В Ульяновском государственном университете стало одной женщиной-доктором больше. Роза Гурина — первый в регионе доктор наук по специальности «Теория и методика обучения и воспитания (физика)».

— Роза Викторовна, полагающих, что понятия «наука» и «женщина» несовместимы, все еще много…

— Думаю, мой путь в науку был предопределен. Отец закончил аспирантуру в МГУ, был кандидатом экономических наук, работал в Саратовском госуниверситете. С детства видела, как он сидит над написанием статей, к нему приходят аспиранты, в нашем доме постоянно звучали слова «диссертация», «защита». Мама растила детей и всегда знала, что мы станем учеными. В советское время тотального дефицита, когда мы были студентами, она копила для нас бумагу, готовя к научной жизни. Стопы бумаги – писчей, копировальной — являлись непреклонным намеком на будущее учение. И мама не ошиблась – все трое ее детей пошли в науку. Мой брат — доктор технических наук, сестра — кандидат филологических наук, я вот тоже стала доктором.

— Как разнятся научные интересы членов вашей семьи! Почему вы выбрали физику?

— Я пришла в физику через астрономию, мечтала изучать космос. Когда мы переехали из Саратова в Ульяновск, пошла в пединститут на физмат – это был единственный возможный путь связать свою судьбу с астрономией. Меня учила замечательный педагог Рахиль Менашевна Разник, до сих пор работающая у нас в университете. Я тоже преподавала астрономию в лицее №40 и разработала вместе с профессором Сергеем Червоном спецкурс по космологии. Увы, сейчас в школе не изучают астрономию, и мы, педагоги, боремся, чтоб в школьной программе ее вновь выделили отдельной дисциплиной. У детей должно формироваться глобальное мышление, они должны иметь представление об астрономической картине мира. Мы проводили мониторинг астрономических познаний студентов и пришли в ужас – некоторые, например, всерьез считают, что период вращения Луны вокруг Земли – один день, что Солнце вращается вокруг Земли. У них в голове допотопная, докоперниковских времен, картина мира.

— Мне кажется, астрономия — наука для романтиков. Наблюдение за звездным небом… У вас остается для этого время?

— Да, я по-прежнему влюблена в эту науку, как и в юности. И пытаюсь пробудить эту любовь в своих учениках. Результаты наших наблюдений за небом становятся темами выступлений на конференциях, первых публикаций. Хотя это только часть моей работы с учениками. Я занимаюсь одаренными детьми, юными физиками — выявлением таланта, подготовкой ребят к профессиональной деятельности в области физики.

— То есть зажигаете свои звезды… Владеете секретами, как воспитать гения?

— Моя методика – методика интенсивного преподавания. Сейчас школьные часы, отведенные под физику, здорово урезали. В гуманитарных классах этой дисциплине посвящено один-два часа в неделю, либо учащиеся вообще изучают физику как часть курса естествознания. В профильных классах физике отводится пять уроков в неделю. А когда я училась в школе, пять часов получал каждый ученик, нам давали качественное естественно-научное образование. Получается, что сегодня углубленная программа равна общеобразовательному уровню сорокалетней давности.

— Каких успехов добились ваши ученики?

— Восемь лет я работала классным руководителем, профориентатором в университетских спецклассах школы №40. Несколько моих выпускников уже защитили кандидатские диссертации, некоторые поступили в МГУ, МФТИ, МЭИ. Думаю, порядка двадцати процентов школьников, с которыми мне довелось работать, можно назвать одаренными.

— Что играет главную роль – наличие таланта от природы или усердие в постижении наук?

— Я люблю всяких детей. Возьмите наш факультет — есть лаборанты, есть доктора наук. Казалось бы, они стоят на разных ступеньках иерархической лестницы. Но любой доктор многое отдаст за хорошие руки, за помощь талантливого техника. На каждом уровне есть свои звезды, незаменимые специалисты. Поэтому каждого физика надо лелеять, взращивать.

— Как так получилось, что вы от школьной педагогики перешли к вузовской? И почему сферой научных исследований стала педагогика, а не физика?

— С самого начала совмещала вузовское преподавание и школьное. В УлГУ пришла на факультет образования, который как раз занимался довузовской подготовкой. Потребовалась большая методическая работа, было очень интересно, и я занималась этим с большим энтузиазмом. Университет стал для меня родным. Тем более, муж входил в команду по его созданию, я видела, как он горит этой идеей (супруг Розы Викторовны – Нектарий Тимофеевич Гурин, один из ветеранов вуза, ныне первый проректор УлГУ).

Я и кандидатскую защищала по педагогике – в 2002 году в своем университете. Вообще всегда стараюсь идти туда, куда ведет жизнь, использовать то, что дает судьба, а не ставить невыполнимые цели. Вернусь немного назад. После окончания пединститута я поступила в аспирантуру при кафедре теоретической физики и окончила ее без защиты диссертации, хотя имела десять публикаций, в том числе в центральной печати. Тогда необходимым условием защиты было внедрение в производство результатов исследований. Мне было сложно предоставить соответствующую справку, а научный руководитель, можно сказать, бросил своих учеников на произвол судьбы и переехал в другой город. Потом добавился семейный фактор: родилась первая дочь, и для меня это было гораздо важнее диссертации! После декретного отпуска поняла, что время упущено, я «навсегда» завязала с наукой и перешла работать преподавателем физики в военное училище. Но теперь понимаю, что все сложилось в мою пользу. В итоге защитила и кандидатскую, и докторскую. Просто всему свое время. У каждого свой пик кипучей деятельности — двадцать лет, сорок, а то и позже…

— А что вас навело на мысли о защите докторской? Вы амбициозны?

— Я же говорю: иду туда, куда ведет жизнь. Считаю: у каждого ученого, если он настоящий, есть божья искра, и никуда от нее не денешься. Огонь творчества горит изнутри, и этому огню нужен выход.

— Защита – завершение определенного этапа. Нет чувства опустошения?

— Если и было, то прошло. Уже многое сделано после защиты — завершена работа по гранту, выпущена монография. Есть некая жалость, что ушло ощущение полета, нет адреналина. Я защищалась в Московском педагогическом государственном университете. Когда привезла свои материалы, мне сказали, что здесь хватит на две диссертации. Необходимо было семь публикаций в ВАКовских журналах, у меня их 22. Нужна одна монография, у меня – три. Поэтому я проходила процедуру подготовки и защиты с удовольствием, с ощущением эйфории. Тем более что специалисты МГПУ – это учителя высшей категории. Защищалась в совете у легендарного Каменецкого, главного методиста страны по физике. Самуил Ефимович читал мою работу, давал рекомендации. К сожалению, недавно он ушел из жизни. Считаю, что прикоснулась к Великому.

— Женщина в науке и мужчина в науке – разные явления?

— Не вижу больших отличий. Просто женщину многое отвлекает, быт может отодвинуть карьерные, научные успехи или вообще помешать состояться. Но у меня был стимул – когда защитились муж, брат, сестра, пришел и мой черед.

— Супруг был не против? Знаете, в ученых семьях своеобразная ревность – не редкость…

— Нет, он знал всегда мои потенциальные возможности и то, что они не раскрыты. Я много сил и времени отдала семье во время его работы над докторской диссертацией. И, думаю, он мне за это благодарен.

— У вас обширное поле деятельности, как все успеваете?

— Просто люблю то, что делаю. Некоторую работу вообще выполняю на голом энтузиазме, и при этом с большим удовольствием. Я говорю о деятельности по организации олимпиад для школьников – это направление закреплено за нашей кафедрой физических методов в прикладных исследованиях. Вместе с коллегами налаживаю работу Малого физтеха, Малого мехмата, Ассоциации учителей физики, провожу конференции для педагогов (Тейтельмановские чтения). Как преподаватель читаю студентам методику преподавания физики.

— Что дает вам жизненные силы?

— Ученики и мои собственные дети. Дочери не пошли в точные науки и этим поначалу несколько огорчили нас с мужем. Но зато они талантливы в другом. Генетически заложено то, что старшее поколение учится у молодого. Если этого нет, человек деградирует. Благодаря студентам, узнаю о технических новшествах: новых флешках, телефонах, компьютерных программах. Много сил дает семья. Мудрости учусь у книг. Читаю Джека Лондона, Хемингуэя. Не терплю глупую литературу, глупые передачи, поэтому не ощущаю особого ущерба для себя, не смотря телевизор. Очень люблю рисовать.

— О чем вы мечтаете как человек и как ученый?

— Сейчас на этот вопрос модно отвечать: пережить экономический кризис. А если серьезно — написать еще одну монографию. Она будет посвящена ранговому анализу в образовании.

— Тогда в следующем интервью расскажете читателям «Вестника» о своих исследованиях?

— Непременно.