Игорь Петрович Золотусский – наш земляк с мировым именем. Он не любит, когда его называют «литературоведом», считает себя «литератором, любящим литературу».

Он любит ее очень сильно, крупнейший знаток Гоголя, лауреат премии имени Александра Солженицина и прочая, и прочая. Он приехал в свой родной город снимать документальный фильм о еще более великом нашем земляке – Н.М.Карамзине, первом историке «государства Российского», перед именем которого благоговеет.

31 августа на встречу с Золотусским пришла небольшая группа старой интеллигенции, литераторов и журналистов, так что в небольшом каминном зале областной научной библиотеки имени В.И.Ленина были свободные места, и это печальная примета нашего времени. Игорь Петрович рассказывал о своей жизни в Симбирске – Ульяновске в контексте советского времени, о Карамзине и Пушкине и о чем-то еще, что трудно назвать, наверное, об интеллигентности, настоящей, которая сегодня исчезает. Это была уникальная встреча, каких в жизни бывает немного, да и везет на них немногим.

Карамзин как идея «развития свободы»

Игорь Петрович говорил медленно, душевно, будто со старыми друзьями, и разрушил на наших глазах много старых миров, и создал новые миры. Перед нами прошел Карамзин, «певец самодержавия»? Нет, «он сказал о пути России». Прошел Пушкин, и император Александр I, «великий человек», уже тем, что в его годы, под его сенью, состоялись эти и многие другие великие умы России. «Если бы не было Александра I, не было бы ни Карамзина, ни Пушкина». Главная идея Карамзина – «идея свободы, развития свободы», мы же пережили время «преждевременной свободы».

Карамзин жил за границей, во Франции, во время ее Великой революции, и видел своими глазами ее кровь, и потому, наверное, предвидел Декабрьское восстание в Санкт-Петербурге, когда, по его мнению, «идеи разрушения превозмогли идеи созидания». Карамзин не случайно пишет историю именно Государства российского, в котором видит, прежде всего, созидательную силу, защищающую народ от превратностей судьбы. И расходится во взглядах с декабристами: «Наша история будет строиться не по европейской энциклопедии, но более древней – по Библии». Карамзин спорит с либеральным советником царя Сперанским, который говорит, что проводя реформы «надо резать по живому», и утверждает обратное: «Легче разрушить старое, чем создать новое». Как это все актуально, даже оторопь берет: ничто не ново в этом мире…

Пушкин и Карамзин, и декабристы. Мы знаем старый мир, пушкинское: «И я бы мог…» А Золотусский открывает новый: « Слава Богу, Он избавил меня от Сенатской площади». Здесь не может быть ошибки, ибо в этом же духе, в это же время поэт пишет по просьбе Николая I «Записку о народном воспитании». В ней находим: «Русскую историю надо преподавать по Карамзину, …он совершил подвиг честного человека», – потому что, по мнению поэта, уже пережившего к тому времени свою бурную юность, насильственно свободу завоевать нельзя. Пушкин открыто наследует дело и думы Карамзина.

Л.Н.Толстой сказал, что Карамзин писал для царя. А Карамзин писал, «что за деньги не делается ничего великого». И если Карамзин велик, а он действительно велик, то Лев Николаевич, получается, здесь не прав. Золотусский в этом споре на стороне Карамзина. «Мы обольстились деньгами сегодня», – считает Игорь Петрович, а из этого ведь следует, что ничего великого мы создать не сможем. С этим многие сегодня не согласны, не согласны и с такой оценкой фигуры Карамзина, и многие историки продолжают ругать его. Французский историк Анри Труайя обзывает Карамзина даже националистом. Почему-то думается, что все это делается за деньги.

На пути в «русский Ренессанс»

«Я не хочу ругать советское время, хотя жизнь была тяжелая. Время для меня было тяжелое», – говорит Золотусский. Тяжелое – не то слово, ведь отец Игоря Петровича, крупный советский разведчик, много сделавший для становления советского государства, был репрессирован в середине 30-х годов, объявлен шпионом и «врагом народа». Его сыну пришлось испытать на себе всю тяжесть сталинского времени. И тем не менее: «Я рос советским юношей, не пылал ненавистью к власти, не пытался обновить эту жизнь; был искренний комсомолец, редактировал газету», – говорит Золотусский. Однако, когда отца арестовали во второй раз, он, еще школьник, сам пошел в МГБ на улицу Льва Толстого, чтобы узнать, за что взяли отца? В его лицо бил яркий свет настольной лампы, в тени которой прятались следователи, и допрашивали об отце. А он отвечал, что не верит ни одному их слову. Так закалялся характер Игоря Золотусского, которым, он считает, обязан отцу: «Если бы не отец, не знаю, кем бы я стал…» Много ли в наше время у отцов таких сыновей? Есть ли вообще в наше время такие сыновья?

Сказал он несколько слов и о первой мужской гимназии в Ульяновске, где учился, но каких: «Концентрация ума, благородства, и капитальных знаний». Здесь он полюбил литературу, и получил первый урок мастерства от учителя по литературе Михаила Черненко: «Вы не говорите, а изрекаете». И этот урок дал свои плоды. Затем был Казанский университет, но его Золотусский ставит много ниже своей Первой школы.

«Я прожил счастливую жизнь, не стал вором, шпаной…» Были, наверное, и такие возможности. Он стал литератором с мировым именем. Счастливая встреча молодого Золотусского с Корнеем Чуковским круто меняет его жизнь, которую он отныне посвящает Н.В.Гоголю и русской литературе XIX века. «Я ушел в XIX век и живу в нем, во времени русского Ренессанса… Толстой хотел написать «житие Гоголя», а пишутся жития только святых… Говорят, русская литература не смогла создать образа положительного героя, однако, сами русские писатели разве не такие герои?»

Когда смотришь на его очень выразительное, с крупными чертами лицо, черные, усталые, глубоко посаженные глаза, однако с пристальным, проникающим в душу взглядом, кажется, что на тебя смотрит целая эпоха. И спрашивает: кто Вы будете, идущие на смену? Понимаешь, как и он сам это понимает, что он – «уходящая натура». И чувствуешь, рядом с такими великими именами, как совершенно зримо погружается в историю советская эпоха. Он не жалеет, что был ее сыном, потому что всегда ощущал себя личностью. А чем сегодня ощущаем себя мы?

Виктор Каменев