О ситуации на конезаводе «Октябрьский» Кузоватовского района в последнее время сказано более чем достаточно. Живущие многие месяцы без зарплаты и перспективы люди. Полуразрушенные конюшни. Распроданное и разворованное оборудование. Истощавшие от бескормицы лошади, которые в иных условиях могли бы сделать честь нашей области, стать одним из её ярких брендов, если хотите, чудом. Но оставим в стороне эмоции и посмотрим на происходящее взвешенно и объективно.

След из прошлого

Беды конезавода начались не сегодня и даже не вчера. В своё время в служебной записке на имя министра заместитель директора департамента Минсельхоза Александр Малышев пояснял: «На зимовку 2007-2008 годов не были запасены корма. Обеспечить лошадей кормами и предотвратить их гибель удалось только при помощи со стороны сельхозпредприятий области. Земля в конезаводе, а это почти 3800 гектаров пашни, не обрабатывалась. Техника и прицепной инвентарь распродавались по бросовым ценам за долги. Кредиторская задолженность хозяйства выросла до девяти миллионов рублей, долги по зарплате – до 800 тысяч. Идёт массовый отток молодёжи и специалистов. Социальная обстановка в посёлке Первомайский достигла критического уровня».

В свою очередь, попытки Минсельхоза области установить деловые контакты с представителем Управления Росимущества Фиалкой Алиакберовой ни к чему не приводили: она попросту их игнорировала, не утруждая себя объяснением причин. Министерство своих позиций не сдавало. Более того, нашли инвестора, который согласился взять завод. Реализовать проект по восстановлению предприятия на «паях» с инвестором согласилась иностранная компания. Ставилось только одно условие: сменить на руководителя, которым в то время был некто Виктор Голыгин. На должность директора конезавода была предложена Марина Каневская, имеющая огромный опыт работы в коневодстве. Минсельхоз России даже подготовил приказ о её назначении. Но Алиакберова оспорила его через суд. Видя такой поворот событий, инвестор и Каневская с предприятия ушли.

«Назначенца» Управления Росимущества Виктора Голыгина через суд отстранили-таки от должности. Причина была веская: огромные долги предприятия по зарплате.

Возглавивший в апреле 2008 года конезавод Валерий Лазарев предпринял попытку изменить ситуацию. Он подал в Арбитражный суд области ходатайство об отказе от заявления о признании предприятия банкротом. Суд ходатайство удовлетворил. В Росимущество области и центра пошли письма с просьбами о выделении двух миллионов рублей для проведения работы по приватизации имущества конезавода. Ответом на них, как и всегда, было глухое молчание. Спустя некоторое время Валерий Лазарев, по примеру своего предшественника, был вынужден, опять же через суд покинуть предприятие. Кони и люди надолго остались без руководителя.

Будучи в то время министром сельского хозяйства области Александр Якунин открыто заявлял: «Конезавод мы не бросим. Нельзя допустить, чтобы его растащили по кускам». Предприятие не обанкротили, и по кускам не растащили, но оставили в «подвешенном» состоянии, и назвать его заводом можно лишь с большой натяжкой.

Игра «в молчанку»

Не будем перечислять имена всех «управляющих», «исполняющих обязанности директоров» и просто «директоров»: их было великое множество. Одни не хотели, другие не сумели, третьи не успели уж если не поставить завод на ноги, то хотя бы оторвать его от земли. Фиалку Алиакберову проводили на пенсию. Канули в лету имена и других «причастников» к развалу завода. Но ему от этого не легче. Он агонизирует. На нынешний день здесь осталось всего 22 конематки, 5 жеребцов-производителей и 28 голов молодняка. А ещё девять работников конезавода. Это их поистине титаническими усилиями в першеронах теплится жизнь. Кони и люди находятся в одинаковом положении. Чистопородные першероны, некогда рекордсмены, краса и гордость области, не имеют крыши над головой, тонут в навозе, сено для них – редкость, овёс – что-то невиданное, про пищевые добавки они и слыхом не слыхивали. Случись что, их нечем даже лечить. А людям, которые бьются за них из последних сил, нечем кормить своих детей, потому что редкие и жалкие подачки, которые иногда перепадают, зарплатой назвать невозможно.

Между тем конезавод является федеральной собственностью. А контроль над его деятельностью осуществляет Управление Росимущества. Точнее, должно осуществлять, потому что всё происходящее контролем можно назвать разве что в бреду. Не далее как 9 июня Минсельхоз области направил теперь уже новому руководителю Управления письмо-просьбу о принятии срочных мер из создавшегося на конезаводе положения. На дворе конец июля, а Росимущество, как и в худшие годы, хранит сильно смахивающее на издёвку молчание.

В этой связи вызывает недоумение позиция областной прокуратуры. Игра «в молчанку» длится более пяти лет. За это время некогда цветущее предприятие превратилось «в графские развалины». Его собственность распродана или похищена, земли не обрабатываются, люди долгие месяцы не получают зарплату. И никто за это не несёт ответственности. Где же, спрашивается, меры прокурорского реагирования? Где правовые оценки действиям и бездействию «контролёров» и «директоров»? С каких это пор издевательство над законом стало нормой жизни? Нам что мало рейдерских захватов и банкротств, поставивших сельское хозяйство региона на колени? Органы прокуратуры во все времена отличала стойкость в отстаивании позиций законности и правопорядка. Откуда же в таком случае терпимость? Хотелось бы получить ответ на эти вопросы. В этой связи просим считать данную публикацию официальным обращением газеты к прокурору Ульяновской области Валерию Васильевичу Малышеву.

Помощь, откуда не ждали

А пока что обратимся к открытым источникам. Депутат Государственной думы России Николай Харитонов считает, цитируем: «Здесь только государство, только администрация Ульяновской области, только Минсельхоз РФ должны проявить решительность». Жаль, что уважаемый депутат ни словом не обмолвился о Росимуществе. В остальном с ним трудно не согласиться. Позиция федерального Минсельхоза, действительно, уважения не вызывает. Все минувшие годы его чиновники не сделали ни единого шага в сторону Росимущества для решения наболевшей проблемы. Потребовалось вмешательство журналистов центрального телевидения, чтобы на предприятие, наконец, был назначен руководитель. С 21 июня конезавод возглавляет Александр Кленовский, кандидатура которого была предложена Минсельхозом области.

Истинный подход к делу продемонстрировали студенты и преподаватели Ульяновского госуниверситета. Они не стали искать правых и виноватых, а создали инициативную группу, в числе которых Наталья Собенникова, жительница Ульяновска, димитровградские медики из МСЧ № 172, и начали действовать: находить соратников, собирать средства на содержание першеронов, завозить на конезавод корма, будить сознание общественности, обращаться в средства массовой информации и в самые высокие инстанции, тот же самый Минсельхоз России. После таких действий замалчивать ситуацию с першеронами стало невозможно, а кое для кого и невыгодно.

Тем не менее проблема своего решения не находит до сих пор. Ссылки на тот факт, что завод является федеральной собственностью, а звучат они далеко не первый год, не убеждают. Управление Росимущества выставляется и выглядит этаким монстром, к которому не подступиться. Но есть, в конце концов, высшая исполнительная и законодательная власть региона. Не уверен, что её стремление наладить диалог с «непослушным» Управлением Росимущества кто-то захочет игнорировать. Не решается вопрос на месте, почему бы не вынести его на федеральный уровень? Руководители области давно доказали, что умеют решать самые сложные проблемы. Почему бы им не проявить свою волю и в этот раз?

Дело в том, что конезавод, судя по всему, никому не нужен. В Москве вряд ли чётко понимают, о чём, вообще, идёт речь: подумаешь, какой-то там заводишко с полусотней еле живых лошадей, пусть и элитных. Вот земля под ним, это другое дело… Для области он тоже никакой роли не играет, одна с ним морока. Можно было бы, конечно, поставить его на ноги, сделать образцовым хозяйством. Но для этого надо работать, обивать пороги в Минсельхозе России, «бодаться» с Росимуществом, опять же, вкладывать огромные деньжищи. Куда проще, уподобившись обиженным детишкам, жаловаться на «злых дядей и тётей» из Управления Росимущества. А что бы всё выглядело пристойно, есть региональный Минсельхоз, вот пусть он и возится. Говоря проще, конезавод стал для области чемоданом без ручки: и нести тяжело и бросить жалко. Или гирей на шее, это уж кому как больше нравится.

Чем руководствуется новый директор?

Обратимся, опять же, к открытым источникам. Александр Кленовский, к сожалению, идёт по проторенной дорожке: «Вина тех руководителей, которые в этом хозяйстве работали на протяжении последних лет. Конезавод фактически не работает. Ему отданы 3800 гектаров лучших земель Кузоватовского района. Но ни область, ни район распоряжаться этой собственностью не могут, поскольку это федеральная собственность» (читайте выше – авт.). В голосе Александра Евгеньевича оптимизма не слышно: «Материальная база и общее состояние завода весьма плачевные. Сейчас здесь не только нельзя получать прибыль, но и вести какую-либо деятельность, так как от завода остались лишь полуживые лошади и разрушенные здания. Привлекать инвестиции и продавать животных предприятие не может. Поэтому денег не будет». А что же будет? Ответ: «Если мы найдём частных инвесторов, значит, какие-то средства получим. Других вариантов нет».

Новый директор умалчивает, а не боится ли он повторить судьбу своих предшественников, в адрес которых сегодня готов метать громы и молнии? Есть несколько вариантов, по которым человек берёт на себя руководство почти «убитым» предприятием. Первое: он самонадеянный профан, не видящий ничего дальше вожделенного для него директорского кресла. Второе: такой человек может сознавать, что заведомо провалит дело. Но поступила команда «сверху», и он с отчаянием обречённого «берёт под козырёк». Такое, к великому несчастью, происходит сплошь и рядом. Третье: будущий руководитель имеет на руках чёткий бизнес-план, где каждый шаг просчитан до мелочей. Он обязательно потребует от тех, кто его назначает, твёрдых гарантий того, что не останется с проблемами один на один и всегда вправе рассчитывать на поддержку.

Каким из вариантов руководствовался Александр Кленовский, знает только он сам. Но его упование на инвесторов особого доверия не внушает. Судите сами. Инвестор в каждом деле видит, прежде всего, свой интерес. Он обязательно потребует для себя пониженных налогов, мощной защиты в виде административного ресурса, разного рода преференций и всячески будет открещиваться от поддержки социальной сферы. В нашем случае, инвестор, ко всему, должен знать специфику коневодства, если, конечно, не хочет завалить дело. Теперь давайте поставим себя на его место. Что он увидит, придя на конезавод? Полный развал. Когда, к тому же, узнает, что это собственность Росимущества и на чью-либо помощь в противостоянии с этим мощным ведомством ему рассчитывать на приходится, он вряд ли захочет выступить в роли самоубийцы.

Свет в конце тоннеля? Показалось

Совсем недавно пресс-служба Минсельхоза области сообщила, что на полях конезавода началась уборка многолетних трав. Ведётся она кормоуборочными комбайнами КФХ «Дубёнки» Майнского района. Точных данных о количестве заготовленных кормов пока нет. Зато известно другое. На период зимовки заводу потребуется 76 тонн овса и 210 тонн сена. Недостающую часть кормов планируется закупить в сельхозпредприятиях Кузоватовского, Барышского и Сурского районов. Договоренность об обеспечении кормами, как заверяют в Минсельхозе, имеется. При этом, правда, не уточняется, кто готов понести расходы.

Воз, кажется, сдвинулся с места. Но только кажется. Начальник конной части завода Наталья Глушенкова от восторгов по-прежнему далека. По её мнению на предприятии сохраняется ситуация 2007-2008 годов (читайте служебную записку Александра Малышева – авт.). С назначением нового директора на предприятии пока ничего не изменилось. Она признаётся, что Александра Кленовского не видела давно. По ее словам, не далее как в минувшую субботу на базе конезавода прошло выездное совещание с участием первых лиц Минсельхоза и Кузоватовского района. Но почему-то на лошадей даже не захотели взглянуть. Между тем есть вопросы, требующие неотложного решения. Часть укосов отдали в частные руки. Но при этом забыли о работниках конезавода и они, практически, остались без сена. Заготовка многолетки, действительно, ведётся. Но по нынешнему году её для лошадей вряд ли хватит. Помогут? Хотелось бы верить… с поправкой на засуху.

Опять же, почему корень всех бед надо видеть только в отсутствии кормов? Кто и когда будет восстанавливать материальную базу конезавода: водоснабжение, электричество, приобретать транспорт и оборудование. Вопрос тем более не праздный, что предстоящая зимовка не за горами, а работникам конезавода до сих пор приходится нести из дома конскую сбрую, лопаты, вилы, щётки и прочую «мелочь».

Спасибо спонсорам, они не оставляют завод в беде. Только вот кто позаботиться о людях? На что им жить? Предлагался выход из положения: на заводе есть 11 лошадей (грубо говоря, забракованных, с ними нельзя проводить племенную работу), их можно продать без ущерба для племенного дела. Покупателей – хоть отбавляй. С некоторыми уже договорились, и они снарядили в дорогу транспорт для перевозки животных. Но Александр Кленовский без объяснения причин положил запрет на продажу першеронов, и сделки буквально на ходу пришлось отменять, ставя себя перед покупателями в неудобное положение.

На предприятии много месяцев не было руководителя. Считалось, что в этом кроется одна из причин развала завода. Теперь директор есть, но, вопреки ожиданиям, нисходить до объяснений со своими подчинёнными он не желает. Может быть, сильно занят? Хотелось бы верить, что это так и порадоваться его кипучей деятельности. Однако от прямого руководства людьми его никто не освобождал. Между тем их терпение на исходе: «К кому мы относимся, к Минсельхозу или Росимуществу? Хотелось бы нормально работать и получать зарплату. Похоже, однако, что люди, которые работают «за идею», и породистые лошади чиновникам не нужны. О нас просто забыли». У работников конезавода рвётся из души крик: «Нас превратили в такую же скотину, как и наши першероны». Они не скрывают, что готовы забастовать. Иного для себя выхода люди не видят.

Александр Савельев