В XVII – XVIII веках в Симбирске, несмотря на лесистую местность и малочисленность населения, уголовным преступникам от суда скрыться было нелегко.

Серьезными уголовными преступлениями являлись татьба, разбой и убийство. Если первые два из них являлись профессиональной преступностью, то убийства часто оказывались неумышленными, по причине употребления хмельных напитков. Резкие перепады между длительными скучными постами и официально разрешенными праздниками создавали массовое настроение лихости и разгула. Голландец Н. Витсен, побывавший в Симбирске в 1675 году, записал в своем дневнике: «Здесь сейчас пост закончился… В пятницу и субботу мы видели много пьяных мужчин и женщин, попов и священников разных чинов. Многие лежали в телегах, выпадали из них, другие — пели и плясали. Теперь здесь очень опасно; нам сказали, что в течение двух недель у 60 человек перерезали горло». Впрочем, изумление европейцев русским пьянством давно стало хрестоматийным.

Куда интересней обратиться к следственным делам тех веков. Так, обвиняемый житель Конно-Подгородной слободы Семка Исаков после допроса с применением пыток показал, что он убил Ларку Исакова, крестьянина той же слободы, в драке «пьянским делом без умыслу». Решающую роль при определении наказания за убийство играло наличие или отсутствие «умысла». Нахождение виновного в пьяном состоянии являлось в ту пору смягчающим обстоятельством. Убийцу из Конно-Подгородной слободы били кнутом и отдали на поруки. Другой обвиняемый, крестьянин Винновской слободы Петр Закрятин, поведал, как у себя на дворе давал лошадям сено и «пьянским делом пошатнулся» на забор. Из забора выпало бревно. Оно-то и зашибло соседа Кокорина, «неведомо для чего» подошедшего к забору с другой стороны. Суд признал, что смерть приключилась «ненарочным делом».

Гулящий человек Сидор, рассказал, как просил своих долговых денег у крестьянина Ивана Петерева, однако последний крайне болезненно воспринял напоминание о долге и «учал» своего кредитора бить. В Ираке Сидор “боронясь”, зарезал вашка до смерти без умыслу… А из Карсунского уезда был прислан по обвинению в убийстве крестьянин С. Гусев, который вины за собой не признал, а при допросе показал: после традиционных в крестьянской среде помочей (помощи при сенокосе – Авт.) у него дома состоялась пивная пирушка, на которой вместе с хозяином присутствовали 13 человек. Наутро во дворе «объявился» труп крестьянина Семенова. Причины и свидетели смерти остались неизвестны. Суд освободил Гусева, признав, что данная смерть случилась «ненарочным делом».

Другие дела более заурядны: это драки на пирушки, после чего один из участников оказывается «зарезан ножом». Виновных в этом случае наказывали кнутом (не считая пытки во время следствия) и отдавали на поруки.

Неудачная семейная жизнь из-за крайней трудности разводов тоже заканчивалась в ту пору трагически. В 1674 году крестьянин Часовни Баженов признался в убийстве жены. Причиной гнева послужило то обстоятельство, что жена утаила от него два аршина сукна. Убийце отсекли в наказание левую руку и правую ногу, «потому что убил жену не за великое дело». А вот женщин за аналогичные преступления ждала предусмотренная законом смертная казнь. До нас дошла челобитная одного изрядно напуганного мужа: «В 1678 г. она, жена моя Пелагея, хотела меня… топором срубить и я от ея топорового сеченья руками укрывался, и посекла у меня правую руку по запястью, и я с дворишка своего чуть жив ушел. Да и впредь она, жена моя, хвалится на меня всяким дурным смертоубийством…». Казнь Пелагеи, которую указывалось «окопать в землю», ввиду ее беременности на время отложили. Но после рождения ребенка ее ожидала мучительная смерть. Воевода приговорил Пела-гею к традиционной казни мужеубийц, не раз поражавшей историографов своей жестокостью.

Воровство у нас встречалось чаще, чем убийство. Наказание «татям», особенно рецидивистам, было достаточно жестоким. А были еще поджигатели, фальшивомонетчики, корчемники, сводники, «подпищики» (подделыватели документов)…

Уголовные преступления совершались, разумеется, не только среди социальных низов общества, но и среди дворян. Но об этом отдельный разговор.