Сенгилеевский район в победные реляции областного правительства о подъеме сельского хозяйства явно не вписывается. На сегодняшний день в живых здесь осталось всего четыре хозяйства. Одно из них, СПК «Возрождение», его руководитель, Валентина Краснова, три года пытается довести до того уровня, который не позволит кооперативу кануть, как другим, в небытие.

Забота о бездельниках?

Сегодняшняя жизнь деревни не так однозначна, как о том принято говорить: мол, из села бегут, потому что нет работы и, следовательно, заработка. Валентина Тимофеевна, коренная деревенская жительница, другого мнения:

– Живут у нас прекрасно все. Почти в каждом дворе машина. Скот держат, мясо, молоко продают. За земельные паи СПК дает и корма, и зерно, и масло растительное, и налог за землю оплачивает. Люди требовать умеют, а о последствиях не думают. Земля-то сама собой работать не станет! А им телевизор досыта смотреть надо, спать досыта, гулять. Вместо того чтобы на земле работать, на сторону ездят за длинным рублем. Если у нас механизатор от темна до темна работает, он и в родном хозяйстве за 25 дней получает 34 тысячи. Вот шоферы обижаются: мало денег. А почему же ты, милый, всю зиму дома сидишь? Иди на животноводческий комплекс, за скотиной ухаживай. Нет – лучше на заработки уедет. Любое хозяйство погибает из-за того, что никто не хочет работать – ни руководитель, ни люди. Платим мы сейчас достойно, но как можно много платить тем, кто на работе часа на два-три показывается? Многие вообще за родительской спиной сидят чуть не до 50 лет. Их никто не в состоянии заставить работать. Кнутом, что ли? Вот еще в селе выдумали службу занятости. Пусть эта кормушка для города останется, а селу-то зачем? Родились на земле, пусть на земле и работают – здесь всегда дефицит рабочих рук. Этот канал явно надо прикрыть, как и другой – получение субсидий. Три дня поработал, бежит субсидии оформлять. Там, получает, там, да еще и скот держит – времени-то свободного полно. Кто на шабашки уехал, все субсидии получают. И нас же, руководителей, наказывают, если справку не дадим. Это не забота о людях, это забота о бездельниках в селе.

Закупочные цены-убийцы

Краснова знает, что говорит – ведь до этого пять лет руководила СПК «Вперед», который практически развалили еще до нее. Идти вперед «Вперед» не мог и не хотел. Можно было сложить руки и сгинуть, как сотни других хозяйств. Тимофеевна предпочла возрождение, которое на деле оказалось ничуть не легче восхождения в гору при отсутствии полноценной связки. Женщина строгая, требовательная и деловая, Краснова все же смогла – единственная в районе – войти два года назад в нацпроект «Развитие АПК». Сказать, что это было трудно – не сказать ничего: кредиты давались только при условии отсутствия кредиторской задолженности и наличии залоговой базы. В итоге, после уплаты всех налогов и создания залоговой базы в виде всей техники, «Возрождение» взяло 7 миллионов льготного кредита сроком на 8 лет. Первым делом выстроили ферму по откорму молодняка. Сейчас на комплексе СПК 520 голов крупного рогатого скота: 230 – дойное стадо, остальное – молодняк.

– Валентина Тимофеевна, а ну, как не сможете выплатить кредит?

– Не сможем – вся залоговая база уйдет в банк и хозяйства не станет. С этого месяца мы начинаем выплаты по 280 тысяч ежеквартально. На первую проплату выставляем бычков. Потом уборка начнется – до ноября можно будет в счет погашения кредита зерно продавать.

– У самих что-то останется?

– Туговато будет – проплачивать очень трудно.

– Тогда стоит ли овчинка выделки?

– А не брать кредитов – как жить? Работаем, отдаем долги, опять в долги залезаем. Зато рабочие места есть, поголовье сохранили, на пенсию зарабатываем, землю всю, до клочка, обработали и засеяли. У нас сейчас больше 3 тысяч гектаров. Под озимые распахали, посеяли пшеницу, овес, гречиху, ячмень, подсолнечник, кукурузу, многолетка есть у нас.

– Закупочные цены не смущают?

– Убивают! Молоко сдаем в Ульяновск – сами приезжают, так литр закупают по 6 рублей 40 копеек! Дотация нам на литр этой продукции – один рубль. Это крайне мало! Зерно в уборочную покупают предприниматели – 8 рублей за килограмм. Если бы наше хозяйство было очень крепким, мы зерно придерживали бы до весны, когда цены выше. А так…Огромный диспаритет цен – очень дорогая солярка, электроэнергия, запчасти.

– Сколько у хозяйства сейчас долгов?

– С кредитами, лизингом миллионов 15-16 будет. Хотя бы 10 списали! Мы напокупали на миллионы, а льготно погашают 100-150 тысяч. Закредитовались так, что больше ничего не можем покупать. Предлагают новую хорошую технику, но – увы.

– Так министр сельского хозяйства РФ Гордеев и не обещал вам райских кущ. Я хорошо помню, как в 2006 году он сказал: «Мы не строим иллюзий, что нацпроект одним махом охватит все проблемы в сельском хозяйстве России, и через два года мы заживем как в раю».

– Все планы почему-то против нас, а мы ведь страну хлебом кормим.

Последнее дело – бежать из села

На поля «Возрождения» смотреть одно удовольствие. Пшеничное поле густое, практически без сорняков, зелень будущих подсолнухов идеально ровными рядами уходит за горизонт. Чистая, огороженная калда для коров, лоснящиеся телята.…А ведь всего три года назад, когда СПК только возрождался на месте бывшего «Вперед», коровы от голода не могли ноги передвигать, поля заросли бурьяном, техники – никакой…Безусловно, сегодняшнее настоящее «Возрождения» не означает, что все проблемы решены, но дает понять, что направляющий вектор выбран правильно.

– В прошлом году, – говорит Краснова, – три хозяйства, соседи наши, пропали: СПК «Кротково», «Елаурское», «Волга». А ведь все они были гораздо сильнее нас.

– Что же там такого случилось?

– Руководители оказались нерадивые. Хоть и тяжело, но, коль руководитель, лямку-то свою тянуть надо. В этих хозяйствах все было – и животные, и техника. Сейчас пустыня. Конечно, с государством работать нелегко, но необходимо. Помощь маленькая, но она есть. И не так уж трудно научиться каждую копейку складывать, но не в свой карман. СПК, как раньше совхоз или колхоз, вес равно остается для села градообразующим предприятием. Не будет хозяйства, селу туго придется.

– Валентина Тимофеевна, но вы же сами признаете, что работать некому.

– Не некому, а желания нет – это разные вещи. Молодежь, может, и пошла бы, да ей хочется на новой технике работать. Чтобы молодая девушка пошла в доярки, надо хотя бы механизированную молочную линию на ферме иметь. Самая маленькая стоит 5 миллионов – нам пока не потянуть. Вот и приходится глаза закрывать на то, что доярки молоко с фермы таскают. Чисто по-человечески с ними поговорю, а не наказываю: можно, конечно, выгнать, так замены нет.

– Устанет молодежь ждать, да и уедет вся в город. С кем останетесь, Тимофеевна?

– С кем я останусь? С кем село останется! Будет то же, что во всех разваленных хозяйствах. Молодые много требуют, а от них-то тоже отдача должна быть. Вот с кем они останутся: с каким селом, с какой разрухой – пусть думают! Село должно жить ради бабушек, дедушек, ради наших детей и внуков. Я бы могла уйти на пенсию, да держусь, чтобы кто-то не пришел и не развалил за несколько месяцев то, что 8 лет мы создавали из ничего. Надо, чтобы люди тоже, наконец, поняли, что не одним днем живут. Бежать из родимого села, где родился, вырос – последнее дело. В том, что село сейчас стареет, а не молодеет, винить некого – сами виноваты.

Крестьянин и собственность

– Какие еще есть проблемы, которые до сих пор решаются с большим трудом?

– По порядку. Первая – с землей. Два года назад из областного бюджета было выделено 4 миллиона рублей на межевание и оформление землеустроительных документов. Мы, в числе других 13 хозяйств из 300, выиграли тендер и сейчас межевание завершено. Почти все сельчане, включая фермеров, сдали свои земельные паи в СПК. На очереди – оформление кадастрового плана. Вторая проблема – замучили проверками, работать некогда. Не посеете – землю заберем! Распахали, посеяли – в районную прокуратуру вызывают: захват земли! Платите штраф! Мы ведем оформление земли, но за день-то это не делается. Сейчас вот малый бизнес будут проверять раз в три года, а почему нас – 33 раза в год? И некуда сельхозруководителям обратиться, что не надо столько проверяющих.

Приехала домой, открыла книгу выдающегося русского философа Ивана Ильина «Наши задачи. Историческая судьба и будущее России». В статье «Русский крестьянин и собственность» Иван Александрович пишет: «С самого водворения своего в России коммунистическая власть взялась за отлучение русского крестьянина (и русского человека вообще) от личной предприимчивости и частной собственности. Произошло невиданное в истории: государственная власть стала насаждать нищету, гасить хозяйственную инициативу народа, воспрещать личную самодеятельность, отнимать у народа веру в честный труд и искоренять в нем волю к самовложению в природу и культуру. Мы можем быть твердо уверены, что этой школы русский крестьянин не забудет до тех пор, пока будет существовать русский народ».

Может, это и есть то главное, что не дает нашему сельскому хозяйству сдвинуться с мертвой точки?