До празднования 65-летия со дня Победы в Великой отечественной войне осталось 5 месяцев. Наша газета продолжает рассказывать о людях, которые победили врага. На этот раз мы побывали в Николаевском районе. В самом центре Николаевки, в небольшом домике живет Вера Павловна Фомина. В свои 85 лет она прекрасно помнит годы службы связисткой в 107-м полку связи первого Украинского фронта.

– Вера Павловна, как на фронт попали?

– Это был 42-ой год. Вызвали меня в военкомат Барановского района (я тогда в Пензенской области жила), спрашивают, хотите Родину защищать? Как в этом случае скажешь: не хочу? Да и не могло быть по-другому, война же шла. Дали 10 дней на сборы, а после отправили на обучение в Ульяновск, в запасной полк связи. А на фронт я попала лишь через год. После курсов получила направление в Тулу, в штаб первого Украинского фронта, к Коневу Ивану Степановичу.

– Ваш первый день на фронте?

– Такое не забыть. Приехали в Тулу и вечером попали под бомбежку. Пересидели в бомбоубежище, а утром поехали непосредственно в штаб. По дороге немец опять начал бомбить. А мы четверо в машине, на открытом месте. Выбежали все и спрятались в трубы, которые оказались недалеко под дорогой. Повезло.

– В чем заключалась ваша работа связистки? От того, что в кино показывают, сильно отличалась?

– Я работала в штабе фронта, а это уже крупное воинское формирование. Не знаю, как в более мелких полках и дивизиях, у нас дисциплина была на первом плане. Мы же с шифрованными документами работали. Приходит офицер, мы их называли направленцами, с уже зашифрованным текстом, садится рядом и смотрит, как я отправляю его. С открытым донесением никогда не приходили. Так что, хоть и находились мы в 10-15 километрах от линии фронта, положение на нем узнавали только из политинформации.

– И никогда не хотелось узнать, какую информацию передаете?

– Нет, конечно. Дисциплина превыше всего.

– Если тексты были зашифрованными, значит, вы работали не с помощью азбуки Морзе?

– Как специалист, я была телеграфистом Бодо. Это был такой специальный аппарат, его еще в конце 19 века придумали, потом к нему научились шифры составлять. Помню, это был отдельный каток, с помощь которого передавали информацию в цифрах.

А Морзе я тоже знала, иногда и на ней приходилось работать.

– Где встретили Победу?

– Через Украину и Чехословакию наш полк дошел до Германии. Победу встретили в Дрездене. Как сейчас помню, политработник пришел и говорит: «Девушки, поздравляю! Мы победили!» Что тут началось! Мы и плясали, и танцевали, и пели… Часть девчонок сразу домой отправили. Меня оставили. Перевели в Австрию, где и пробыли до осени 1945 года. Там образовалась центральная группа войск, где кроме нас были французы и англичане.

– Общаться с ними приходилось?

– Только «здравствуйте – до свидания», вот и все общение. А вообще они такими же нормальными людьми оказались, только не на русском говорили.

– Домой быстро попали?

– Пришлось обходными путями добираться. Домой везли через Бессарабию. Напрямую, через Украину, побоялись нас везти, там бандеровцы во всю орудовали, поезда под откос пускали. Доехали до Кишинева в «теплушках», а уж оттуда на поезде «Иосиф Сталин» с комфортом доставили в Москву. Оттуда уже кто как по домам добирался. Я, например, от Кузнецка до Белого Озера пешком шла, машин не было. А муж мой, кстати, вернулся лишь в 1947-м году.

Вздохнув, Вера Павловна вспомнила про мужа. Вот уже почти 25 лет прошло, как его не стало. И немного помолчав, добавила.

– Тяжело было, вот это больше всего запомнилось. Морально тяжело.

Денис Набоко