Более десяти лет, прошедшие со дня блаженной кончины митропо-лита Санкт-Петербурского и Ладожского Иоанна, с предельной яснос-тью подтвердили его уникальное значение для современной русской ду-ховности, культуры и государственности.

Значение его столь велико, а творческое наследие – столь обширно, что пройдёт ещё немало времени, пока русское самосознание уразумеет всю полноту и глубину деяний петербургского старца – этого пламенного патриота России, выдающегося учёного-богослова, страдальца и борца за Русское Возрождение, за Веру Православную, за воскресение Святой Руси. И изданные сегодня двенадцать томов его собрания сочинений – лишь малая часть трудов этого выдающегося Русского Человека.

После кончины Владыки 2 ноября 1995 года осиротели не только те, кто знал митрополита Иоанна лично, осиротела вся Православная Россия, лишившись своего духовного вождя, проповедника и великого молитвенника. Но и в скорби нашей мы верим, что духовное наследие почившего в Бозе старца послужит нам путеводной звездой к возрождению Святой Руси из сегодняшнего хаоса и смуты. Владыка Иоанн жаждал этого всем сердцем.

Прост, мягок и добр…

9 августа 1990 года митрополит Иоанн прибыл в Ленинград. Из Са-мары святитель привёз с собой своих давних духовных чад: врача Ва-лентину Сергеевну Дюнину, монахиню Олимпиаду (она выполняла послушание домоправительницы), секретаря Анну Степановну Ива-нову, водителя Петра Павловича… Вот практически и весь его штат.

Уже здесь, в Питере, Владыка привлёк к своей деятельности и меня в качестве референта. Скажу прямо: я очень волновалась и сомневалась – справлюсь ли… До этого мне не приходилось вникать в сущность и тонкости церковных дел. Но доброе, чуткое отношение Владыки помогло преодолеть все трудности…

В домашней жизни Владыка Иоанн был крайне прост, доступен и

непритязателен. Он довольствовался очень немногим. Обстановка его покоев в резиденции была очень проста. Здание резиденции выглядит внушительно, а весь внутренний уклад жизни в нём определялся скромными запросами Владыки. В вестибюле огромное старинное зеркало со столиком, на котором всегда стояла ваза с цветами. Это единственное послабление, которое позволял себе Владыка, очень лю-бивший цветы. В остальном же – строгость и простота. Приёмная – зал, где в строгом порядке расставлена незамысловатая мебель (диван, шкаф), где много книг, столик и два кресла. На столике всегда свежие патриотические газеты, духовные издания и множество писем из раз-ных городов и сёл России. Здесь Владыка принимал всех желающих.

Кабинет митрополита выглядел величественно и строго. Восточный угол занимали иконы. Рабочий стол Владыки с телефоном занят дело-выми бумагами, письмами, рукописями. Впечатляет длинный, почти во весь кабинет, стол, покрытый зелёным сукном. Когда приходили посетители, Владыка всегда садился с краешка, а они окружали его со всех сторон, боясь пропустить хоть одно слово святителя.

Много могли бы поведать о любви Владыки к чадам своим стены этой комнаты. Через неё прошли сотни отягчённых бедами и искушениями, искавших и находивших у него совет и утешение…

Келья Владыки на втором этаже – место его сокровенных дум и ду-ховных подвигов. При беглом взгляде бросалось в глаза обилие икон в переднем правом углу. Перед иконами теплится лампада. У проти-воположной стены – железная кровать, доставшаяся ему «в наследст-во» от духовного отца – митрополита Мануила, которую он привёз из Самары. Два кресла, небольшой стол, на котором ежедневно появля-лись новые письма и книги, которые Владыка читал в редкие минуты отдыха. Тумбочка, которую он сделал собственными руками.

Здесь же Владыка иногда принимал близких посетителей. Простота обстановки и его поведения поражала тем, что в ней не было ничего искусственного. Он не изображал простоту, а на деле был прост в обхождении, мягок и добр. Об этом свидетельствуют все, близко знавшие митрополита.

«Порой, – вспоминает его келейник, иеромонах Пахомий (Трегу-лов) он бывал с нами строг – но таким и должен быть любящий отец. За проступки он строго взыскивал, но, наказав – терпеливо ждал покаяния, чтобы простить от всего сердца. При этом была в нём такая духовная сила, что я чувствовал себя как за каменной сте-ной. Все мои духовные скорби он тянул на себя. Я всегда ощущал, что у него к небу путь короткий, и если бы не Владыка – не знаю, как бы я выжил»…

Митрополит был поразительно непритязателен. Носил заштопанную старенькую рясу, постоянно ограничивал себя в питании. Свою пенсию Владыка так ни разу и не держал в руках. Когда её назначили, выписал доверенность и поручил раздавать деньги нуждающимся.

В начале славных дел

Митрополит Иоанн принял управление Ленинградской епархией в те дни, когда стрелка часов истории вдруг сорвалась с места и бешено закружилась, не успевая обозначать смену общественных настроений, производственных отношений, эпох. Времени, чтобы неторопливо войти в курс дела, у нового митрополита не было.

“Россия во мгле, – скажет митрополит Иоанн об этих днях спустя два года, в своей статье «Русский узел». – В хаосе лжи и смуты она бредёт, истощая последние силы, сама не зная куда, – лишённая веры и здравой исторической памяти, преданная вождями, оболганная клеветниками, окружённая хищной толпой претендентов на её грандиозное, многовековое наследие. Россия – над бездной.

Разорённая междоусобием, стяжательством и тщеславием, зады-хающаяся в тисках экономического кризиса, межнациональных конф-ликтов и политических склок, одурманенная пропагандой разврата, насилия и вседозволенности, она чудом удерживается на краю про-пасти, в мрачных недрах которой её ждут ужасы государственного распада».

Никто до митрополита Иоанна так ясно и прямо не говорил о том главном, что должно быть сделано нами… «Великая судьба России зависит ныне нашего произволения. Мы – и никто иной – можем и должны воссоздать державу Святорусскую. Да будет так! Аминь».

«Задумаемся, – поучал митрополит Иоанн в 1993 году, – не пришла ли сегодня пора повнимательнее всмотреться в себя? Взглянуть друг на друга. Оглянуться трезвым взором вокруг. И, может быть, найти в себе силы сказать честно, что в нас, сегодняшних, такой русскости уже почти не осталось. Говорю это с горечью и скорбью, в надежде, что Господь не оставит нас своей милостью и мы всё же зададим себе тот главный вопрос, без ответа на который немыслимо само дальнейшее существование нашего народа: как вернуть себе ясно понимаемый смысл бытия?»

Эти слова жаждала услышать истосковавшаяся душа России. Это была правда, но не убивающая своей беспощадностью, а врачующая, наполняющая иссохшие души живой водой Божией благодати. В условиях повального предательства и разгула русофобии, кровопролития, разгула бесовщины и насилия раздался живой голос истинно Русского Пастыря; говорившего бесстрашно и властно.

Тем временем Украина объявила Черноморский флот своей собст-

венностью, а на московских улицах и площадях произошло позорное побоище «чёрного октября». В Приднестровье, Таджикистане и Абха-зии вовсю полыхала гражданская война, сопровождавшаяся зверским избиением русских; Татария и Чечня не подписали федеративный договор и фактически вышли из состава России; москвичи пикетировали телецентр Останкино с лозунгами; «Русским – русское телевидение» и «сионизм не пройдёт»; Ельцин подписал указ №827 «О восстанов-лении официальных отношений с Мальтийским орденом»…

На фоне этих событий в сентябре 1992 года митрополит Иоанн пуб-ликует свою первую программную статью-проповедь «Быть рус-ским». Через два месяца выходит его следующая статья – «Державное строительство», а 30 декабря 1992 год «Советская Россия» публикует новую православно-патриотическую проповедь Владыки – «Тор-жество Православия». Так началось жертвенное служение петербургс-кого старца в качестве неформального общенационального, общерусского духовного вождя, пророка и учителя…

Живой символ борьбы и победы

Владыка никогда не заискивал перед власть предержащими, но все прежние нелады с начальством не шли, ни в какое сравнение с тем, что началось в Санкт-Петербурге, когда он выступил против засилья жидовствующих сектантов. Решительное противостояние митро-полита засилью вражьих сект вызвало у тогдашнего мэра Собчака приступ злобы и ненависти.

Собчак был яростным русофобом и откровенным ненавистником Русского Православия. Поэтому он сделал всё для вытеснения Пра-вославия различными сектами, со всех концов света хлынувшими в наш город. Заезжие проповедники за гроши получали лучшие кон-цертные залы, им предоставлялось лучшее эфирное время. Санкт-Петербург стремительно превращался в столицу сектантов всех мастей. Сам Собчак демонстративно выступил с приветствием на всемирном конгрессе тоталитарной секты «Свидетели Иеговы», который по его приглашению прошёл в Питере.

Митрополит Иоанн не побоялся назвать вещи своими именами: секту – сектой, пагубное лжеучение – лжеучением, потакание властей сектантам – потаканием. Какой же вой и визг поднялся тогда в нашей «демократической» прессе. Митрополита Иоанна травили, как, должно быть, не травили никого из православных архиереев со времён Троцкого и Губельмана, тоже мечтавших, подобно нынешним иеговистам, о мировом правительстве, о господстве «избранного» народа над остальным человечеством.

8 сентября 1992 года газета «Вечерний Петербург» писала: «В посла-ниях Петербургского Владыки полыхают отблески средневековых костров». Журнал «Невское время» в марте 1993 года: «Еретики и жиды не дают покоя «смиренному» Иоанну, митрополиту Петер-бургскому и Ладожскому. Веронетерпимость и антисемитизм связа-ны в его статьях и выступлениях неразрывными узами». А съезд Конгресса еврейских организаций и общин и вовсе заявил о своём намерении обратиться к Патриарху с требованием (!) «принять неот-ложные меры в связи с публикациями митрополита Иоанна».

Нет необходимости перечислять грязные и подлые обвинения, обрушившиеся на Владыку. Эти грязные приёмы нам нынче хорошо известны… Русофобия только изображает интеллигентность и культурность, чтобы прикрыть свою жадную вороватость, свою ненависть к тем, кто разглядел и узнал её. Бесовщина, принимавшая разнообразные формы, нападала на старца со всех сторон, почти не скрывая своё мерзкое обличие. Она спешила использовать момент.

Там временем брань, которую вёл митрополит Иоанн с силами тьмы, становилась всё напряженней. Всей мощью своей пропаган-дистской машины враги России обрушились на митрополита Иоанна. Владыку клеймили «русскоязычные» газеты демократов в Москве и в Петербурге, «Нью-Йорк Таймс» назвала его «наиболее выдающимся представителем русской реакции». Бил тревогу испуганный Собчак: “Возрождающаяся Русская Православная Церковь может стать по-собником вчерашних коммунистов, тех, кто сегодня стал национал-патриотом и борется под флагом национализма за возрождение России…» («Независимая газета», 27.05.1993).

Но поразительно… Чем больше усиливался вражий накат, тем слышнее становился голос митрополита Иоанна. Голос Владыки слы-шала вся Россия. Владыка стал живым символом русской националь-но-освободительной борьбы. Символом нашей грядущей Победы.

Неутомимый трудник

В феврале 1992 года Митрополит пригласил меня на беседу, в ходе которой сказал, что в нашем городе назрела настоятельная необходимость в создании философско-богословского Православного общест-ва, которое могло бы объединить представителей православной ин-теллигенции – учёных и педагогов, историков, философов, журна-листов…

Владыка подробно изложил план создания этой общественной орга-низации. С горечью заметил, что после десятилетий государственного богоборчества духовное одичание людей достигло предела: потреби-тельство, культ насилия и разврата поработили значительную часть нашего общества. Поэтому одной из главных задач создаваемого фи-лософско-богословского общества была названа православно-просве-тительская работа. При этом Владыка отметил, что мы ни в коем слу-чае не должны повторить печальную судьбу Богословского общества, созданного в Петербурге в 1908 год Мережковским, Гиппиус и Фило-софовым, которые пытались свести всё духовное Православие к убогим культурным формам русского декаданса.

Владыка благословил нас на открытие цикла лекций, и сам выступил с первой установочной лекцией. Впоследствии у нас выступали многие известные богословы и священники, философы и учёные-естествоиспытатели. Так, по замыслу Владыки, шла подготовка к созданию Православного университета.

К сожалению, смерть Митрополита не позволила реализовать задуманное. Враги Владыки сделали всё для того, чтобы «похоронить» его благие начинания.

Хотя нам и не удалось создать Православный университет, слушатели цикла лекций, в основном учёные и интеллигенция – учителя, врачи, инженеры, работники сферы культуры – стали активно участвовать в работе философско-богословского общества: теоретических конференциях, круглых столах, дискуссиях.

А вот ещё одна задумка Владыки. Чтобы активно приобщать моло-дёжь к Православию, по его инициативе была создана и активно рабо-тала Православная гимназия на улице Есенина в доме 22. Была разра-ботана подробная программа преподавания основ Православия, Зако-на Божия, а также гуманитарных дисциплин. В гимназии был установлен довольно строгий православный распорядок и режим: занятия в классах начинались молитвой, и молитвой же заканчивался рабочий день. В здании царил образцовый порядок, для учащихся были созда-ны специальные мастерские, где они занимались постижением раз-личных ремёсел.

Но городскому начальству эта Православная гимназия и её успехи в

христианском, патриотическом воспитании молодёжи просто не давали покоя. Начались интриги против директора гимназии, в травлю активно включились городские власти, а когда не стало Владыки Иоанна, наступление пошло широким фронтом. Гимназию выселили из обжитого, обустроенного здания, лишилась она и поддержки новых епархиальных начальников…

Впрочем, полностью уничтожить плоды пастырской заботы митрополита его враги так и не сумели. Владыка очень ценил возможность прямого общения с паствой, с рядовыми прихожанами, с простыми русскими людьми. Он не пропускал никакой возможности встретиться со своим народом, столь нуждающимся в мудром пастырском кормлении, лицом к лицу. Так родилась традиция ежемесячных публичных выступлений митрополита Иоанна в концертном зале у Финляндского вокзала.

На первую такую встречу народу пришло немного – в основном члены нашего философско-богословского общества и их семьи. Но уже через пару месяцев огромный зал на тысячу мест не мог вместить всех желающих. Люди заполняли все проходы, толпились в фойе, стояли и слушали даже на улице…

План митрополита Иоанна по возрождению русского национально-религиозного самосознания не ограничивался только Петербургом. Он охватывал все необъятные просторы России. Для осуществления плана митрополит Иоанн создал Богословское отделение в Петровс-кой академии наук и искусств, имеющей широкую сеть региональных отделений во всех концах нашей страны и сам возглавил это Бого-словское отделение. «Церковь не может делать вид, что не замеча-ет того шабаша, который устроили на Руси христоненавистники, растлители и сатанисты разных мастей», – говорил он.

Кончина

Шло 2 ноября 1995 года, 1912-й день пребывания митрополита Иоанна на Петербургской кафедре. Каждый из этих дней был загружен напряжённой работой – молитвенной и духовной, хозяйственной и организационной.

Близко знавшие Владыку люди утверждали, что он был истовым молитвенником. Проводя последнее совещание с настоятелями храмов, Владыка Иоанн благословил всех и попросил всех молиться о нём. Батюшки вспоминали потом, что у многих было такое ощуще-ние, будто Митрополит прощается с ними.

Молился Владыка и перед тем как отправиться на встречу с Собчаком в новопостроенный коммерческий центр («Северную Корону»), куда ему так не хотелось ехать. «Благословите меня», – вдруг попросил он домашних, вышедших проводить его к машине, и склонил голову. Просьба оказалась столь неожиданной, что все растерялись. Владыка подождал, кивнул и сел в белую «Волгу». Вместе с ним сел и послушник Пётр.

Протоирей Павел Красноцветов, главный бухгалтер епархии Ната-лья Кулик, юрист епархиального управления Лидия Богданова прие-хали в «Северную Корону» отдельно. Шёл густой снег. Без десяти ми-нут восемь белая «Волга» митрополита остановилась у гостиницы «Северная Корона». В холле гостиницы гуляли ледяные сквозняки, и Владыка замёрз. Было очень неуютно, холодно и тревожно.

Отвлекаясь от общих разговоров, митрополит внезапно сказал сопровождавшим: «Если у власти будут такие, как Собчак, России будет совсем плохо. Это люди с двойным дном». Он произнёс эти слова вслух, но как бы обращаясь к самому себе. Так в последние минуты жизни старец повторил главную мысль, которую неоднократно высказывал в последние годы. Высокопоставленные русофобы и сребролюбцы, бессовестные карьеристы и конъюнктурщики со страхом и ненавистью сторонились человека, осмелившегося сказать правду о них…

О клевете на Владыку мы уже говорили. То, как злобно и мелочно унижали его, вынуждая появляться на подобных сборищах, понима-ешь, слушая рассказы о последних минутах жизни Владыки. Подобно бедному и назойливому просителю, его томили в каком-то непонят-ном ожидании в неуютном, продуваемом холле «Северной Короны».

Ждали чету Собчаков. Собчаки задерживались. В начале девятого

официанты начали разносить соки. Владыке принесли стакан сока отдельно. Сок был ледяным. Теперь уже все увидели, как замёрз Владыка. Ему указали место, где потеплее, но дойти до него он не успел. В холле наступила тишина, в вестибюле гостиницы появился Собчак с женой Людмилой Нарусовой. Подойдя к Митрополиту, он протянул ему руку, спросил: «Как чувствуете себя?»…

Холод усилился ещё больше. Владыка чувствовал только эту вползающую в него со всех сторон стужу… Он внимательно посмотрел на стоящего перед ним улыбающегося Собчака. Как всегда, тот был развязан и самоуверен. «Благословите, Владыка», – попросила, прерывая затянувшуюся паузу, жена Собчака.

Митрополит поёжился от сковывающего его холода и поднял руку для благословения… Стоявшие рядом с ним спутники вспоминали, что когда Владыка поднял руку, возникло ощущение, словно он уви-дел что-то неожиданное. Он смотрел не на Нарусову, не на Собчака, а куда-то сквозь них. Глаза его были широко открыты. Пальцы, сжи-мавшие митрополичий посох, разжались. Владыка пошатнулся и, под-хваченный келейником Петром, начал медленно оседать на пол. По-сох успела подхватить Наталья Александровна, не дала ему упасть. Чета Собчаков, взвизгнув, отскочила от умирающего Владыки…

Первая медицинская помощь была оказана Владыке только через 15 минут. Нужных лекарств под рукой не оказалось. Сердце митрополи-та остановилось. Протоирей Павел Красноцветов читал отходную. Специализированная скорая помощь прибыла только через сорок минут. «Готов!» – посмотрев на Владыку, сказал врач с этой скорой.

На похоронах митрополита Иоанна не было именитых гостей. Властьимущие ограничились вежливым минимумом формальных сожалений. Не было Собчака: когда шли похороны, он демонстративно сидел на просмотре коллекции мод…

Зато тысячи и тысячи простых петербуржцев пришли проститься с родным Владыкой. Свято-Троицкий собор не вместил столько народа, и люди толпами стояли на улице. Собор был открыт всю ночь. Проститься с Владыкой ехали люди из Москвы, Самары, из самой дальней дали, до которой достигало его живое, трепетное слово.

Кого только не было в толпе: старые и молодые, писатели и рабочие, художники и крестьяне, коммунисты и монархисты… Похоронили Владыку в архиерейском уголке на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры…

Второго ноября 2005 года исполнится 10 лет, как нет с нами митрополита Иоанна. Круглый год на его могиле живые цветы, а в день кончины тысячи петербуржцев и жителей других городов Рос- сии приходят сюда, где с утра и до вечера священники служат панихиды, читают поминальные молитвы. Людской поток течёт к могиле любимого архипастыря до позднего вечера.

«Он обладал замечательным духовным бесстрашием, – сказал пос-ле кончины митрополита Иоанна архиепископ Владивостокский и Приморский Вениамин.– Ведь, несмотря на то, что прошедшие годы «перестройки» и «реформ» дали как будто возможность свободно говорить, далеко не каждый архиерей решится так откровенно и смело высказать свои мысли и чувства. Остался ещё какой-то страх. А митрополит Иоанн говорил 6eз оглядки на «общественное мнение». Без «cтраха иудейского», чем, конечно, обрёл себе многочисленных противников. Однако святитель не шёл на компромисс с совестью, служа Истине, следуя заповедям Христовым и завету святых отцов: «молчанием предается Бог!»

Царствие Небесное митрополиту Иоанну! Упокой, Господи, его душу в селениях праведных!»

Скажем и мы вместе с Владивостокским архиереем: «Владыке Иоан-ну, мужественному исповеднику и бесстрашному обличителю, неуто-мимому проповеднику и любвеобильному пастырю, пророку русского духовного возрождения – вечная память, вечная память, вечная память!..» Аминь.