Художница Екатерина Цыганова рассказала «Вестнику», что можно изобразить в кошках.

Выпускница УГПУ (специальность – «Начальное образование»), а ныне лаборант кафедры актерского искусства УлГУ называет себя самоучкой. Начала рисовать с тринадцати лет, занималась самообразованием, перелопатила много литературы об изобразительном искусстве.

Однажды увидела в газете фотографию картины Татьяны Горшуновой, еще одной ульяновской художнице, обожающей котов. Изображенное на иллюстрации мохнатое создание вдохновило нашу Катю и указало ей путь самовыражения.

— Своего первого кота я нарисовала, когда была на девятом месяце беременности. Видно, что он, как и я в то время, пребывает в ожидании. Это была моя первая подобная работа, и влияние Горшуновой здесь очень заметно, — говорит художница. – Это касается формы кота, его глаз.

Надо сказать, что усатый-полосатый смотрит с полотна широко раскрытыми глазами. В дальнейшем Катины коты эволюционировали, изменения выразились, в частности, в том, что глаза домашних животных «стали постепенно закрываться», и теперь они либо прищурены, либо томно прикрыты.

— Через кошек я передаю настроение, мироощущение – свое или того, кому посвящена картина. Я не добиваюсь портретного сходства, а изображаю внутренний мир. Чтобы изобразить кого-то в кошке, мне нужно хорошо узнать человека, пообщаться с ним какое-то время, — рассказывает Катя.

Как мы уже успели заметить, художницу вдохновляют работы коллег. Своими родственными душами она считает импрессионистов. И правда – на Катиных картинах очень богатые, насыщенные краски. Жаль, что технические возможности нашей газеты не позволяют показать их читателю.

Художница считает, что главное не форма, а именно цветопередача. Тона и полутона лучше всего могут выразить суть полотен – их настроение. Вот «аватара» подруги автора – солнечная кошка развалилась на скамейке, рядом летает пчела, спину греет рассветное солнышко. Вот нежная мохнатая парочка любуется восходом. Коты всегда фиолетовые, кошки – розовые, если гендерная принадлежность несущественна – рыжие. Почему-то так получается… А вот дядя автора – жизнерадостный, улыбчивый кот. Картина напоминает «Ночь» Ван Гога. Есть «Кот Баюн», белое сонное существо с птицей на усах, похожее на героев произведений Модильяни («Только шляпы не хватает», — шутит Катя). «Кот-ворюга» — это иллюстрация к одноименному рассказу Константина Паустовского.

Впрочем, это сейчас Катя может нам рассказать о содержании картин. Ведь она пишет всегда по настроению и, только уже глядя на конечный результат, может понять, что именно она нарисовала в этот раз. Впрочем, некоторые вещи объяснить не может даже художница. Например, почему у того кота на одной лапе пять пальцев, на второй – три, а на третьей – четыре?

Интересно, что Катя не держит дома кошек. «Уважаю, но не люблю», — говорит она о пушистых друзьях человека. Зато на картинах ее кошки вполне органичны.

Не всегда на полотнах художницы Цыгановой оказываются кошки. Однажды она случайно написала икону. Серьезно. Впрочем, говоря о таких вещах, вряд ли стоит употреблять слово «случайно». Речь о том, что девушка совершенно не предполагала, что когда-нибудь из-под ее кисти выйдет глубоко одухотворенный образ Святой Екатерины. Катя отнесла картину в церковь, где батюшка сказал: «Это икона». Произведение освятили и оставили в храме.

Но это событие – исключение из правил. Сейчас художница думает о своих творческих планах. Есть задумка развивать тему кошек. Катя мечтает наладить производство «котофеек» — аналога «валентинок»: рисовать на фоне кота сердечки. А еще хорошо бы организовать выставку. Пока удалось провести только одну – на недавнем фестивале «Экзистенция».

Но главным делом своей жизни наша гостья хочет сделать арт-терапию – такое направление, где удачно совместились бы ее педагогическая специальность и увлечение. Чтобы красота, в частности красота изобразительного искусства, трудилась над спасением мира, помогая детям преодолевать психологические проблемы.