На Россию накатила новая волна молодёжной преступности

Ульяновские власти отзывают своих омоновцев из Чечни, потому что в городе орудуют молодёжные группировки

Недавно родители ульяновских школьников написали обращение к губернатору области Сергею Морозову, президенту Владимиру Путину и министру МВД Рашиду Нургалиеву с требованием очистить город от молодежных группировок. Ульяновский ОМОН отзывают из Чечни. Теперь возле школ стоят милицейские патрули, в городе действует комендантский час для подростков. Тех, кого увидят на улице после 22 часов без сопровождения взрослых, доставляют в райотделы. Но молодежные банды продолжают свою войну. В январе с различными травмами, полученными в уличных стычках, в больницы попали 20 подростков.

Банды Ульяновска

Ульяновск 2007 года напоминает Казань 80-х годов прошлого столетия с ее “моталками” и “конторами”. Город словно застыл на стыке времен. Обшарпанные фасады зданий исторического центра, разбитые дороги, статуи Ленина, непролазная грязь в спальных районах. Надписи на стенах домов, словно метки территорий, контролируемых группировками: “Центр всех е…т”, “Сапля накажет”.

“Пацаны из “Сапли” собираются возле кинотеатра “Луна”, – просвещает меня 16-летний Толя. На нем черные кроссовки, черные джинсы, черная короткая куртка и шапочка. Униформа ульяновского группировщика. Толя состоит в “Кузинской”, у них война с “Центр Камазом”, которые собираются на проспекте Гая. А еще есть “Молодовские” с Новоульяновска, “Азатовские” с Криушья, “Варапаевские” – средней части Засвияжского района, “Стародоманские” – с дальней.

По оперативным данным, в Ульяновске действует 9 молодежных группировок численностью от 100 до 200 человек каждая. Возраст большинства группировщиков от 13 до 18 лет.

“Они весь город в страхе держат, – жалуется 36-летняя Зина Лукина, мать 12-летнего ученика 47-й школы. – Осенью в 48-й прямо во время уроков эти, из банды, врывались в классы и избивали старшеклассников. Возле магазина “Пятерочка” в Железнодорожном районе парня насмерть забили, потом возле 40-й школы – еще одного. В Засвияжье выстрелили из ружья в кабинет директора, а потом и самого обложили данью. Теперь, говорят, он по 5 тысяч рублей в месяц платит, чтобы они школьников не трогали.

Руководитель ульяновской общественной некоммерческой организации “Родительское собрание” Константин Долинин очередную волну насилия среди подростков объясняет, как и все взрослые: “В стране выросло очередное “потерянное поколение”, которое объединяется в стаи. Это дети рабочих кварталов, родившиеся в 90-е. Они взрослеют и понимают, что вся жизнь крутится вокруг денег. Но хорошие деньги обычно дает хорошее образование, на которое опять же нужны деньги. Так что у “потерянных” есть только один путь наверх – создание своих дворовых бригад, которые будут им хотя и криминальной, но опорой в жизни”.

Старший помощник прокурора Ульяновской области Василий Зима с этими доводами Долинина согласен, но просит не нагнетать обстановку: “У нас основная беда заключается не в группировках, а в социально-экономическом положении Ульяновской области, – говорит он. – Регион бедный, подростки ни чем не заняты. В том же Железнодорожном районе 15 процентов детей живут в неблагополучных семьях”. Социально-экономические проблемы обострены не только в Поволжье, специалистов же настораживает та дерзость и жестокость, с какой нынешняя молодежь безбоязненно идет даже на тяжкие преступления. Она не признает жалоб и слез, считая их уделом слабых.

Инквизитор из Подмосковья

В прошлом году посреди ночи в дежурной части города Ногинска раздался тревожный звонок. Перепуганные жильцы дома № 3 по улице Советской сообщали, что в одной из квартир, расположенной на верхнем этаже, раздаются крики, а на улицу прямо из окон летят вещи: телевизор, посуда, одежда.

Когда стражи правопорядка вошли в квартиру, им предстала ужасная картина. На полу в комнате лежала мертвая женщина. На ее шее была затянута удавка из бельевой веревки.

“Внук убитой хозяйки Виктор давно носил характеристику “трудного” и состоял на учете в комиссии по делам несовершеннолетних, – рассказывает “РК” помощник прокурора Ногинского района Татьяна Соломина. – Отца своего подросток никогда не знал. Год назад у него умерла мать, и он сделался совершенно неуправляемым”.

По данным предварительного следствия, тем злополучным вечером мальчик пришел в сильном подпитии, включил на всю мощность магнитофон и стал барабанить по батарее, чтобы досадить соседям. А когда бабушка сделала ему замечание, рассвирепел. Сначала выкидывал из окон вещи, ругаясь матом, потом вышел на балкон, срезал бельевую веревку и задушил бабушку.

Ногинскому убийце – 13 лет. Самое страшное наказание, которое ему грозит, – 3 года обучения в закрытой школе. Но такое решение еще должна принять комиссия по делам несовершеннолетних. Затем это решение утверждает суд. А пока малолетний убийца будет разгуливать на свободе.

“Для таких детей в России созданы спецшколы и спецучилища закрытого и открытого типа, – объясняет главный специалист управления социально-педагогической поддержки и реабилитации детей Министерства образования РФ Константин Малышев. – Всего их 94. Из них закрытого типа – 60. Носят эти учреждения не карательный, а реабилитационный характер. Из открытого учреждения трудный ребенок может уходить домой, например, на ночь или по выходным дням. В закрытых живут дети, совершившие серьезные правонарушения. Режим там гораздо жестче”. По словам Малышева, главная проблема кроется в статусе учреждений. Только 20 спецпрофтехучищ закрытого типа финансируется из федерального бюджета, остальные спецшколы обеспечиваются из местных источников. Если в регионе нет такого учреждения, то ребенка надо направлять в соседнюю область, а за его пребывание там – платить.

“Например, в Вологодской области годовое содержание стоит 100 тысяч рублей, а в Смоленской достигает 150 тысяч, – сравнивает Малышев. – На протяжении десяти лет мы твердим нашим коллегам на местах, что в каждом регионе должно быть как минимум по одному закрытому и по одному открытому спецучреждению. Это, увы, не так. Поэтому, решая судьбу подростка, комиссия изначально настроена против его отправки в спецшколу – дорого для местной казны. В результате он остается на воле и вновь совершает преступление”.