Это кажется забавным, но когда-то доктор политических наук Нина Дергунова получила выговор за политическую недальновидность. Нина Владимировна — один из главных аналитиков и консультантов региона в вопросах политики и общественных процессов. Профессор, заведующая кафедрой политологии и социологии УлГУ принимает поздравления с юбилеем.

— Вы рано поняли, что вас интересует столь серьезная вещь, как политика?

— В школе меня интересовали два предмета, казалось бы совсем противоположных, — химия и история. Выбирала основательно, «победила» химия, я поступила в педагогический институт и получила специальность учителя биологии и химии. Но педагогом практически не работала. Организаторские способности, стремление к общественной деятельности, которые открылись во мне с октябрятской звездочки, взяли свое. После вуза закончила Высшую школу при ЦК ВКЛСМ, получила высшее политическое образование. Никогда не жалела, что училась на химбиофаке. Анализ процессов, лежащих в основе химии и биологии, применим и к политическим. Кроме того, знание психологии человека, которое дает педагогическое образование, пригодилось в политике.

Вместе с тем очень благодарна Высшей комсомольской школе. Запомнилась фраза, которую на первом занятии нам сказал один из преподавателей: «История нашей партии — это история наших ошибок». Был период застоя, но нас учили размышлять, объективно оценивать процессы, происходящие в стране. Не скажу, что была каким-то диссидентом, ставящим под сомнение существующий строй. Но всегда старалась анализировать происходящее, здраво и даже критически смотреть на многие вещи. Поэтому некие оппозиционные настроения, говоря нынешним языком, присутствовали. Сейчас я доктор политических наук, а в молодости мне был объявлен выговор за политическую близорукость с занесением в учетную карточку. Наказали за то, что я просто проявила здравый смысл и свою позицию в ситуации, когда от меня требовали исполнения нелепых поручений.

— Почему же все-таки вы, имея опыт общественной работы и высшее политобразование, не пошли во власть?

— Потому что столкновение с политической практикой, знания и опыт, полученные в ВКШ, привели к осознанному решению, что в систему партийно-политического управления не пойду. Она меня не устраивала, или я в нее не вписывалась. Поступила в очную аспирантуру по философии МГУ. На стыжусь, что в то время писала диссертацию по Марксу и Энгельсу. Читала не их интерпретаторов, а первоисточники. Видны были метания, сомнения, ошибки, поэтому для меня Маркс и Энгельс не предстают в образе догматиков. К слову, была обрадована, увидев по ТВ сюжет, что сейчас на Западе самой популярной и востребованной книгой является «Капитал». Огорчает, что наши нынешние предприниматели и управленцы, которые от имени государства занимаются экономической политикой, плохо знают Маркса. Можно спорно относиться к нему как к политологу, но Запад ценит немца как экономиста и социолога. И нам пора к нему вернуться, а через него — к Ленину. Ленин описывал развитие капитализма в России на рубеже XIX-XX веков, а на рубеже XX-XXI веков все повторяется, и те родимые пятна капитализма, что были тогда, проявляются и сейчас. Я не призываю вновь поклоняться Ильичу, как коммунисты, это популизм. Но надо изучать его труды, которые, в первую очередь, касаются анализа специфики России. Потому что страну он знал, и политиком был великолепным, как бы мы ни относились к его идеологии.

— Как вы связали свою судьбу с Ульяновским госуниверситетом?

— Когда началась перестройка, мне, как ученому, надо было определиться в новой системе координат, найти круг научных интересов близких мне и востребованных в свете изменения ситуации в стране, посмотреть, куда перемены приведут гуманитарное образование. Как исследователь я взяла некий тайм-аут и занялась учебно-организационной деятельностью. В 1992 году из пединститута пришла в филиал МГУ, возглавила учебный отдел. Спустя три года определилась в своих научных предпочтениях, начала работу над докторской по истории западноевропейского либерализма, защищалась в МГУ. При этом было очень интересно наблюдать за процессами, происходившими тогда в России. Им приписывалась либеральная ориентация, но я понимала, что с либерализмом это не имеет ничего общего.

Университет привлек меня и в том плане, что у тогдашнего ректора Юрия Полянскова была идея открыть специальность «Политология». Правда, сначала стремления вылились в открытие «Регионоведения», потом «Философии», но с третьей попытки получилось – в 2006 году. Интерес к политологии растет, хотя бытует мнение, что политологом может быть любой юрист или экономист. Но экономиста интересует прибыль, юриста – соответствие правовым нормам. А политика — далеко не всегда выполнение законодательства. Юридические понятия – это некая ориентация, а политическая реальность иная, и в ней есть такие практики, которые вообще не соответствуют никаким законам. С точки же зрения экономики политика — система компромиссов, где иногда политическая выгода важнее экономической. Опыт других стран показывает, что органы управления и парламенты наполовину состоят из экономистов, по четверти занимают юристы и политологи. Вот тогда при решении проблем можно найти оптимальное сочетание правовых, политических и экономических интересов.

Мне интересно участвовать в политических процессах в области в качестве аналитика, в 2001 году я возглавила Областной центр социологических исследований. Нет времени, но мечтаю написать книгу по истории политической жизни региона, материал накоплен огромный.

— Нина Владимировна, наверное, тяжело жить, зная политическую подоплеку всех событий. В нашей стране лучше многого не знать и не понимать, меньше стрессов…

— Я оптимист и на все смотрю философски. В этом мне как раз помогает образование биолога. В природе – что выросло, то выросло, и ты ничего не сможешь с этим поделать. В социальной жизни тоже «вырастает» и плохое, и хорошее. Это надо понимать, принимать, изучать. Мы только что с коллегой пришли к выводу: пока отечественная социологическая и политическая наука не родила ученых, которые бы дали нам понимание России. Чтобы мы осознали, кто мы, куда идем. Есть отдельные исследования, но нет мировоззренческого подхода. А если его нет у науки, то нет у элиты. Как тогда она управляет страной? В России все принимать и понимать непросто. Поэтому мы в первую очередь учим студентов размышлять. Если они не научатся этому, то либо уедут отсюда, либо станут пешками. С 90-х годов школа была не системой образования, а системой социальной защиты подрастающего поколения. Чтобы не болтались на улице, детей отправляли учиться, чем-то заниматься – в кружки, ссузы. При этом не учитывались ни их наклонности, ни потребности государства… Увы, пока наша экономика не позволяет создать систему образования, о которой мы все мечтаем. Потому что, если экономика рассчитана только на прокачку нефти и газа, добычу угля, все остальное население с его проблемами стране не нужно, это балласт. А чтобы все было по уму, как раз необходимы социологи и политологи.

— Как вы отдыхаете от работы, что интересует кроме общественных наук?

— Немного занимаюсь йогой. Пристрастилась к ней лет двадцать назад, когда ушла от научных исследований. Вспоминаю о йоге, когда надо успокоиться, найти равновесие. Люблю свою собаку. Когда приходишь домой, и к тебе на всех лапах, виляя хвостом, несется это чудо, забываешь обо всем. Читать что-либо, кроме литературы по специальности, не успеваю. Много исследований, и надо изучать литературу по их проблематике.

— Какие мысли и настроение по случаю юбилея?

— Настроение прекрасное. Когда работаешь со студентами, они стариться не позволяют. Да и проблемы нашего образования не дают возможности для успокоения. Мечтаю освободиться от организационной работы, во многом от учебной и заняться наукой. Подрастает молодое поколение, на кафедре практически полная остепененность, смена есть, пусть работают. А у меня планы наполеоновские.