В драматической поэме «Пугачев» Сергей Есенин писал: «Там в ковыльных просторах ревет гроза, от которой дрожит вся империя…».

Эта «гроза» – последняя в истории России крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева отбушевала около 235 лет тому назад.

По замечанию нашего крупнейшего краеведа Павла Мартынова, «Симбирск едва ли не единственный из поволжских городов, который во времена пугачевщины не был в руках самозванца».

А вот сам плененный Емельян Иванович находился в Симбирске с 1 по 25 октября 1774 года.

Портрет Пугачева в цепях, многократно растиражированный в картинах и гравюрах, создавался здесь. Автором стал безвестный живописец. А заказчиком – сам граф Петр Иванович Панин главный каратель, командующий всеми войсками, действовавшими против пугачевцев. Тот самый Панин, который в окружении штаба встретил в Симбирске закованного Пугачева, доставленного под конвоем из двух рот пехоты, 200 казаков и двух орудий. А после дерзких слов Емельяна Ивановича: «Я не ворон, я вороненок, а ворон-то еще летает» – разбил ему в кровь лицо и драл за бороду.

Казнил крестьян Панин с размахом. Вот отрывок из его распоряжения, изданного в Симбирске в декабре 1774 года: «…при всех тех селениях, которые бунтовали или хотя и ослушными против законного начальства оказывались, поставить и впредь до указу не велеть снимать по одной виселице и по одному глаголу». «Глагол» – виселица в форме буквы «Г». В селениях, где конкретных виновных не выявляли, вешали по жребию каждого сотого. Граф похвалялся, что только за полгода по его приказам приняли смерть 324 «смутьяна», но эта цифра сильно занижена. По мнению историков, за семь месяцев 1774-1775 годов граф загубил по городам и весям около 20 тысяч человек. Для сравнения: все население Симбирска в ту пору не насчитывало и 10 тысяч… Не случайно маститый вельможа так усердствовал. Панин до пугачевского бунта находился в опале у Екатерины II, а за острый язык императрица считала его «персональным оскорбителем».

Отличившись в подавлении восстания и казнях, граф решил преподнести властям презент. Сам пленный Пугачев направлялся на пытки и казнь в Москву, а в Санкт-Петербург граф отослал портрет самозванца «в оковах», предназначенный для Григория Потемкина, а через него и для самой императрицы. Петр Панин тоже обзавелся копией портрета «злодея». А следом за ним и многие симбирские дворяне и чиновники, недавно дрожавшие от одного имени «Пугача», расхрабрились. Каждый желал заполучить портретик поверженного врага – это сделалось чуть ли не правилом хорошего тона в благородных семействах. Никогда прежде Симбирск не переживал такого живописного бума.

Минуло столетие с лишним… В октябре 1898 года Симбирск впервые праздновал свой день рождения – 250-летие со дня основания. В честь юбилея была устроена шикарная выставка. Симбиряне свезли на нее самые разнообразные документы, вещи, картины. И – представьте себе в экспозиции было свыше двух десятков разнообразных портретов Пугачева – едва ли не больше, чем всех портретов царей и губернаторов вместе взятых!

Антон ШАБАЛКИН, архивист