В современный период особо актуальным стал вопрос о том, насколько обновленной выйдет Россия из кризиса и что ожидает ее основные институты. Причем речь, как правило, идет об экономическом и политическом секторе общественных отношений. Однако, хотелось бы вспомнить и о таком феномене современной России как гражданское общество, о котором так много и красиво говорилось все предшествующие годы. Любопытно, почему же сейчас этот вопрос уже не столь интересует общественность? Может мы просто не боимся потерять то, чего нет?

Чтобы понять существующее положение вещей, необходимо немного углубиться в теорию. Что же такое гражданское общество, и каким оно должно быть? Существует два подхода к определению данного термина. Первый рассматривает его как совокупность независимых социальных институтов, способных контролировать государство. Второй подход основан на личностностном факторе, где признается, что основной движущей силой к построению демократии является свободный, независимый индивид.

Насколько же российское гражданское общество соответствует идеальному типу? Если отталкиваться от первого подхода, то, определенно, формальный этап институциализации третьего сектора мы уже прошли. (Только в Ульяновске зарегистрировано более 1500 НКО). Но ведь совсем нет гарантии того, что новые общественные объединения смогут стать легитимными и действенными рычагами контроля за властью. И никто, кроме нас с вами, граждан своей страны, не способен довести этот процесс до своего логического завершения. Ведь построить гражданское общество сверху невозможно, оно должно созреть само. Наивно полагать, что государство с самоотдачей будет возводить то, что призвано его ограничивать. Хотя, весьма интересно заметить, что в России о гражданском обществе говорят, как правило, представители власти, в то время как более 25% российского населения (по данным ФОМ) даже не знают о существовании данного феномена.

Почему же новые институты так малоактуальны в современной, якобы демократической России? Я бы отметила здесь два вида причин, которые можно разделить на внутренние и внешние. Внешние причины – это неблагоприятные условия окружающей среды, в которых рождаются и функционируют общественные организации. Причем в России такие условия создает государство, пытаясь любыми способами подчинить себе третий сектор. Повлиять же на НКО достаточно просто, по причине того, что, априори, общественные структуры не представляют собой независимого целого, это скорее посредники между властью и обществом, что делает их уязвимыми с обеих сторон. Однако, как не парадоксально, государственная машина освоила пути использования НКО в своих целях намного быстрее, нежели сами граждане.

Среди наиболее распространенных рычагов властного влияния можно выделить следующие:

• Включение лидеров общественных организаций в совещательные органы (общественные палаты, молодежные парламенты, многочисленные советы). Только на примере Ульяновска, где функционируют десятки советов и других псевдодемократических организаций, можно сделать вывод, что этот рычаг властью достаточно хорошо освоен.

• Учреждение НКО, где руководителями являются лояльные власти люди. (В Ульяновске 20% общественных организаций учреждены властными структурами).

• Грантовое финансирование, посредством которого государственные органы выступают в качестве заказчиков услуг НКО, что обязывает последних принимать встречные пожелания со стороны власти. Например, интересно понаблюдать, как организовываются некоторые городские праздники, особенно патриотического толка, когда волонтёры наиболее лояльных общественных организаций используются как часть административного ресурса, для придания массовости торжеству.

Усугубило ситуацию и появившееся в 2005 году новое законодательство об НКО, усиливающее гос. контроль за третьим сектором. Данный документ увеличил сферы взаимодействия Государство – Гражданское Общество, которых сейчас насчитывается около 20. Параллельно происходит процесс вытеснение деятельности международных фондов за пределы страны. (В конце июня 2008 года Правительство России утвердило новый перечень международных организаций, гранты которых не подлежат налогообложению, снизив их число с 101 до 12!!!). Вытеснение иностранных фондов приводит к обнищанию спектра российских НКО, которые теперь практически полностью финансово и идейно зависимы от власти. Эту проблему могли бы решить бизнес структуры, оказывая финансовую поддержку общественникам, но механизмы выгодного взаимодействия между этими сферами еще не отлажены, кроме того, сами общественные организации больше тяготеют к государственной поддержке, проявляя тем самым элементы подданнической политической культуры. (Более 71% Ульяновских общ. организаций считают, что эффективность их работы напрямую зависит от оказываемой государственной поддержки. (Исследования РИФ 08)). Иждивенческая позиция по отношению к власти свидетельствует о внутренней фундаментальной проблеме незрелости гражданского самосознания.

Почему же столь демократические по своей сути институты не воспринимаются населением на равных с гос. структурами и не используются по назначению?

Эту проблему можно обусловить тем, что в России спущенные сверху неолиберальные ценности не имели под собой реальной исторической подоплеки. Еще самые первые исследователи феномена 3 сектора Дж. Локк и Г.Гегель зафиксировали, что гражданское общество рождается только там где есть а) свобода и б) частная собственность. Исторически же наш народ жил под постоянным гнетом государства и долгое время даже не имел возможности обладать правом собственности, что делало его зависимым и бесправным, а также тормозило естественное развитие гражданской активности. Даже сейчас, спустя столько лет, в сознании граждан либеральные ценности не получили своего признания. Это легко проверить, проведя небольшой эксперимент. Попробуйте, к примеру, поговорить со своим ближайшим окружением о таких постулатах как демократическое общество, верховенство закона, превалирование личности над государством. В результате вы получите две реакции: либо недоумевающий взгляд, либо, что еще хуже, невольную ироничную улыбку на лице, у более опытного поколения. В итоге хочется просто понять, а как же мы можем создать то, во что не верим сами, то, что уже давным-давно превратилось в недостижимый, а может и вовсе ненужный идеал. Именно это тотальное недоверие к общественным институтам, ценностям и, прежде всего, к себе является одним из самых болезненных мест современного гражданского общества. Однако, это уже внутренняя, мировоззренческая проблема, которую каждый из нас может решить исключительно сам для себя, но на это могут понадобиться долгие годы.