Полковник Юрий Буданов, отбывающий срок за убийство чеченской девушки Эльзы Кунгаевой, опять попросился на свободу. И опять безуспешно. Суд Димитровграда Ульяновской области отказал ему в условно-досрочном освобождении. Как до этого, в прошлом году, отказал уже дважды. Сначала (в январе) – в связи с «отсутствием со стороны осужденного желания в какой-либо форме возместить потерпевшим вред, сгладить последствия понесенных потерпевшими страданий». Потом (в августе) – с той же мотивировкой. И вот опять, только в обоснование отказа добавилась «формальность раскаяния».

В справедливости вердиктов, трижды вынесенных судом, нет оснований сомневаться. И ущерб потерпевшим не возмещен, и раскаяние было явно не искренним. Все так. Но все же, мне кажется, судебный документ отражает не все причины отказа. Я склонен думать, что у судей имелась и еще одна мотивировка, какую решительно невозможно огласить на процессе и тем более положить на бумагу. История полковника Буданова и бесконечные метаморфозы по его делу напоминают сюжет чеховского «Хамелеона». С тех пор, как он был арестован, и по сей день его судьба зависит от политической конъюнктуры.

Ну вспомним…Первая экспертиза, проведенная Институтом им. Сербского, установила: в момент совершения преступления полковник был невменяем. Затем по требованию Главной военной и Генеральной прокуратуры Буданова отправили на повторное обследование. Нарастание в обществе недовольства чеченской войной, миротворческая риторика «Яблока» и СПС, уже не столь пресекаемая Кремлем, как прежде, – все намекало на то, что Буданова признают вменяемым и он свое получит. «Норд-Ост» опрокинул эти прогнозы. Конъюнктура опять изменилась. Обвинительный приговор плохо вписывался в нее. В результате Буданов снова был признан невменяемым. Казалось, точка в его деле поставлена. Но тут пришло время проводить референдум в Чечне – и вердикт Ростовского суда о признании Буданова невменямым был сочтен незаконным. Референдум состоялся – и процесс возобновился. В те дни адвокат Буданова не уставал твердить, что психическое здоровье его подзащитного катастрофически ухудшается, а главный психиатр Южного федерального округа прямо говорил: Буданов близок к самоубийству. Это было похоже на правду. Три года находиться за решеткой, вынести четыре медико-психиатрические экспертизы, каждая из которых опровергала предыдущую, участвовать в судебном процессе, непрестанно подверженном политическим поветриям, – сойдешь тут с ума и замечтаешь о петле!

Уже отбывая срок, Буданов дважды ходатайствовал о помиловании. Первое прошение было подано в мае 2004-го. И тотчас же отозвано. Потому что, объяснял тогда Буданов, «не решен вопрос о моем гражданстве Российской Федерации и не определено мое будущее место жительства и работы». Но проблем с гражданством у Буданова не было (сам министр обороны подтвердил: бывший полковник является российским гражданином). Проблемы были у верховной власти: в Чечне готовились досрочные президентские выборы, и поэтому выход на свободу самого знаменитого в России военного преступника представлялся несвоевременным.

Второе прошение Буданов подал в сентябре того же года. И тоже отозвал. Тут ему «помогли» Минюст с прокуратурой Ульяновской области – обнаружили в бумаге, поданной на имя президента, какие-то процедурные несообразности. Так что одобрять или отклонять решение местной комиссии по помилованию, удовлетворившей ходатайство полковника, Путину не пришлось. Иначе он был бы поставлен перед выбором. Отказать Буданову в помиловании? Армия бы этого не поняла. Не поняла бы и та часть общества, которая защищает не столько Буданова, сколько армию в его лице: «Что Буданов сделал такого, что не вписывается в каноны и логику войны, ломает ее рамки? В армии сотни будановых. Почему же именно он, дважды кавалер ордена Мужества, уважаемый и любимый командир, должен один нести ответ за всех? Он не более жесток и не менее милосерден. Он такой же, как все остальные. И вот его сделали козлом отпущения. Почему боевого полковника судили по законам мирного времени?! Если война (а в Чечне война, хоть официально это и не признается), то Буданова надо было судить по военным законам. И тогда он подлежал бы оправданию. Но раз этого не случилось, так хотя бы помилуйте!» Выполнить этот наказ президент не мог. Помиловать Буданова – значило бы спровоцировать волну негодования в Чечне. Рамзан Кадыров, будучи тогда первым вице-премьером чеченского правительства, предупреждал о возможных массовых беспорядках и грозил самосудом. Кроме того, выход Буданова на свободу добавил бы проблем Алу Алханову, только что возглавившему республику. Словом, судьбу Буданова власть снова решала с оглядкой на «текущий момент».

Точно так же, предполагаю, принимались и судебные решения об отказе Буданову в условно-досрочном освобождении. В дело вмешались новые реалии. В Чечне установился мир, появилась какая-никакая стабильность; республика поднимается из разрухи, ее президенту народ доверяет. А выход Буданова на свободу может вновь взбудоражить Чечню. Ну и кроме того, там же все понимают, что такие решения принимаются не в Димитровграде. Что тогда должны будут думать родственники Эльзы Кунгаевой и тысячи чеченцев? Что Москва плюет им в душу? Что Кадыров теряет влияние на верховную власть?