Лет сорок назад нынешний человек не мог и представить себе, что сможет позвонить в Америку или в Австралию и не в какую-нибудь там культурную Европу со своими особенными традициями, а в очень удалённые уголки планеты, со своего мобильного телефона, невзначай прогуливаясь после полуденного сна.

Ну это, положим, обыкновенный человек, который просто живёт своими маленькими радостями, ему есть к чему стремиться – к тёплому семейному очагу, к добрым друзьям, к мягкому дивану рядом с плазменной панелью, по которой ему покажут всё тот же мир, где он, обыкновенный человек, проживает. Это, безусловно, человек добрый и, конечно, очень хороший, может, слегка ленивый, малость полноватенький, с небольшим плоскостопием и неизбежным кариесом от сладкого, естественно. Потому что он много ест шоколада, когда думает о мире, в котором он пребывает. Человек совершенно ни в чём не виноват, его не разыскивает Пуаро и Шарапов с Глебом Жегловым, и Шерлок Холмс не придумывает свою остроумную комбинацию, потому что это наш человек. Дело в том, что он думает обо всём сразу. Нельзя сказать, что он храбрец, да и к чему там всяческие неприятности с шумливыми и бесцеремонными соседями, которые прямо скажем, его не совсем понимают, называют балбесом-переростком и бесполезным существом, свалившимся неведома откуда и даже не способным постоять за себя. Возможно, для них его больше не существует.

Да, он трусоват, но не более того… Скорее всего, он – инопланетянин с огромным мозгом, в котором разгоняются со скоростью мысли нейроны, заставляющие делиться нервные клетки в сером веществе раздувающихся полушарий, поэтому его руки и ноги периодически подрагивают как бы стремясь что-нибудь сделать хорошее – то, чего ещё никто не сделал, поэтому он быстро перебирает кнопки телеканалов и ищет прилив бодрости. И здесь в этой точке – вершине высочайшего напряжения простой человек становится особенным, это булат, измученный молотом в неистовым горне, это автомат Калашникова, строчащий в армию врагов, это критическая масса ядра, извергающая энергию в разбегающееся пространство взрыва. Он объемлет пространство и время, он жил всегда – потому что ему всё известно. Он патологически опасен – друг всего человечества. Он чувствует себя неуместным, не сходя со своего места. Когда тапок свалится с его ноги, он тотчас вспомнит, что где-то он уже это видел. Спутницы жизни его, естественно, замечают, ибо мимо пройти невозможно, их невольно влечёт страх и трепет от одной только силы мысли, они догадываются, что он может быть по -человечески нежен, но, не встречая аховой взаимности, успокаивают себя мыслью – да кому нужен такой тип, от кошки – и то больше пользы, потому как она ест меньше и её можно приласкать. А у этого один мыслительный процесс, который никак потрогать не удаётся!

Наш человек всё видит, как Большой Брат, у него есть своё предназначение, известное лишь ему самому. Наш человек смотрит в телевизор, как в дверной глазок и водит своим третим глазом по сферической окружности то вправо, то влево и в верх и вниз, то в самого себя, обнаруживая там беспредельный простор – в его мирах бегают какие-то крошечные человечки, которые ему рассказывают всякие истории про жизнь, они делают это очень хорошо – пролезая в безумном исступлении, любопытствуя, в тесные пещеры залитые водой, куда не проникает свет, опускаются на дно морей и океанов, нет такого места, куда бы не могли они добраться, запуская в космос летательные аппараты, рассовывая по Вселенной космические телескопы, применяют нано-технологии, и все они думают, что это они сами деятельные первооткрыватели – Эйнштейны, Ломоносовы, они полагают, что это они двигают экономикой, мастерят компьютеры и торчат в Интернете, строят авианосцы, качают нефть, создают мировую цивилизацию, по подобию своему накапливая произведения искусства. Разве это они – Бетховены и Моцарты со всякими там Битлзами? Ан нет – это тот, кто сидит на диване, он всё это сочинил и придумал всю эту музыку, он сочинил и докопался до себя самого – такого невзрачного пугливого замухрышку, ибо настоящее величье в скромности, настоящего Крёстного отца знать никому не полагается.

Награды и премии раздают нуждающимся в них, а всевидение превыше всего – это страшная сила, когда она есть. Возможно, именно сейчас он совершенно конкретно ковыряется в носу, задавая себе недвусмысленные вопросы, достигая самой сути. Все хотят разгадать его тайну. Пусть пройдёт ещё сорок или четыреста лет, мы узнаем его – нашего старого Обломова, он всегда незримо с нами, наш добрый и настоящий друг.

Дмитрий ПОТАПОВ,

скульптор, член Союза художников России