Все тяготы и невзгоды жизни начинающего педагога были испытаны на себе корреспондентом газеты “Вестник”.

Выполнять нелегкое задание – дать несколько уроков русского языка шестиклассникам – мне предстояло в одной из элитных гимназий города, которая находится в Засвияжском районе.

Пассивная практика – процедура, название которой вызывает нехорошую ухмылку на лице студентов педагогических специальностей. Это когда ты сидишь за спиной у всего класса и смотришь, как опытный педагог ведет урок. И как стёрка летит по диагонали через весь кабинет, с первой парты первого ряда на последнюю парту третьего ряда. Так происходит частенько, стоит только учителю на секунду отвернуться.

Пассивная практика – это когда дети привыкают к тебе, а ты привыкаешь к детям. Когда дети запоминают, что обращаться, несмотря на твою молодость, к тебе нужно все-таки на “вы”, а ты стараешься в это время запомнить, как этих детей зовут. Каждого.

Мой класс

Шестой “В”. Подростки на ранней стадии. Мальчики за девчонками пока не ухаживают. Те тоже глазки еще не строят.

Девчушки еще только на пороге созревания, взрослеть не начали и не обогнали мальчишек в физическом развитии. Среди парней есть пара-тройка акселератов, остальные совсем маленькие. В классе много лидеров.

Все ребята умные, сильные, способные, это можно сказать и о местных лоботрясах, и о лентяях, которые в основном в силу своего неусидчивого характера имеют баллы чуть ниже, чем у остальных. По словам учительницы по русскому языку Ирины Анатольевны, в основном здесь собраны представители интеллигентных семей – дети учителей, врачей. Состав класса подбирался специально. Заглянув в журнал, обнаруживаю там известные всему городу фамилии. Не терпится узнать, тех ли родителей эти дети или просто однофамильцы?

Королевство мечты

Классный час проводит штатный психолог – она организует ролевую игру “Королевство”. Я тоже сажусь в общий круг. После того, как в результате слепого жребия главой государства был выбран балбес, но, в общем-то, хороший парень Ваня, остальные участники выбирают роли себе. Мои подопечные моделируют время, когда вырастут. Они хотят стать экономистами, юристами, военными, спортсменами. Один мальчик, у которого серьезные проблемы и со сверстниками, и с учебой, не выпускает из рук книжку о самолетах. Он мечтает стать летчиком. Девочки охотно примеряют на себя роли матерей, бабушек, дочек. О будущих профессиях у них довольно смутное представление. Более четкое – о той социальной роли, которую им предстоит выполнять.

Я же играю здесь в “придворного” учителя русского языка, королевского наставника, который на время уроков становится самым главным в этой волшебной стране. Это мне еще предстоит им доказать.

А пока я смотрю на сегодняшних школьников и вспоминаю, о чем мечтал в их годы. Чем мы, поколение двадцатилетних, отличались от нынешнего? Вряд ли чем-то существенным. Бросаются в глаза только внешние признаки наступления новой эпохи. Например, современные дети ленятся переписывать домашнее задание в тетрадь и фотографируют номера упражнений, записанных на доске, на мобильные телефоны.

Один день Николая Александровича

Как странно однажды проснуться в мире, где ты являешься учителем русского языка! В мире, где нет места джинсам и прочей удобной одежде. Вместо нее – строгий костюм и галстук, упаковывающие в футляр бесшабашного (еще вчера) студента.

В мире, где тебя величают по имени-отчеству и тебе это пока что очень нравится.

В мире, где на уроки нельзя опаздывать. Ведь теперь ты их ведешь.

В мире, где нельзя расслабляться ни на минуту. Постоянный и тотальный самоконтроль. Следить за речью, за движениями, за внешним видом – строже, чем обычно. Ты – публичная персона, тебя сканируют тридцать пар глаз. Ты должен быть ближе к идеалу, чем когда бы то ни было. Ближе, чем при составлении резюме для устройства на работу.

Это сильно сковывает на первых порах. Затем ты чуть расслабляешься, привыкнув, и даже начинаешь находить прелесть в таком напряжении. Наверное, вырабатывается адреналин.

Первый урок

Особенный. И ты особенно собран и сосредоточен. И воодушевлен.

Чувствуешь, что поймал волну, и дети тебя слушают и делают то, что говоришь, тянут руки, старательно выводят буковки на доске, привставая на цыпочки или приседая, когда им неудобно, и учитель, уступивший тебе сегодня “нагретое” место, одобряюще кивает и улыбается, сидя на задней парте.

По словам Ирины Анатольевны, я провел один из самых удачных первых уроков на ее памяти. Дебют и впрямь принес мне массу положительных эмоций.

Последующие занятия оказались не столь яркими, более проблемными, однако всегда для них была характерна огромная эмоциональная нагрузка. Ее объемы намного превышают те, с которыми имеет дело, скажем, тот же журналист во время своей профессиональной деятельности. В связи с этим пришла в голову мысль о том, что учителя за годы работы “подсаживаются”, как на наркотик, на эти постоянные острые ощущения, которые и являются одним из факторов, удерживающим их в столь низкооплачиваемой сфере деятельности.

P.S. А день Николая Александровича продолжается в родной редакции, куда он, признаться, спешит с некоторым облегчением и даже радостью, предвкушая минуты относительного покоя и тишины, несмотря на то, что приближается дедлайн, и жизнь в офисе бурлит. Можно заняться привычной, любимой работой, развязать галстук, выпить, наконец, кофе. Осмыслить все, что с тобой произошло несколько часов назад. Набраться сил, заполнить чем-то пустоты, образовавшиеся после выплеска эмоций, чтобы завтра было с чем идти к новым свершениям.

Новый день учителя русского языка начнется уже этим вечером, когда нужно будет проверить кипу тетрадей, исписанных почерками разной степени старательности.

Николай Гурьянов