В старину, среди профессий, пусть неуважаемых, но, как считалось, общественно необходимых, существовало ремесло палача – «заплечных дел мастера». Они “трудились” совершенно официально, как и мастера золотых и серебряных, портняжных и прочих разных дел.

«В заплечные мастера брать из посадских людей, которые волею своею в тою службу быть похотят; а буде охотников не будет, из посадских людей велеть выбирать из самых молодших (то бишь, бедных и неуважаемых) или из гулящих людей (говоря по-нашему, из пьяниц и бродяг), чтобы во всяком городе без палача не было», – наставлял указ «тишайшего» государя Алексея Михайловича, которому обязан своим основанием Симбирск, а Россия – сыном, императором Петром Великим.

В основанном в 1648 году Симбирске также был собственный палач. Старинные хартии сохранили его имя: стрелец Ивашка Микитин. Заплечный мастер не зря проедал «годовой оклад стрелецкий 3 рубли». Возиться с ворами и разбойниками приходилось так много, что в 1666 году в Симбирске установили дополнительную палаческую ставку: «Велено быть в Синбирске второму палачу, стрельцу Онтошке Фомину». За тяжелую и сверхурочную работу палачам платили премиальные. 10 июля 1667 года Ивашка и Онтошка получили целых двенадцать копеек «на вино», за то, как сказано, «что они сего числа пытали воровских казаков, атамана Мартына Кузьмина с товарыщи, пять человек».

С общим умягчением нравов и системы наказаний в Российской империи в их услугах оказывалось все менее нужды. Ставки закрывались, а ненужные веревки и кнутья грызли мыши и засыпала пыль… И вдруг, бац, снегом на голову грянула Первая русская революция. По стране покатилась волна революционно-криминального террора: убийства, взрывы, экспроприации. Правительство ответило репрессиями, среди прочего, восстановив смертную казнь, формально отмененную в России еще в 1744 году!..

Симбирская губерния не избежала зрелища как революционных «эксов», так и правительственных репрессий. Повешенных грабителей и революционеров оказалось чуть более десятка человек, но общественное потрясение казни вызвали громадное. Революционеры попритихли до самого 1917 года, а либеральная интеллигенция вполне серьезно поминала «кровавые ужасы царизма» уже в новую, куда как более богатую на кровь советскую эпоху…

Но это было потом. А летом 1909 года губернскую администрацию занимала другая головная боль. Своего, штатного палача в Симбирске не было, а приговоренные экспроприаторы имелись. Требовались, соответственно, деньги и люди. Губернатор Дмитрий Николаевич Дубасов поставил в известность об этом Департамент полиции, испросив «о скорейшем переводе, по возможности телеграфом, семисот рублей, необходимых на расходы по исполнению смертных приговоров». С другою «совершенно секретной» просьбой губернатор обратился в Московскому градоначальнику: «В ближайшем времени в Симбирске предстоит приведение в исполнение нескольких смертных приговоров. Я обращался к Вашему Превосходительству с просьбой выслать сюда палача в ноябре месяце прошлого года, и просьба эта была удовлетворена. Ныне вновь прошу Ваше Превосходительство не отказать в таком же содействии и сообщить об условиях, на которых палач может прибыть в Симбирск». «Может быть выслан при вознаграждении в сто рублей и оплаченном проезде в обе стороны», – уведомила Белокаменная. И 6 июля 1909 года палач, согласно секретной телеграмме, из столицы отбыл в Симбирск.

Утром 8 июля 1909 года две помятых и похмельных личности явились к симбирскому полицмейстеру Василию Асафовичу Пифиеву и предъявили одну на двоих бумажку, удостоверяющую, что предъявитель сего есть лицо, упомянутое в секретной телеграмме. На резонный вопрос начальника полиции, отчего же их двое, парочка бойко отвечала, что «теперь они повсюду бывают двое», после того, как одного ихнего сослуживца завалил осужденный. «Набравшись» к ночи, столичные палачи напрочь испортили впечатление от мрачного ритуала казни: не могли справиться с веревками, огрызались друг на друга и ругались с осужденным. На другой день парочка выставила такой бессовестный счет за «проезд и проживание», что у полицмейстера полезли глаза на лоб: «Например, написали плату за номера по 3 рубля в сутки, тогда как более чем приличный номер в Симбирске стоит рубль-полтора, поставлена чересчур высокая плата за постельное белье и т. п.».

В возмущении от поведения и наглой меркантильности заплечных дел «варягов», губернатор Дубасов просил Московского градоначальника прислать в следующий раз других «исполнителей». «В моем распоряжении находятся лишь лица, приезжавшие в Симбирск», – не то категорично, не то печально отвечал столичный начальник. Делать нечего: «Прошу распоряжения командировать одного из лиц, бывших в Симбирске в последний раз. Губернатор Дубасов». Видимо, с заплечных дел мастером была проведена разъяснительная работа. Присмиревшее и абсолютно трезвое «лицо» мелькнуло в Симбирске лишь для того, чтобы в ночь на 11 августа без скандалов повесить трех уголовников. Оно расписалось в получении 350 рублей «за исполнение» и на другой день, без гостиничной астрономии скромно покинуло наш тихий город.

В любом рачении требуется сноровка и красота…