Анна СОКОЛОВА

Такого количества журналистов 7-я школа, наверное, не видела с самого открытия и, наверное, никогда уже больше не увидит. Ровно в 12, как и было обещано властям, бывший директор школы Ирина Маллямова и учителя оптимизируемой школы начали голодовку.

День с самого утра стоял не-обычно жаркий, столбик термометра перевалил за 34 впервые с начала лета. Жара…

По дороге в школу неожиданно увидели развернутые транспаранты, красные флаги и человек тридцать не слишком возбужденных, но настроенных весьма решительно немолодых мужчин. Подъехали, полагая, что это группа поддержки протестующих учителей. Правда, показалось странным, что стояли они рядом с областным военкоматом. Впрочем, митинг оказался по другому поводу. «Мы проводим пикет в защиту прав военных пенсионеров. Многие пенсионеры имеют пенсию ниже официального прожиточного минимума, статус ветерана военной службы ликвидирован.. Все это вызывает обиду и раздражение самих пенсионеров и не способствует престижу воинской службы», – объяснил нам один из участников.

Нашему фотографу работы нашлось достаточно – яркие транспаранты, резкие лозунги, совершенно понятная идея. Министру обороны Сердюкову поставили трехногий сильно подержанный стул с пожеланием «сидеть не пересидеть» и недвусмысленно заклеймили бездарных реформаторов армии на соответствующем плакате.

Мы ехали на начало голодовки. Атмосфера явно накалялась, становилось жарко не только в буквальном, но и переносном смысле. К 7-й школе подъехали за полчаса до полудня.

Небольшая группа, человек 15 – в основном женщины, ожидала заявления протестующих учителей. Потом группа увеличилась вдвое. Подъехали правозащитники Корнилов, Брагин, известные блоггеры и пара машин городских и федеральных телекомпаний.

Бывший директор 7-й школы начала возбужденно объяснять свою позицию. На заднем дворе несколько человек ставили палатки. Именно в них ближайшие дни и до полного разрешения конфликта намерены жить протестующие учителя. Немолодой милицейский подполковник торопливо разговаривал сразу по двум телефонам; чуть позже подъехала патрульная машина, но вскоре милиционеры разъехались. Все было спокойно. Зато начали подъезжать машины с государственными номерами. Депутат Государственной думы от КПРФ Алексей Корниенко сначала долго звонил по телефону, а потом начал разговаривать с журналистами.

«Я считаю, что только сообща с родителями, учителями, с другими школами, которые не подлежат закрытию, можно отстоять свою правоту. Иначе сегодня эти пять школ, завтра еще двадцать пять… и кому идти жаловаться?»

Потом, когда выключили диктофон, печальный, какой-то безнадежный вывод за кадром: по – видимому, школы мы потеряли…

Бывший директор рассказывала об угрозах в свой адрес, о том, как назревал, развивался и к чему привел этот конфликт, о нежелании чиновников городского управления образования идти на переговоры и искать компромисс. Завуч Надежда Селиверстова, которая тоже собирается принять участие в голодовке, дополняла ее слова; впрочем, новой информации, кроме эмоциональной, никто так и не узнал.

Учителей было неимоверно жаль, поскольку подобная жертвенность – это все-таки проявление гражданского мужества.

Чуть позже к центральному входу в школу, не заходя во внутренний двор, стали стягиваться молодые мамы с грудными, маленькими и чуть постарше детьми. Тех охотно фотографировали и снимали на камеру. А несколько детишек постарше говорили в микрофон, как они хотят учиться в этой школе. Детей было жалко. И не только из-за жары, но и потому, что, судя по всему, их желание уже не осуществится. Странно, что если смотреть со стороны, то главным порывом почти всех присутствующих на событии было немедленно позвонить по телефону. Звонили политики, журналисты, прохожие, милиция, чиновные дамы, которые стояли на каблуках в сторонке. Они сбивчиво, торопливо рассказывали кому-то о происходящем. И только одна из них твердо говорила: «Не надо милиции, ни в коем случае».

Я спросила у завуча, которая на минуту отошла в сторону: «Сколько продлится голодовка?» Женщина сразу ответила: «Я не знаю, как мы перенесем эту ситуацию. Но сейчас я так понимаю, что я уволена, поэтому терять мне уже нечего»

А средних лет учительница все время слушала и только качала головой, в ответ на мой вопрос расплакалась и сказала, что «пойдет до конца». Другая, успокаивая ее, заметила, что в школе она уже давно не работает, но пришла поддержать учителей и родителей и если бы не состояние ее здоровья, то тоже присоединилась бы к голодовке.

И совсем горько было тем, кто пришел сюда поддержать учителей своей школы, в которой учились давно. Вот женщина, очень немолодая, ее выпуск прошел давно – в годы покоя и славы знаменитой городской школы №7, полвека назад. «Думали собраться сегодня, встретиться в юбилейный год, – но вот теперь чувство такое, что будто отняли что-то бесценное, память, надежду… Теперь вот собраться негде. Нет нашей школы…» И она тоже заплакала.

Мальчишки, с изумлением смотревшие на необыкновенное зрелище около родной школы, развернули велосипеды и умчались в сторону свияжского пляжа. Остальные отправились на школьный двор, где уже росли одна за другой брезентовые палатки. Чиновник министерства образования сказал, что все равно всех переведут в 24-ю школу.

А потом учителя остались в палатках, а все разошлись…