На улицах городах встречаются люди, просящие милостыню. Как правило, это молодые женщины с маленькими детьми. Отношение горожан к подобному явлению разное. Одни их жалеют, считая беженцами, другие презирают, называя цыганами. В нашу редакцию не раз поступали звонки от жителей города. Некоторых ульяновцев беспокоит судьба нищих детей.

Впервые они появились в нашем городе лет семь назад. Женщины в пёстрых халатах и платках сидели прямо на асфальте. Полуодетые ребятишки бегали босиком за прохожими. Заглядывали в глаза, протягивали ладошки. Они представлялись таджиками, бегущими от войны. Добрые горожане отдавали им еду, одежду, деньги.

Со временем отношение к южным попрошайкам изменилось. На самом деле никакие они не беженцы, а люли — среднеазиатские цыгане. Стоять на паперти — их профессия. По одной из версий, мигрировать в Россию люлей заставила объединённая таджикская оппозиция, объявившая борьбу за чистоту ислама, который запрещает попрошайничество.

Люли выходят на работу в восемь утра. На промысел отправляются только женщины и дети. Мужчины, в основном, бездельничают. Азиатский цыган жениться на девочке 12-15 лет и сразу отправляет её побираться, обеспечив себя до старости. Душещипательные сказки про сгоревший дом на родине, гонения и голод безотказно действуют на горожан.

Зарабатывают люли поболее, чем пенсионеры и инвалиды. Да и пусть бы себе богатели на обмане. Вот только детей жалко.

Очистить улицы от попрошаек не просто. Внешний вид города портят, но порядок-то не нарушают. Милиционеры бессильны. Предъявить нечего. У многих цыган есть и регистрация и паспорт. Но, как ни странно, они не обращаются в управление по делам миграции. Не стремятся получить статус беженца или устроиться на работу. Их единственная цель — обирать сердобольных людей. Если в советские времена тунеядство считалось уголовно наказуемым делом. А вот демократы методов борьбы с бездельем пока не изобрели.