Богоугодному заведению, которое оказался в состоянии выстроить в нашем городе в позапрошлом веке сын знаменитого симбирянина, ныне грозит полное уничтожение, равно как и его ровеснику в Мелекесском районе.

Вы знаете, почему больницу для душевнобольных на окраине Ульяновска именуют Карамзинкой? Да, вы правы, она названа в честь замечательного историографа Николая Карамзина, и основано это лечебное учреждение на капитал, переданный во владение Симбирскому губернскому земству сыном Николая — Владимиром. Почив в бозе в 1878 году, Владимир Николаевич завещал на предназначенные на благотворительность 125 тысяч рублей устроить в губернии богоугодное заведение. В благодарность же почтительный сын просил поместить на одной из стен здания памятную доску с надписью: «Сооружено памяти Николая Михайловича Карамзина».

Приняв завещанный капитал, губернское земское собрание объявило обсуждение вопроса о его употреблении с помощью в печати. Мнения разделились: пять земств и гласных высказались в пользу учреждений здравоохранения, четыре — за различного рода приюты, три — за учреждения образования, и один гласный — за кустарный склад-бюро. В результате был утверждён проект об основании колонии для душевнобольных. Работы начали в 1893 году, а весной 1899-го года душевнобольные, находившиеся до того в губернской земской больнице, были переведены в новую колонию.

Больница и прочие подобные учреждения не первый год находятся в состоянии непреходящего кризиса. Хотя о «прочих» учреждениях — это, пожалуй, громко сказано: кроме единственной в области больницы на правом берегу Волги, к таковым заведениям в нашем регионе можно отнести лишь ещё функционирующий Димитровградский психоневрологический диспансер, несущий свою нелёгкую вахту на берегу левом.

Сию секунду денег нет

Здания диспансера — практически ровесники Карамзинки, им более ста лет. Так же, как и помещения больницы, палаты диспансера в ужасающем состоянии и работать в них, оказывать помощь больным, врачи просто не в состоянии. Не в состоянии, однако работают — куда деваться…

В начале весны вокруг судьбы этого многострадального учреждения здравоохранения поднялась очередная вялая волна обсуждения. Обсуждалась, собственно, даже не столько судьба диспансера, сколько судьба участковой больницы села Никольское-на-Черемшане. В конце февраля в последней побывал руководитель Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) Владимир Уйба. Цель визита – рассмотреть возможность о закрытии названного учреждения ввиду нерациональности его существования. В числе благих последствий, которые должны были последовать за реструктуризацией участковой больницы чиновники от медицины называли и перевод на освобождаемые площади димитровградского диспансера.

Создавалось такое впечатление, что чиновники просто-таки перекрестились, когда осознали, как можно решить долгие годы висящую как дамоклов меч проблему. Вопрос только, каким образом они собирались это сделать. В частности зампредседателя областного правительства Тамара Девяткина, в публичном выступлении ностальгически вспомнила о том времени, когда пребывала в рядах димитровградских чиновников, и не стала скрывать от народа, как её уже тогда волновала проблемы психоневрологического диспансера. Нового, правда, Тамара Владимировна ничего не открыла: то, что ситуация не меняется уже долгие годы, далеко не секрет. И как говорилось все эти годы, что на строительство «сейчас, сию секунду» средств нет, так было сказано и на сей раз…

«Градообразующая» больница

По заверениям региональных властей, проект с переселением диспансера в Никольское — вещь замечательная во всех отношениях: и обслуживание больных со всей области наладим, и от головной боли с проблемными зданиями избавимся. Руководитель областного здравоохранения Фёдор Прокин и вовсе называет проект «градообразующим»: это, видимо, следует понимать так, что стоит только диспансеру обосноваться в Никольском, как для села расцвет и благополучие наступит. Единственный, чётко оформленный аргумент — это то, что перепрофилирование больницы позволит создать 60 новых рабочих мест. Увы, для всех, кроме областных чиновников, он весьма спорен: вообще-то в больнице и сейчас люди работают… Да и то, насколько нерационально существование участковой больницы, сельчане готовы поспорить.

Масса вопросов со стороны общественности и стали той закавыкой, что мешает приступить к немедленному реформированию и переселению: на это ведь согласие федералов нужно, а получить его можно только с дозволения народа. А пока суть да дело, диспансер на пару с больницей всё также медленно хиреют и рушатся. Люди не получают помощи в том объёме, в каком нуждаются.

Владимир Карамзин оказался для нашей области фигурой не менее знаковой, чем его почитаемый отец. Жаль только, что на помощь таких благотворителей сегодня, видимо, рассчитывать не приходится. Перевелись, измельчали. Даже память великого земляка сегодня предпочитают увековечивать иначе, чем в позапрошлом веке. И правда: всегда можно найти массу эффектных и гораздо более дешёвых способов напомнить о заслугах Николая Михайловича, чем строить в его память школы или лечебницы. Или хотя бы их ремонтировать.

Строительство всевозможных памятников становится в нашей области чуть ли не главной традицией. Бесспорно, памятник — вещь хорошая: он придаёт городу дополнительную индивидуальность и самобытность. Он похож на золотое кольцо на руке женщины, делающее эту руку ещё более красивой. Но сколько колец не надевай на руки с язвами — красивее они от этого не станут. Так может быть, прежде чем обвешиваться драгоценностями, следовало бы вылечить болячки? А то ведь никакими заплатками от кутюр срам не прикроешь!

Галина ПЕТРОВА