Именитый барл написал в нашем городе “очень приличную” песню

Говорить с Александром Розенбаумом можно, наверное, сутками. Но у маэстро после его концерта в Ульяновске нашлось всего 40 минут. Однако и за это время нам удалось пообщаться на очень интересные темы.

– Александр Яковлевич, вы в четвертый раз в нашем городе. Может, у вас появились какие-то любимые места, например, для прогулок?

– К великому сожалению, нет. Ведь для того, чтобы появились любимые места для прогулок, нужно гулять. Мне ни разу не удавалось приехать в Ульяновск хотя бы на пару дней. Я приезжаю, даю концерт, ночую и уезжаю. Но могу сказать, что перемены на первый взгляд колоссальные! Я же не приезжал в ваш город очень долгое время. Видимо, был для ульяновских властей персоной нон-грата. Мне ни разу за 12 лет горячевско-го правления ни одного звонка не было! Как только Шаманов пришел, я на следующий же день приехал сюда. И практически с ума сошел, потому что как будто попал в 1965 год. Ни одной иностранной машины, ни одной рекламы какого-нибудь бутика модной обуви… А сегодня вы приближаетесь к среднероссийскому уровню! В этой сентенции, наверное, есть доля шутки, но это действительно так.

– Мы сегодня слышали вашу новую песню. Расскажите, как вы их пишете?

– А, вы про «Попутчика»! Так я после него еще три песни сочинил! Прямо в гостинице. Кстати, написал очень приличную песню, такой у меня не было уже очень давно.

Чувствую, что она мне будет очень близка. Ночью написал. Я творю в это время суток.

– В ульяновской гостинице?

– В вашей заканчивал.

– Уже придумали название?

– Это сложная песня… Она в таком гражданском жанре. Через флот рассказывает о том, что не все так хорошо сегодня:

Мне ребята с разведки сказали, те, кто любит Россию и флот:

Мой фарватер еще не протрален, шансы есть поймать мину на борт.

Вот это первый куплет. Сегодня не все так просто, не вычищен еще фарватер. И самое страшное, о чем тоже в этой песне говорится, -свои выставляют! Обидно. Поэтому надо бороться со своими «минами» сегодня. И тем, кто считает, что от тюрьмы и от сумы можно уберечься, Господь говорит обратное. И он прав. Поэтому нужно всегда держать ухо востро.

«Я питерский, но я -ленинградец!»

– «Ваш» город – Питер. Он мало похож на Ульяновск, но одно сходство все же есть: и тот, и другой были переименованы. Изменился ли Питер после возвращения ему исторического названия? И еще: нужно ли, по-вашему, вернуть нашему городу название Симбирск?

– Знаете, я думаю, что это прежде всего вопрос к гражданам, живущим в Ульяновске. Даже не к властям. Всегда есть дух, витаюший в городе. Надо быть последним уродом, чтобы не чувствовать дух,который пронизывает город. Я называю свой город Ленинградом, потому что я родился в Ленинграде, я вырос в Ленинграде, прожил достаточно долгую жизнь в Ленинграде. А моя бабушка была петер-бурженка, и два моих внука – петербуржцы. И я считаю, что это хорошо. У меня спрашивают: почему вы называете город Ленинградом? Да меня меньше всего интересует Владимир Ильич! Считайте, что это город моей жены – ее зовут Лена. Ленин град – прекрасно! Но я рад, как житель Питера, что городу вернули прежнее название. Хотя эпоха Ленинграда останется. И я буду до конца жизни своей считать себя ленинградцем, я не бу-| ду санкт-петербурж-цем. Исключено! Я питерский, да, но я ленинградец. С Симбирском дело сложнее. Вообще отношение к Ленину неоднозначное. И делать сегодня резкие движения по отношению к Ильичу (о котором у меня тоже есть свое мнение) не нужно. Почему? Потому что я доктор! Сегодня существует большое количество людей, любящих и почитающих вождя мирового пролетариата. Нужно учитывать их здоровье и многие другие вещи. У меня есть мысли по этому поводу, но я оставлю их при себе.

– В некоторых своих песнях вы рисуете потрясающие картины. Если бы выпало сочинить песню про Ульяновск, какие черты города вы бы обязательно прорисовали?

– Волга, Симбирск – обязательно. Свияга – наверное. Все, что связано с Лениным. Ну а потом, мне надо было пожить здесь хотя бы недельку, чтобы понять, где люди ходят, где пьют кофе, где отдыхают, какие памятники называют «стамесками», а какие – «отвертками». Ну и просто понять атмосферу. Но, конечно, прежде всего это была бы Волга, потому что Волга, как и Амазонка, – это жизнь. Знаете, я именно на Амазонке впервые понял, что такое Волга. Когда мы с Андреем Мака-ревичем приехали туда, я осознал, что вся жизнь людей протекает на реке. По реке ездят в гости, на ней стоят магазины, деревни какие-то Торгуют, любят, зачинают, рожают – все происходит на реке Отъедешь на полкилометра от берега жизнь заканчивается. Семьи ездят в гости друг к другу на лодке – на таких узких индейских каяках. Вот такой, видимо, была Волга в конце XIX – начале XX веков. И я думаю, что во многом это сформировало характер людей волжских и их образ жизни, степенность определенную. Потому что река катит размеренно свои воды. Отсюда же и оборотистость, ухватистость -есть такие хорошие русские слова.

О любви нельзя писать всуе

– В ваших последних альбомах, да и на концертах, почему-то очень мало песен о любви мужчины к женщине. С чем это связано?

– Это связано с тем, что нельзя об этом говорить всуе. Я могу сейчас взять и на чистом профессионализме написать песню о любви мужчины к женщине. Но всуе -нельзя! Это мое личное, и я совершенно не собираюсь часто этим делиться. Когда я пою о любви, я просто ору! Даже когда я об этом просто говорю, я говорю так, как чувствую. А орать на эту тему каждый день, по заказу -пусть это делает Макс Фадеев и ему подобные.

– Сегодня на .концерте вы сказали, что один из ваших маршей включен в репертуар всех флотских

военных оркестров России. А

для партии, в которой вы состоите,

не хотели бы написать гимн?

– Нет. Абсолютно. Потому что я совершенно не готов писать гимны, а уж тем более для партии. Для меня основным всегда были и остаются сцена и песня.

– Продолжая политическую тему: как вы относитесь к шуму вокруг преемника президента России? И есть ли преемник у Розенбаума?

– Меня оскорбляет вообще разговор о преемнике. Я считаю, что народ наш заслуживает гораздо более уважительного к себе отношения, чем выкладывание кандидатуры того или иного незнакомого ему человека за две недели до выборов. Есть ли преемник у Розенбаума? Та же самая история – я его не готовлю. Есть ли последователь у Пушкина? Говорят, что Лермонтов, но это чушь! Есть ли последователь у Хлебникова? Говорят, что Осеев -ерунда! Есть люди, которые идут своей линией, своей дорогой. Они могут пересекаться и как-то быть в определенных плоскостях сопоставимы. Но назвать это преемственностью – нет, конечно. Я не готовлю никого. Я еще попою, между прочим. Лет до восьмидесяти.

– Вы говорили о своей нелюбви к сериалам. Наверное, по этой же причине вы не участвуете в таких проектах, как «Звезды на льду», «Танцы со звездами»?

– Мне есть чем заняться.

– Как вам удается в наше время, когда многие звезды заняты непонятно чем, оставаться самим собой?

– Я рабочий человек, я тружусь. Это я дома, знаете ли, писатель, поэт, художник. Я – артист и тружусь на подмостках. И, кроме всего прочего, главное – что вы мне не даете спать спокойно. Потому что я знаю, сколько людей на меня надеются, и я не могу их подвести. Это элементарная человеческая порядочность по отношению к людям.