В 1999 году молоденькая медсестра Наташа Хмелева поселилась в общежитии в Засвияжском районе. Но уже в 2000 году вышла замуж и поменяла фамилию на Краснову. Когда у молодой пары родился сын Никитка, семье разрешили занять отдельную комнату в 12 квадратных метров.

Красновы жили счастливо до 2006 года, когда в июле случилась страшная беда. Муж Николай, возвращаясь домой на машине, попал в автомобильную аварию. Приговор врачей был суровым – перелом позвоночника. У молодого мужчины перестали двигаться руки и ноги. Инвалид 1 группы (3 степени тяжести) оказался навсегда прикованным к постели. На работе в БСМП Наташе Красновой пошли навстречу и разрешили работать на полставки. Пенсия мужа (около 5 тысяч) и ее 2,5 тысячи рублей стали источником средств существования для семьи из трех человек. Сказать, что молодая семья живет тяжело, значит ничего не сказать.

Но сейчас Красновых больше беспокоит не безденежье (из–за него Наташа снова перешла работать на полную ставку), а жуткая теснота в маленькой комнатенке, которая по размерам не может устроить даже одного человека. В сентябре 2009 года сын Красновых пошел в 1 класс, сейчас на жилой площади едва хватает места для того, чтоб домочадцы разместились на ночь. Разложенный диванчик ребенка сразу закрывает выход из комнаты. Как поставить удобно рабочий стол для ученика – до сих пор неразрешимый вопрос.

В 2006 году Наташа впервые стала хлопотать о выделении другого, более просторного жилья. Тем более что по закону в общежитии на одного человека полагается 12 метров. А если семья состоит из трех человек? Молодая женщина поначалу обратилась в мэрию Ульяновска и тут же получила официальную отписку. Суть ее сводится к такому аргументу: «Нет для вас жилья. Его не могут получить очередники, вставшие в городскую очередь в 1974 году». Но самым обидным оказался ответ тогдашнего мэра Ермакова. В первой строчке своего письма пожилой пенсионер еще помнил фамилию и имя Наташи Красновой, во второй строчке он назвал женщину уже Марковой Л.Ф. Из чего можно сделать вывод, что у мэра или плохо с памятью или в городской администрации штампуют ответы потоком.

О какой тут помощи с стороны муниципальной власти может идти речь? Да и не помогают в мэрии таким, как Красновы. Чиновники прозрачно намекнули медсестре, что таких ходоков, как она, у них много. Забыв про то, что не все ходоки с мужьями–инвалидами живут в общежитии, где в тесной и душной комнате нечем дышать ни зимой, ни летом. Ко всем страданиям морального плана добавляется отсутствие элементарных условий, чтоб ухаживать за инвалидом, умывать и купать его, готовить еду и разогревать. На то, что кухня и туалет на большом расстоянии от жилья Красновых, никто не обращает внимания, а о том, что общий душ вообще находится на 1 этаже (Красновы живут на 2-ом), чиновники, конечно, знают, но делают вид, что такие пустяки не стоит брать во внимание. Когда до чужой беды дела нет, то о сочувствии не идет речи.

В апреле 2008 года измученная медсестра, обратилась в приемную областной администрации на площади Ленина. Дежурная сотрудница, проникнувшись сочувствием к женщине, попавшей в страшную беду, посоветовала: «Сдайте мужа в Дом инвалидов. Мы поможем вам с оформлением». Наташа заплакала и ушла ни с чем.

С большим трудом и нервотрепкой семью Красновых поставили в общую городскую очередь. Это означает, что не видать им просторного жилья, если его еще не получили те, кто ждет квартиру с 1974 года.

Медсестре все время это ставят в упрек, как будто она посягает на хоромы.

Вера ЗУБКОВА