В апреле 2006 года в Вешкаймском районе умер личный шофер известных писателей.

Крепкий, статный, метр восемьдесят ростом, Михаил Фирсов начинал службу в бронетанковых войсках. Призвали в армию 21-летнего парня в 1940 году, а война для него началась под Киевом, в селе Белая Церковь.

О том, какой замечательный был у него тесть, репортеру «НГ» рассказал житель Вешкаймы Виктор Ковшов.

Джигит

– В общей сложности Михаил Сергеевич прослужил 7 лет, – говорит Виктор Игнатьевич. – Даже кавалеристом был в дополнительной части. Рассказывал все, как джигитовать учился, чтобы от пуль уворачиваться.

Шофер

Но чаще всего Михаил Сергеевич вспоминал время с 1943 по 1946 годы. Когда возил по фронтовым дорогам Бориса Полевого и Константина Симонова. Так распорядилась судьба – именно его рекомендовало начальство в шоферы к легендарным корреспондентам-писателям.

– Вспоминал, какие разные они были, – рассказывает Виктор Игнатьевич. – Симонов – мужик-рубаха. Запанибрата общался хоть с солдатом, хоть с маршалом. Полевой – тот поевреистее. Дистанцию умел держать. Но все-таки прямолинейные были оба – что думали, то и говорили.

Полевой и Симонов умели выпить, и дело это – пропустить по стаканчику – уважали. Известие о победе застало Фетисова и писателей в Венгрии. Они были на постое у местного фермера, и венгр на радостях вынес гостям поднос с крохотными рюмочками самодельного винца. Полевой и Симонов переглянулись и попросили Фетисова: «Миш, а принеси-ка нашего». Тот сбегал к «Эмке» и принес канистру со спиртом. Писатели шандарахнули по стакану: «Вот как за победу пить надо!»

Сталинград

– Тесть рассказывал, что не представляет, как они вышли из-под Сталинграда, – вспоминает Виктор Игнатьевич, – такая там мясорубка была. Наверное, не зря эту битву называют самой кровопролитной в истории.

О Симонове и Полевом Фетисов рассказывал буквально легенды. Как они крепко защищали офицеров, которых начальство считало провинившимися. Как на передовой отвечали командирам, не пускавшим их в опасные места: «Ты солдатами командуй, а мы разберемся, что можно, а что нельзя». Как сами ползли по передовой и тащили за собой фотокорров…

Зубы

– У Михаила Сергеевича никогда не болели зубы, так и схоронили со своими, – рассказывает Ковшов. – Он уверен, что вылечил их под Ростовом, в хуторе Миллерово, в 43-м году. От недостатка витаминов у солдат начиналась цинга, и один старик сказал: «Я вам ее вылечу». Настругал молодых сосновых веток с шишечками, настоял их на воде и заставил неделю полоскать рот. «Не знаю, как у Симонова, а у меня – смотри, какие зубы», – говорил Фетисов зятю.

Дембель

После демобилизации Симонов и Полевой уговаривали Фирсова:

– Миша, куда ты поедешь? Оставайся с нами. Работу тебе найдем, женщину хорошую.

На уговоры Миша почему-то не поддался. Приехал в Коченяевку, в колхоз «13-й год Октября». Женился на медсестре Саше Глошкиной. С 1949 года и до самой пенсии работал шофером.

– Эх, разыскать бы их сейчас, – вспоминал он частенько о своих фронтовых командирах-приятелях Симонове и Полевом.

А после перестройки сильно переживал:

– За что воевали! Что сделали со страной? В войну такой разрухи не было. На пользу народа ни одного Указа не издано! Раньше ягненка без разрешения в колхозе заколют – сразу 5-6 окладов штрафа, а сейчас – стадами вырезают и ничего.

Памятник

Его похоронили рядом с женой, как и просил. На его памятнике надпись: «Защитнику Сталинграда от Министерства Обороны Российской Федерации». За Сталинград и за 120 рублей, которые родственники доплатили мемориальной компании.