25 лет назад произошла крупнейшая в истории российского речного флота катастрофа. Когда это случилось, наш корреспондент Леонид Репин оказался единственным журналистом, расследовавшим причины трагедии. Цензура тогда сняла материал из номера «Комсомолки». А в газетах появилось сообщение ТАСС, где говорилось всего лишь об аварии теплохода «Александр Суворов», повлекшей за собой человеческие жертвы. Главное, чтобы и речи не было о катастрофе: у нас в стране ничего подобного никогда не бывает.

Теплоход

«Александр Суворов» – великолепное судно австрийской постройки, флагман Волго-Донского пароходства, приписан к Ростову. Экипаж, обладавший переходящим Красным знаменем, считался лучшим. Судно – просто роскошное. Шло оно в том рейсе вверх по Волге и было перегружено. Официально на борту – 330 пассажиров и 85 человек экипажа. Но, как выяснилось потом, были еще и безбилетники, имена которых не значились ни в каких списках. Кто они, эти фантомы? В основном – знакомые, друзья и родственники членов команды. И еще те, кто дал «на лапу», чтобы попасть на борт. Поэтому сказать, сколько точно было людей на борту, ни тогда, ни сейчас не сможет никто.

В тот день, 5 июня 1983 года, вечер был тихим, спокойным. Берега неторопливо разворачивались безмятежными пейзажами. Во время ужина на теплоходе по громкой связи поздравили повариху с днем рождения. Тут же раздались аплодисменты: на «Суворове» вкусно готовили.

Потом объявили, что после ужина будет разыгран веселый аукцион, а на верхней палубе в кинозале можно посмотреть детектив «Возвращение Святого Луки». Так что зал был мгновенно забит.

В половине одиннадцатого вечера пассажиры, стоявшие на палубе, увидели знаменитый ульяновский мост.

Этот мост – единственный в городе. Длина около 2200 метров. Он, ко всему прочему, главнейшая и единственная железнодорожная связь через Волгу с Сибирью.

22 часа 45 минут. До моста пять минут хода. Он виден уже как на ладони. Капитан «Суворова» Владимир Клейменов в этот час отдыхал в каюте. Имел право: его вахта ночью, а в рубке не дремлет вахтенный штурман и он же старший помощник капитана Евгений Митенков, тоже опытный речник. Он под этим мостом проходил множество раз. Ну а рядом с ним – молодой матрос, рулевой Уваров.

Когда до моста оставалось менее ста метров, на него на полном ходу вылетел товарный состав. «Суворов» тоже на предельной скорости – около 25 километров в час – стремился к мосту. Только отчего-то он явно направлялся в НЕСУДОХОДНЫЙ – шестой – пролет.

С этой минуты катастрофа была уже неизбежна.

Удар

Береговая диспетчерская служба, расположенная в районе моста, увидев, в какой пролет уверенно идет «Суворов», ударилась в панику, но голову не потеряла: по радио пошли на борт непрерывные предупреждения.

И – все остались без ответа!

Позже свидетели из экипажа, как раз в те минуты заглянувшие в рубку, показали: рулевой мечтательно разглядывал берег, штурман читал детектив.

Диспетчеры, увидев, что по радио не добиться связи с «Суворовым», в совершенном отчаянии выпустили несколько предупредительных ракет – как полагалось по правилами безопасности. Но поздно.

На полном ходу «Суворов» врывается в непроходимый – не из-за мели, а потому что это низкий – пролет, и ферма моста своим нижним краем, как опасной бритвой, от носа до кормы срезает всю верхнюю палубу: рубку, кинозал, битком набитый людьми, каюту капитана…

А по мосту грохотал грузовой состав. Удар так потряс фермы моста, что несколько вагонов опрокинулись вниз (удар теплохода был так силен, что разрушил рельсовый путь, и мост вышел из строя, парализовав движение из европейской части страны на восток).

На «Суворов» рухнули уголь, бревна, что-то еще.

Искореженный теплоход под мостом даже не тормознул: теряя обломки палубы и трупы людей, он пробился через пролет и только метров через триста в бессилии остановился…

Люди

Невероятно, но большинство пассажиров удара не почувствовали! Оставшиеся в живых – в каютах или те, кто прогуливался по нижним палубам, – даже и не поняли того, что случилось. В те дни мне удалось найти их и поговорить.

Владимир Петрович из Ростова после ужина сразу пошел в каюту. Ему не хотелось сидеть в душном кинозале. А жена пошла. Живой он ее больше не видел.

В каюте было тихо, поэтому он услышал гул, какой-то странный, глухой и тягучий. Владимир Петрович выскочил в коридор и бросился вверх по трапам. Перед последним из них, ведущим на верхнюю палубу, замер: по ступеням сплошным потоком лилась кровь.

То, что он увидел на бывшей палубе, не рассказать. Горы окровавленных, размазанных по металлу, кое-где еще шевелящихся тел. Перед ним лежала молодая девушка. Ног у нее не было, но она еще дышала и смотрела на него безумными глазами. Отчетливо произнесла: «Скажите маме, что я жива…» И умерла.

Жену он быстро нашел: возле того места, где секунды назад был вход в кинозал. Она лежала с проломленной головой…

До начала фильма многие заглядывали в зал, но, не найдя места, разочарованно уходили. Еще не зная, что именно этим они спасают себе жизнь. И таких счастливо избежавших смерти было довольно много…

Капитану Клейменову фатально повезло. В момент удара он лежал на койке в своей каюте, находившейся тоже на верхней палубе. С высоты двенадцати метров его швырнуло в реку, он, не помня себя, добрался до ближайшей опоры моста, где его в одних плавках и в глубоком шоке нашли спасатели.

Помощь с берега пришла через сорок с лишним минут…

Люди города самоотверженно пытались помочь тем, кому можно было еще помочь, и делали все, чтобы хоть на ничтожную долю облегчить участь приехавших родственников раненых и погибших. Своих хирургов и анестезиологов в Ульяновске не хватало – вызвали специалистов из других городов, в том числе и из Москвы…

Но были и другие люди, нисколько не пострадавшие, но надеявшиеся хоть как-то разжиться на свершившейся трагедии. Мародеры стянулись к берегам реки, грабили оказавшиеся в воде трупы.

Следствие

Правительственную комиссию возглавлял Гейдар Алиев. В нее входил замминистра здравоохранения СССР П. Н. Бургасов. Я знал его, с огромным трудом нашел – члены комиссии тщательно охранялись, к ним никого не пускали. Нашел я и эксперта, работавшего по делу о катастрофе, – Е. И. Честнова. И – главного человека, расследовавшего ее, – следователя по особо важным делам при Генпрокуроре В. М. Гуженкова. От них я узнал подробности этого страшного несчастья.

Следствие пришло к выводу, что четыре фактора привели к катастрофе:

1. Халатность первого штурмана (это он читал детектив на вахте).

2. Халатность рулевого (он мечтательно разглядывал берега).

3. Отсутствие сигнальных огней на мосту.

4. И одна из самых убойных причин – как раз над шестым пролетом, через который судно физически пройти не могло, стояла белая будка путевого обходчика, очертаниями напоминавшая сигнальный щит… обозначающий именно судоходный пролет!

Железнодорожники оказались тоже виновными. Сигнальные огни для судов, установленные на мосту, включались двумя рубильниками: за один отвечали речники, за другой – железнодорожники.

А после ремонта моста еще до катастрофы какой-то умной голове показалось неудобным, что рубильника два, и она, эта голова, распорядилась оставить один рубильник. Теперь его включали то речники, то железнодорожники, а то – понадеявшись друг на друга – вообще никто. Именно поэтому по бокам судоходного пролета в тот вечер зеленые огни не горели.

Приговор

«Ножом» моста убило 176 человек.

Рулевой и штурман, убившие этих людей, сами погибли, взять с них было нечего.

Капитана Клейменова, к катастрофе, казалось бы, не имевшего прямого отношения (не его вахта), суд счел тоже виновным. Он отсидел полных шесть лет, на свободе прожил недолго. Умер от инфаркта, мучаясь от невольной причастности к дикой трагедии.

А теплоход… Его привели в прежний вид, и сейчас он ходит своим привычным путем. И под своим именем – «Александр Суворов».