Скромница-царевна, рожденная фантазией и талантом великого Александра Пушкина, не приняла заздравную чарку от семи богатырей. Нынче – не так. Прочно утвердился в практике врачей-наркологов термин «детский алкоголизм».

Об этом беседовали мы с главным врачом областного государственного учреждения здравоохранения «Областная клиническая наркологическая больница» Борисом Владимировичем Песковым и его заместителем по детско-подростковой наркологии Татьяной Юрьевной Токаренко.

Цифры нашего неблагополучия

– Более всего тревожит то, что подросткам, которым поставили диагноз «алкоголизм», добавляется еще один – «алкогольный психоз», хотя раньше этим страдали пьющие люди после 50 лет, – сказала Татьяна Юрьевна. – Это те, кого мы берем на учет по выявляемости и по персональному обращению. По злоупотреблению алкоголем в городе у нас на учете состоят 455 несовершеннолетних – цифра довольно внушительная. Это тот контингент, которым необходимо заниматься сегодня, иначе завтра они вырастут алкоголиками. У них болезнь развивается постепенно, никто не начинает с крепких напитков, молодые чаще всего употребляют пиво. В нашей области законодательством РФ запрещено продавать слабоалкогольные напитки юношам и девушкам до 18 лет. А мы как врачи считаем, что формирование молодого организма заканчивается в 20 лет, и если подростки начинают употреблять пиво в раннем возрасте, то алкогольная зависимость формируется в пять раз быстрее, чем у взрослого человека. И реально подросток может стать алкоголиком в течение года. Появилось понятие – «пивной алкоголизм», он развивается мягче, чем и опасен. Несовершеннолетние в группе выпивают от трех до пяти литров на одного человека, и, если пересчитать на взрослого человека, это эквивалентно двухстам граммам водки. Не каждый взрослый столько выпьет, а, учитывая реакцию подросткового организма, весьма велика возможность попадания ребенка в реанимацию, бывают, к сожалению, и случаи летального исхода.

За цифрами – факты

– Татьяна Юрьевна, для мальчиков ранний алкоголизм заканчивается тем, что их бракуют призывные комиссии. А для девочек?

– Во время беременности – угрозы выкидыша, врожденные уродства у детей, маленькие вес и рост младенцев. В целом ни для кого – ни для мальчиков, ни для девочек – это не проходит бесследно.

– Говорят, что ребенок, рожденный матерью, употребляющей во время беременности алкоголь и наркотики, едва родившись, испытывает «ломку». Это вымысел или правда?

– Да, это так. Все, что употребляет мать, по крови приносится ребенку, и, естественно, алкоголь, никотин и наркотики уже знакомы ему еще до рождения. В новой жизни нет крови, которая поставляет малышу эти вещества. Тогда и наступает то, что в просторечии именуют «ломкой». И, к сожалению, мы стали все чаще с этим встречаться.

И ведь что плохо: в некоторых семьях считают: лучше пусть ребенок попробует легкий алкоголь дома, чем где-то в подворотне. Очень хочу обратить внимание родителей на то, что в возрасте до двадцати лет они сами начинают искушать ребенка. Ну, а если в семье родственники страдали алкоголизмом, взрослые сами подталкивают ребенка к этой беде, и сегодня вероятность того, что такой ребенок унаследует эту болезнь, – 80%.

– Татьяна Юрьевна, теоретически все знают: алкоголь – это яд, но…

– Далеко не все об этом знают. Вот вам пример – не будем говорить о крепком спиртном, вернемся к пиву – среди прочих составляющих его фракций обязателен хмель, именно эта фракция является растительным аналогом женских половых гормонов. Когда в мужской организм поступает аналог женских гормонов, он как бы притихает – зачем вырабатывать свои гормоны, когда они сами поступят при частом употреблении пива. И мужчины по этой причине со временем начинают приобретать женский вид: полное лунообразное лицо, пивное брюшко и, плюс ко всему, уже в молодом возрасте им никакая «Виагра» уже не поможет.

– А женщины?

– Они больше становятся похожи на мужчин – портится цвет лица, крошатся зубы, голос становится более грубым. Но внешние признаки – это одно, страшно другое: женский алкоголизм убивает в них чувство долга, ответственности, материнства. И если на мужчину могут воздействовать внешние факторы, женщины без оглядки уходят все ниже и ниже.

Кроме того, у тех и других возникают проблемы с сердечно-сосудистой системой, погибают клетки печени, в итоге – цирроз, от которого 90% наших пациентов погибают. И, естественно, ослабевает память, ведь наши юные пациенты не могут нормально учиться, у них пропадает интерес к друзьям, общению, не говоря уже об учебе.

Не хочу в компьютер!

– Татьяна Юрьевна, добровольных желающих пролечиться у вас в больнице не так уж много, и причина есть – это компьютерный банк данных, который вы имеете. Больные люди, особенно подростки, боятся огласки, утечки информации, сложностей при поступлении на учебу или на работу, просто прячут свою беду от стыда. Так?

– Какой стыд, если ребенок пропадает? Да, данные в компьютер заносятся, но не для огласки. Мы наблюдаем подростка и если видим, что он исправно проходит лечение, что родители усилили контроль, в школе он стал хорошо заниматься, нет приводов в милицию, не сформированы признаки алкогольной зависимости, естественно, мы его с учета снимаем. И если они считают, что им поставили клеймо на лоб на всю жизнь, они не правы, такого у нас нет. Такой учет существует для того, чтобы спасти детей.

Ведь в детские дома, в приюты поступают дети из пьющих семей, которые мало того, что недоедают, но могут и допить за родителями остатки спиртного. Хорошо, что государство о них заботится.

– Но, в принципе, многие из них – ваши потенциальные клиенты?

– Да, в нашей компетенции – лечение.

– Однако ваш пациент прошел курс лечения, вышел на крыльцо, глядит налево, глядит направо – ларьки, магазины, киоски, от водки до «Отвертки» – полный ассортимент. Что делать?

– Хорошо, что было принято постановление, чтоб все эти ларьки не ставить вблизи школ и других общественных мест, но, к сожалению, кто захочет, найдет везде. Тут надо говорить об отсутствии должного воспитания в семье. А сегодня родители надеются на школу, потом на то, что «армия исправит», а в итоге ребенок потерян. Первые годы жизни ребенок впитывает в себя все, что видит, и, однозначно, что заложит семья, то и вырастет: или духовно и нравственно здоровый человек, или наш будущий пациент. Какая семья – такие и дети.

– А сейчас какой прогноз у вас на будущее? Что конкретно необходимо делать?

– Начинать надо с семьи. Вот смотрите, какая статистика: если в прошлом году мы осмотрели за девять месяцев 1435 детей, то за такой же период текущего года -1567. В результате взято на учет в прошлом году 174 ребенка, а на сегодняшний день их – 241. Растут цифры нашего неблагополучия. Наши сотрудники, которые работают в отделе профилактики правонарушений среди несовершеннолетних, дали такие цифры: в минувшем году их было 2322 человека, а за девять месяцев 2009-го – 2650. Взято на учет из органов профилактики в прошлом году 80 человек, сегодня их 87. Есть у нас цифры и по всем районам города о подростках, злоупотребляющих алкоголем. Если сравнивать годы ушедший и нынешний, то по Засвияжскому району их было 158, сейчас – 190, в Ленинскиом районе, соответственно, – 70 и 74, в Железнодорожном районе – большой рост: было 46, а стало 80. И в Заволжском районе злоупотреблять алкоголем стали 111 подростков при цифре 73 в прошлом году.

А давайте возродим ЛТП!

На этот вопрос и другие на тему: не расширить ли количество лечебниц, не ужесточить ли меры наказания к тем, кто пропивает не только свою жизнь, но и жизнь своих близких, калечит судьбы детей, ответил Борис Владимирович Пешков.

– В расширении лечебной базы нет необходимости. В любой сфере здравоохранения лучше предупредить, профилактика очень важна. Ведь мы работаем с теми, у кого болезнь уже развилась. У нас основная задача – реабилитация. И наша большая головная боль – нет у нас в области большого реабилитационного отделения, где занимаются с теми наркозависимыми, которые реабилитируются в полном смысле этого слова, чтоб помочь им вернуться в обычную трудовую, социальную среду, научить их жить по-новому. Это требует больших вложений, и у нас были такие планы совместно с областным правительством, но помешал финансовый кризис.

– Сейчас те, кто страдает от родственников-алкоголиков, все чаще вспоминают лечебно-трудовые профилактории – ЛТП. Может, это выход?

– Эта форма лечения – принудительная, по решению суда. Надо признать: какой-то плюс был, в период их существования значительно снизился показатель смертности. Но все строить на страхе очень сложно.

– Но сейчас-то мы в бесстрашном времени живем: пей – не хочу.

– Тогда это было в структуре МВД, за решетками, с охраной, но это все-таки жестоко. А алкоголизм – это болезнь, и какой подход найти? К нам приезжали коллеги из США. У них есть метод принудительного лечения, но альтернативный. По решению суда предлагается: или ты идешь в тюрьму, или ты лечишься. И они приводили пример: работодателям выгоднее пролечить работника. И у нас, и у них болезнь развивается по своим законам. А у нас мы берем пример с чего? Вы через свою газету пытаетесь «достучаться», но, к сожалению, те, кто пребывает в алкогольной зависимости, читать это не будут. И в тоже время – реклама. Ну, хоть наши любимые «Менты»: пьют на работе, во время работы и после нее. А они все очень милые люди, подрастающее поколение смотрит и понимает: это хорошо. А мы для закрепления этого образа придумали детское шампанское, безалкогольное пиво, сигареты: легкие, суперлегкие, все это влияет на подсознание и развивается, а потом и укрепляется в нем. Свобода – это осознанная необходимость, а не вседозволенность. Культура, сознание, социальное воспитание…

– А потом уже медицина?

– А медицине достаются последствия…

Беседовала Галина Антончик