Пока местные власти были заняты открытием нового моста и приездом президента Медведева , объявили на 26-е число праздничные мероприятия, жители арсенала объявили неофициальный траур. В знак протеста.

У вас праздник – у нас горе

“У нас нет праздника. У нас скорбь по погибшим, – говорит жительница “арсенальных” домов с переулка Академика Павлова Анна Малиновская, – Пусть этот траур неофициальный. Но это наша боль. И это наш протест. Мы не можем веселиться и радоваться, потому что вокруг горе и слезы”.

Спустя 13 дней после первого взрыва,я побывала в жилом массиве, находящемся близ ЧП. И выяснила, что происходит там сейчас.

В доме №2 по переулку Академика Павлова проживает немощный пенсионер Эдик Акопян. Он не может ходить. И в момент взрыва не мог куда-то убежать.

– Меня спасло только чудо, – говорит, Эдик Леванович, – все вокруг грохотало. Думал на меня упадет потолок. То, что кто-то тут нас эвакуировал – неправда. Никого не было. Люди ничего не знали. Они просто бежали из домов, куда глаза глядят. А я не мог встать. И на помощь никто не пришел. Только моя сиделка Галя осталась. Она пыталась меня поднять и вынести, но не смогла. И одного не бросила. Так мы и просидели под взрывами до утра следующего дня.

После случившегося, в квартире у Авояна повылетали все стекла. Приходящая сиделка Галина накрывала его, чтоб не замерз всем, чем могла. Собрала всю зимнюю одежду. Вставлять окна больному человеку никто не спешил.

– Через два дня пришли какие-то представители городской власти, – говорит Авоян, – пообещали застеклить поврежденные рамы в течение недели . Я так подумал, что за это время и помереть можно. Сказал, если меня не будет в живых – отдайте стекла, таким же как я. Тем, кто не может ходить и стоять в очереди за ними. Но тут пришли вы. Мне потом соседи рассказывали, как вы писали про очереди за стеклами, про меня. После ваших публикаций сразу приехали. Быстро вставили все стекла. Спасибо, доченька, если б не вы, я б давно тут замерз.

“Мы не знали, где смерть”

Мария Приймак, 45-летняя вдова, мать восьмерых детей (один из них не так давно умер), до сих пор не может забыть произошедшее.

-Я готова подтвердить всем официальным и неофициальным органам. Никто нас здесь, в нашем глухом уголке, не информировал. Никто нас не эвакуировал. Вокруг грохотали снаряды. Мы просто бежали. Бежали подальше от арсенала. Я вдова. У меня семеро детей. Из них четверо – несовершеннолетних. В момент взрыва со мной было трое младших. Семилетний Дима и мои близняшки – 11 -летние Света и Максим. Это было страшно. Не то, что бежать. А как спасти детей. У меня Максим – инвалид с рождения. У него детский церебральный паралич. Конечности почти не работают. Он не мог бежать за нами! Мы его тащили, как могли. Я, двое детишек – да крестная Димкина – Анна. Детей то я одела. А вот сама в сланцах и халате как была, так и побежала. Только документы захватила. Это было страшно… Мы бежали просто туда, где есть выход из нашего “гнилого района” (на улицу Жуковского, через железнодорожную линию). Бежим. Детям кричу. “За руки только друг друга держите! Не потеряйтесь”. Ну и Максима кто как может – тащит.

Как новый взрыв и осколки снарядов летят во все стороны, мы сразу ложились на землю. Потом поднимались и снова бежали. Железнодорожную линию не успели перейти. По ней поехал большой состав. Вагоны с горючим. И мы просто не знали что делать. Бежать назад – там взрывы. Бежать вперед – любой осколок снаряда может попасть в вагон. И тогда все вокруг взорвется. Мы метались. Кричали. Не было рядом никого. Мы не знали, где смерть. Шаг назад или шаг – вперед. К счастью, состав проехал. Чудом в него не угодила ни одна искра. И мы побежали дальше, через железнодорожную линию…

Не пошли бы вы…

26 ноября. 13 дней после первого взрыва.

В переулке Академика Павлова по сей день царит хаос. Во многих домах стекол так и нет. Да и рамы раскурочены.

Квартира многодетной мамы Марии Приймак. Полная разруха. Дверь разнесена, она не закрывается. Потолок просел от взрывных ударов. Того гляди рухнет на голову. Семь окон по сей день затянуты полиэтиленом.

– Я больше не могу бегать по инстанциям, – плачет Мария, – я обошла все, что можно. Я звонила по горячим линиям. Там все куда-то “футболят”. Я была в мэрии, в департаменте соцзащиты, даже в приемной президента Путина! Ноль реакции! Сегодня 13 дней с момента ЧП. Мы до сих пор без стекол. И никому проблемы наши не нужны! Знаете, что мне предложили, пока я по кабинетам ходила?! Прямо сказали, мол, пора уж за свой счет вставить стекла. У меня даже дар речи пропал. Слезы только на глазах. Стекла? За свой счет? Я получаю 9 тысяч рублей на содержание своих четверых несовершеннолетних детей. Мне даже в школу их не на что собрать. И мне – такое говорят. У меня руки опустились сразу…. А в ЖЭУ… Там просто унизили… Когда я пришла, меня так оскорбили. Как будто я виновата в том, что у меня квартира без стекол. Стали орать. Мол, как вы тут надоели уже ходить… У меня даже сил спорить не было.

Трудно было поверить, что многодетной маме так ответили. Поэтому отправилась с делегацией граждан “арсенальных” домов в ЖЭУ №21. С многодетной мамой -вдовой вместе. И с представителем местного “Правового фонда”.

Директор ЖЭУ Василий Жуков выставил нас за дверь сразу же.

– На каком основании вы выгоняете людей?!!! – возмутился правозащитник.

– Я сейчас вызову охрану, – ответил Жуков…

Вот так. Не то, чтобы материальной помощи. Но хоть каких то объяснений и просто сочувствия…

Взыскать за всё

Жители “арсенальных” домов настолько возмущены, что готовят иск на бывшего начальника Арсенала Радченко и Министерство обороны в том числе.

Именно поэтому сейчас в этих домах фотоаппарат в дефиците. Каждый хочет зафиксировать ущерб в своем жилье. А работавшая в арсенале Анна Малиновская, в настоящее время сотрудница местного “Правового фонда” готовит судебный иск к бывшему начальнику ФГУП “Арсенал 31” Андрею Радченко. Как к физическому лицу. Предполагаемый иск включает моральный и материальный ущерб. Материальный оценит специальная комиссия. О сумме морального ущерба Анна заявила уже сейчас. За него она хочет взыскать с бывшего начальника Арсенала три миллиона рублей.

Продолжение следует. Как в ночь после взрыва фамилия подозреваемой в ЧП уже была определена. А главный инженер Арсенала за два месяца до трагедии в спешке продавал квартиру.