Джамаата признавали только единобожие (нет Бога, кроме Аллаха). Это объединяло их в борьбе с кяфирами, которые по мнению джамаатовцев поклонялись тагуту. Будущее члены общины видели в создании халифата – единого государства, где будет исповедоваться радикальный ислам. Для этого нужно было пополнять ряды Джамаата новыми прихожанами. Заинтересовать их пытались догватом. Те, кого привлечь на свою сторону было невозможно, попадали под джихад. Деятельность и развитие Джамаата осуществлялось за счет байтулмы.

Ваххабизм – радикальное религиозно-политическое течение в суннитском исламе ханбалитского толка. Появилось в конце XVIII века. Название получено от имени Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба, выступившего с пуританской проповедью среди бедуинских племен в Неджде. Ваххабиты проповедуют восстановление чистоты изначального ислама и единобожия. Отвергают культ пророков, святых, паломничество к святым местам, отрицают суеверия, требуют от мусульман ведения аскетического образа жизни. В общественно-политической сфере ваххабиты проповедуют социальную гармонию, братство и единство всех мусульман, выступая с призывами строгого соблюдения морально-этических принципов ислама, осуждая роскошь и стяжательство. Важное место в ваххабизме занимает идея священной войны (джихада) против многобожников и мусульман, отступивших от принципов раннего ислама.

Джамаат – община прихожан

Джихад – война с неверными (есть и другое толкование – борьба со своими пороками)

Мушрик – многобожник, человек, предающий Аллаха

Жемга – молитва

Кяфир – неверный

Тагут – лжебожество

Шура – совещательный орган Джамаата

Амир – духовный лидер

Догват – пропаганда

Байтулма – касса Джамаата

Из дневника Адбулкаримова:

«Свидетель Ермолаев отвечает на вопросы следователя Чередова так:

– Все официальные российские или иностранные органы именовались у них табутом, это шариатский термин обозначающий лжебожество. И сотрудничество с таким органом приравнивалось к сотрудничеству с шайтаном, что противопоказано любому мусульманину…»

************

«Приехал я в Ульяновск этапом 25 декабря 2005 года. На следующий день написал письмо . В тот же день увидел здесь всех братьев, которые шли на суд и все были не в духе. А к вечеру перевели меня в санчасть в ту же 305-ю камеру. 28.12 написал письмо, чтобы вызвали мне адвоката. Адвокат появилась лишь 30.12 и сразу заявила, что ей миллионы не платят и через полчаса ушла. В следующий раз появилась она спустя полтора месяца. Начальник СИЗО принял меня, побеседовал со мною, взял мою статью «заражая Россию страхом» и ушел, пообещав скоро вернуть. Но до сих пор не вернул…»

*************

“2.02.06 меня вызвал на беседу тюремный психолог, который решил провести со мной беседу и тест. После которого на следующий день меня посадили в трюм-подвал. В карцер, и еще больше изолировали от общества. Тем временем, 31.01.06 в отношении всех остальных огласили приговор, и уже 2.02.06 … появилась статья “Террористов приговорили к 96 годам” Я ее сохранил! “

Из письма Анны Малиновской президенту Путину:

«Не каждому вору в законе выпадает честь быть так возвеличенным. Истинный смысл того, что хотят силовики Ульяновска, пугая державу моим мужем ваххабитом, халифатом и джихадом, озвучен в последнем предложении статьи из Известий: “Однако, в результате действий правоохранительных органов, деятельность организации была парализована.” Становится ясна роль генпрокуратуры, ФСБ и МВД РФ, приложивших большие усилия для превращения уголовного дела в большой политический процесс, использовав моего мужа как организатора общины. Как большого Аджаху. (чудовище, мусульм.) Но ни мне, ни моему мужу не за что любить и предупреждать Россию о грозящей ей смертельной опасности, исходящей от вскормленных ею же силовых структур. на войне паникеров расстреливают. А Россия сегодня сеющих панику силовиков холит и лелеет. Это не может не радовать. Силовые структуры 12 регионов под руководством федеральных силовых ведомств ведут антигосударственную войну, заражая Россию страхом.”

Собкор. «Известий» Наталья ПОЛАТ,

Natalya_Polat@mal.ru