Олег САМАРЦЕВ

Это только в старых сказках власть персонифицирована бородатым старичком в короне и мантии – который есть альфа и омега государственного правления. Царь-батюшка решает, кого казнить, а кого миловать, только в архетипическом контексте исторической памяти россиян. Современная власть лица не имеет – поскольку многолика до расплывчатости очертаний и столь же непредсказуема в поступках.

По сути дела, пунктуационная неполнота знаменитого «казнить нельзя помиловать» и есть лучший образ готовности власти улавливать социальную конъюнктуру.

Казалось бы, лицом власти должен быть президент, но и этот образ в последние годы как-то незаметно слился в народном сознании с обликом премьер-министра – не то политический тандем, единый и неразделимый, не то властная бисистема с произвольно смещающимся акцентом. К сожалению, даже это могучее двуединство не воплощает власть в той мере, в какой хотелось бы державникам, ностальгирующим по «крепкой руке». Давно известно, что даже самые благие и рациональные верховные инициативы начинают буксовать в безликой массе нижестоящих властных структур тем быстрее, чем с большим энтузиазмом ими приветствуются. И чаще всего гибнут, теряют очертания, превращаются в декларации.

А если не они, то кто? Парламент? Спикер парламента? Едва ли… Правда, лидер «Единой России» попытался сформулировать свое видение власти в знаменитом «Парламент – не место для дискуссий», за что и был на месте заклеймен общественностью как не понимающий сути демократии…

Казалось бы, лицом власти должен быть губернатор или мэр – каждый в своем политическом и хозяйственном ареале. Но и это, следуя логике наследования свойств системы сверху вниз, далеко не так. Иногда в попытках понять, кто же ответствен за то или иное непопулярное или попросту глупое решение, теряешься от невозможности вычленить в безликости «власти» реальный контур лица, РЕАЛЬНО принявшего решение.

К примеру, обвинять в безразличии к судьбе учителей госпожу Соломенко или Мидленко, или… (тут ставим множество иных фигурантов скандала), по меньшей мере, наивно. Не та степень полномочий, не тот уровень ответственности для реализации своего безразличия. Исполнитель, и он же как бы ответственный, редко является первопричиной. Значит, кто-то другой или другие. Попробуйте найти ответ.

Но реальность такова, что в зыбкой и обезличенной абстрактности государственного аппарата, который мастерски формируется в наши дни, такого ответа нет и быть не может. И только в душе у обиженных безнадежно сидит вера в то, что «вот приедет барин…». Голодающие аплодируют губернатору. Вера оправданна, ожидания сбылись.

Правда, сказочный архетип готов всегда и все взять на себя, решительно и ответственно поставить запятую в указе «Казнить нельзя…» В реальности недоговоренностью страдает не только пунктуация…

Кто олицетворяет власть в глазах народа?

Алексей КУРИННЫЙ, депутат областного Заксобрания:

– На уровне страны – между президентом и премьер-министром сейчас власть распределяется, я думаю, пятьдесят на пятьдесят… И это мы чувствуем по выпускам новостей, правда, в определенной информационной обработке. А на уровне региона сейчас все выстраивается под губернатора и персонифицируется сейчас на губернатора. Соответственно он несет ответственность за все, что происходит в области, в том числе за муниципальные различные неправильные решения. Независимо от того, есть ли у него прямые рычаги влияния или они опосредованы…

Астольф де Кюстин, «Россия в 1839 году», Изд- во им. Сабашниковых, 1996:

– В истории России никто, кроме императора, испокон веков не занимался своим делом; дворянство, духовенство, все сословия общества изменяют своим обязанностям. Если народ живет в оковах, значит, он достоин такой участи; тиранию создают сами нации. Или цивилизованный мир не позже чем через пять десятков лет вновь покорится варварам, или в России свершится революция куда более страшная, чем та, последствия которой до сих пор ощущает европейский Запад. Я замечаю, что вызываю у здешних жителей страх, ибо известно, что писания мои убедительны. Всякий иностранец, ступающий на здешнюю землю, непременно подвергается строгому суду. «Это человек честный,– думают судьи, – а значит, опасный». Вот в чем разница: в стране, где правят адвокаты, честный человек всего-навсего бесполезен!

Нина Дергунова, политолог:

– В глазах населения есть четкое разделение на высшую власть, то есть президента и премьера, и всю остальную власть. Это две властные фигуры, и все понимают, что эти фигуры между собой как-то связаны. Если людей спрашивают, кому они доверяют, многие отвечают, что верят премьеру и президенту, но никак не правительству, не государственной думе, не конкретным министерствам. Если у высшей власти рейтинг в соцопросах – 50-60%, то у остальных – 20%, а то и меньше. Вся остальная масса – это они, чиновники. А поскольку не было исторически сформированного гражданского общества и сформировавшейся системы взаимодействия, есть мы – общество, и они – чиновники. Это, соответственно, проявляется и в действиях, и во взаимопонимании. Поэтому в глазах народа мы и они всегда по разные стороны баррикад.