Время показало, что власть придержащие все-таки читают вашу газету и даже реагируют на некоторые острые статьи в ней. Читают хотя бы бегло. Реагируют – хотя бы иногда. Но все же…

Первого марта, за день до выборов, в три часа дня я проходил по улице Гончарова. На остановке маршруток между “Детским миром” и Главпочтампом прямо на ледяном бетоне лежал человек. “Подумаешь, – скажете вы, – и кого же нынче этим явлением удивишь!”. А вот я не удивился, я ужаснулся! Нельзя лежать даже просто на голой холодной земле, а он лежал на бетоне. В этот день было пасмурно, свистел пронизывающий злой ветер, сыпал колкий льдистый снег, хлопали жуткие свинцовые лужи из снежно-ледяной каши. Грязная майка человека выглядывала из-под задранной до пупа дешевой китайской драной куртки на синтепоне, розово-красная кожа, похожая на морозный ожог, опоясывала его тело. На деревянной лавке над человеком лежал пакет с раскромсанными пирогами, вокруг валялись штук пять пустых пузырьков из-под перцовой настойки и стояла недопитая бутылка пива…

Вероятно, мне нужно было поднять человека, быть может отвести к себе домой (я живу рядом), напоить горячим чаем, или хотя бы куда-нибудь позвонить. Но я нищий пенсионер, связанный тысячей условностей: люди, у которых я живу, выставили бы меня самого за дверь. Я подошел к человеку и присмотрелся: неужели мертв? Нет, слава Богу, бока едва заметно шевелятся. Взял червонец, оттянул куртку, закрывающую руки и голову человека, и отпрянул: крупная серая крыса грелась у него под курткой за пазухой! Вспугнутая мной, она метнулась через газон. Голова лежащего к моему вящему ужасу была покрыта свежей запекшейся кровью. Недопитое пиво – дорогой сорт, – наверное, пил не он, а те, кто его избили, когда он мирно закусывал перцовку на остановке пирожками. Я быстро сунул ему десятку в ладонь и ушел. Подумал: вечером, если доживет, купит в аптеке перцовки, хоть как-то согреется. А не доживет – значит, счастье. На остановке в пяти метрах от нас стояло человек пятнадцать: дамы с детьми, мужчины, молодежь. По их взглядам я понял, что не надо и пытаться просить помочь их поднять лежащего хоть на лавку.

Уважаемые господа чиновниками «нового урожая»!

Сейчас у вас начнется период особо активной беготни между кабинетами и протирание брюк на мягких креслах в теплых кабинетах. Неужели вы сообща (уж не знаю, от кого точно именно это зависит) не можете придумать одну машинку-буханку «уазик», которая бы по звонкам граждан ездила по улицам – хоть в черте города – и помогала таким вот бедствующим людям? Мы все виноваты в этой беде… Недавно была презентация поэтического сборника, написанного одним высоким чиновником. Там были слова, что «и я, и ты ответственны и за раненую птицу, кричащую на всю планету, и за бедного мальчугана, просящего на хлеб себе у вас монету». Ответственны! Или это все лишь для громкой и пустозвонной рифмы?!

Господа чиновники, все понятно – бюджет ограничен. Но, поверьте, хотя бы жизненному опыту моей 96-летней бабки-революционерки, немало прошедшей и повидавшей: если в областном центре людей на улицах будут жрать крысы, то весьма скоро пламень народного осуждения поглотит и вас самих!

С искренним уважением, горожанин, нищий, пенсионер Алексей Поляков