Интервью Владимира Викторовича, записанное в 1990 году накануне его 50-летнего юбилея.

– Владимир Викторович, давайте перенесемся на 50 лет назад, к истокам Монахова-спортсмена…

– Вырос я на знаменитой Куликовке, в микрорайоне, образуемом своеобразным «треугольником» – церковью, Орловским военным училищем и стадионом «Динамо», на котором и пропадал практически целыми днями. Отца никогда не видел, помню его только по рассказам. Когда я родился, отец воевал с белофиннами, затем началась Великая Отечественная. Отец был капитаном корабля. Погиб. Только совсем недавно удалось отыскать его могилу в Николаеве.

Мать работала уборщицей, так что жилось нам с ней в те трудные времена очень нелегко. Стадион «Динамо» стал для меня, по сути, вторым домом. Помогал убирать там, за что меня кормили. С завистью смотрел на тренировки команды «Динамо», в которой тогда играли Пархута, Волков, Гаруля, Гунин…. Был безмерно счастлив, когда кто-то из них доверял мне поднести свой чемоданчик. Ну и, конечно, сам целыми днями возился с мячом. В то время в городе очень популярными были турниры дворовых команд, которых было буквально море. Ребята постарше брали меня в состав команды Кооперативной улицы. Вот на этих соревнованиях и взял меня заметку Николай Петрович Гунин. Он в то время еще выступал за «Динамо», но уже и мальчишек тренировал. Первое время я убегал с занятий, но затем освоился. Сейчас я думаю о том, что, если бы тогда меня спорт тогда не увлек, наверное, пропал бы. Ведь многие мои сверстники поломали жизнь в самом ее начале.

– Значит, все началось с футбола?

– Началось с футбола, но взяли меня в состав хоккейной команды, начавшей в 1956 году выступать в высшей лиге. Правда, играть поначалу не доверяли. Видимо, из-за молодости. Хорошо помню, как в первый раз вышел на лед в товарищеском матче с сызранским «Трудом» в конце ноября 58-го года. И забил три мяча!

– Что все-таки дороже Монахову: футбол или хоккей с мячом?

– Сейчас, в свои 50, считаю, что король спорта – футбол.

– Но самых больших успехов вы добились все же в хоккее с мячом…

– Футбол я любил больше. Красивая, зрелищная игра. Но играть в нее тяжелее, чем, скажем, в хоккей с мячом. Я бы так и остался в футболе, но тогда перевесило в пользу русского хоккея одно очень веское для меня, тогдашнего мальчишки, обстоятельство – наша команда играла в высшей лиге. А ведь в 18 лет так заманчиво поиграть с сильнейшими клубами страны. Кстати, у сегодняшней хоккейной молодежи нет такого уважительного отношения к высшей лиге, ей все равно, где играть – в классе «Б», второй лиге, лишь бы побольше платили. У нашего поколения было больше фанатизма – и в тренировках, и в матчах. О деньгах мы не думали. Нам дороже было уважение болельщиков, спортивная честь клуба, города. Может, поэтому в те годы и зрителей на трибунах было во много раз больше, чем сейчас.

– А как же материальный стимул?

– Он, конечно, тоже важен. Но в те годы о профессионализме и речь не шла. Мы получали по сто рублей в месяц и этим были довольны. Много позднее появились премиальные за победы, ничьи…

– Играли в футбол, хоккей с мячом, и вдруг оказались в команде «шайбистов»…

– Это в результате моей армейской эпопеи. Когда пришло время служить, то за мной стали охотиться московское «Динамо», армейские клубы. Выбрал «Динамо», но меня уговорили вернуться в Ульяновск. Потом уезжал в Алма-Ату, но Москва все-таки перевесила. Стал там играть, но когда приехал в Ульяновск на побывку, а у меня в то время жена Нина была беременна, то меня вновь уговорили остаться. Выделили даже комнату в доме на улице Гончарова. А тренеру динамовцев Василию Дмитриевичу Трофимову отбили телеграмму о том, что Монахов не приедет. Вот почему Трофимов меня и невзлюбил с тех пор. В конце концов, я оказался в команде ЦСКА, которую, правда, в скором времени расформировали. Меня же приметил известный тренер по хоккею с шайбой Александр Алексеевич Виноградов и увез с собой в Куйбышев, где он тренировал местных армейцев. Они тогда в высшей лиге играли. Так что два сезона довелось мне поиграть против всех сильнейших «шайбистов» страны – братьев Майоровых, Старшинова, Рагулина…

У нас была тройка Бажанов – Бутузов – Монахов. В тактическом отношении, честно признаюсь, мы были подготовлены все-таки слабо, но выделялись скоростными и бойцовскими качествами. Вот где мне пришлось «попахать». Чтобы пробиться в основной состав, требовалось выдержать острейшую конкуренцию – на одно место претендовали четыре человека. Сейчас, к сожалению, даже в командах высшей лиги о такой конкуренции приходится лишь мечтать. Не от того ли такими безликими стали все наши клубы? Весь был в синяках, потерял половину зубов, но приобрел умение держать удар и играть с поднятой головой. Это мне здорово пригодилось, когда вернулся в хоккей с мячом.

– Почему же не остались в «шайбе»?

– По очень простой причине – понимал, что прогрессировать там будет там весьма сложно. Не было крепкой «шайбистской» школы, да и, наверное, поздно начинать играть в 22 года.

– И судьба Монахова делает новый изгиб – вы оказываетесь в футбольной «Волге».

– Это произошло совершенно случайно. Чтобы «спрятать» от армейцев Свердловска, меня весной 64-го года отправили вместе с футбольной командой на сборы в Геленджик. Тогдашний ее тренер – Владислав Борисович Михайловский – меня как футболиста не признавал. Приехали, значит на юг, команда тренируется, а на меня внимания не обращают. Однажды не выдержал: «Вы что, меня взяли кашу бесплатно есть?». Михайловский удивился: «Меня же попросили увезти тебя из города. К тому же ты не играл в футбол уже несколько лет…».

И я стал «драться» за место в составе. Трудно было, страшно мучился с ногами, ведь тренировки были напряженными, а Михайловский умел нагружать игроков. Я и по сей день считаю его лучшим ульяновским тренером за все годы. А в «основу» я все-таки пробился. И с того времени стал играть летом в футбол, а зимой – в хоккей с мячом.

– Владимир Викторович, не могу не задать такого щекотливого вопроса: почему начались у вас конфликты в хоккейной команде, приведшие в конечном итоге к отлучению от хоккея? Да и спортивный режим, говорят, Монахов частенько нарушал. Не «звездная» ли болезнь тому причиной?

– Да, с некоторых пор, по выражению многих, я стал распускать язык. Не соглашался, спорил с тренерами, которые, считаю, несколько запоздали с омоложением команды. Нарушал режим? Я считал себя профессионалом и потому думал, что имею полное право выпить дома стакан вина. Ведь главное не то, что выпивал, а то, какую «продукцию» выдавал на хоккейном поле…. Только со временем я понял, что заблуждался. Но тогда этой мужской слабостью были поражены многие. Да и сейчас тоже.

– И, в конце концов, оказались на обочине хоккейной жизни. Удивительно, но произошло это сразу после того, как вы второй раз стали чемпионом мира, победителем турнира на приз «Советской России», призером первенства страны…

– В большей степени виноват, наверное, был мой неуравновешанный характер. Не умел правильно объяснить свои поступки, начинал сразу злиться. А «звездам» ведь не прощают ничего. Так что, когда, считаю, безосновательно, по указке обкома партии не взяли на последнюю игру первенства в Москву (в 1972 году против «Динамо». – Прим.), разозлился и написал заявление. Месяца два болтался без работы, а затем уехал в Дзержинск, к Михайловскому. Начал выступать за «Химик» и вдруг узнаю – играть мне запретили. Без всякой дисквалификации, без объяснений. Запретили – и все. Хотели якобы лишить и звания «Заслуженный мастер спорта». За что? До сих пор не понимаю. Пытался найти «правду», несколько раз ездил в Москву… Все бесполезно. Конечно, это был сильный психологический удар. Спасибо жене, друзьям, что удержали меня от необдуманных шагов.

– С высоты прожитых лет жалеете о чем-то?

– Жалею о том, что не сумел принести ульяновскому спорту той пользы, которую мог бы. И как игрок, и как тренер.

– У вас двое сыновей, но почему-то они не захотели идти тем же путем, что и отец, то есть стать футболистом или хоккеистом.

– Старший сын Игорь неплохо играл в хоккей с мячом в Оренбурге и Уфе, вполне мог пробиться в «Волгу», но не брали. А затем сказал: «Играть, как ты, отец, я все равно не смогу, так что не буду позорить фамилию».

Беседовал Владимир ЛУЧНИКОВ