История группы «ЛИБО в Ялте» началась не с создания, а, наоборот, с распада проекта «Труп Мисс Марпл» в октябре 2008 года. Самое первое выступление Игоря – на конкурсе авторской песни в УлГу. И хотя тогда «ЛИБО в Ялте», представленное одним солистом, не получило никаких наград, слушателям группа понравилась. Состав группы постоянно менялся, и сейчас в ней осталось лишь двое музыкантов: идейный вдохновитель Игорь и Женя, девушка, играющая на барабанах. Самые масштабные проекты «ЛИБО в Ялте» – выступления на фестивале Башня – 2009, на благотворительном концерте под эгидой Небольшого театра, а также организованный ребятами день Боба Марли.

На вопрос о принадлежности к какому-то музыкальному направлению музыканты отвечают расплывчато:

– Мы сами понятия не имеем, что мы играем. Наверное, это смесь регги, поп-рока и поп-панка. Четко классифицировать мы и сами не можем. Для панка мы слишком мягкие, для регги – слишком агрессивны и не достаточно соблюдаем каноны регги, у нас тексты и музыка с точки зрения чистоты жанра неправильные, мы играем не roots reggae.

Главное – музыка, остальное – потом.

– Как возникло такое необычное название?

– У нас был карнавал, где большинство народу наряжалось феями и эльфами. Нам это показалось скучно. И подруга предложила придти в майке-алкоголичке и семейных трусах и шлепанцах: Леонид Ильич Брежнев на отдыхе в Ялте. Само это сочетание меня так поразило, что, когда мы выбирали название, оно вспомнилось и прижилось. Некоторых слушателей мы обрели именно благодаря названию.

Пиариться у меня не получается, но нас находят сами. Меня радует каждый новый слушатель: значит, смогли зацепить, чем-то заинтересовать. Значит, мы не зря это делаем. Главное – это музыка, остальное – потом. Конечно, если к нам придут дяди и скажут: «Ребята, вы крутые, вот вам много денег, давайте записывать альбом», я не откажусь.

– Вы пробовали найти продюсеров, спонсоров?

– В Ульяновске с этим сложно. У нас есть несколько организаторов концертов. И есть группы, которые сами продвигают свое творчество. Единственный способ раскрутки – это концерты, после которых исполнителей начинают слушать, их популярность растет.

О втором альбоме и неформалах.

– Альбом, который мы пишем сейчас, называется «Многабукаф». На первом («Поезд Ульяновск-Ямайка») были вещи двух ритмов – реггийного и среднетемпового. Здесь будет больше поп-рока, чуть-чуть ска, возможно, самую капельку фанка. В нас вообще есть чуть-чуть от панка: такое слегка наплевательское отношение к жизни. Хотя я считаю, что деление на все стили достаточно условно.

– А есть ли в вас что-то от панковского стиля жизни?

– Я не вижу смысла протестовать против системы. Нас не прессуют, нам дают заниматься любимым делом. Если честно, меня судьба не била.

– Мне кажется, это зависит от человека, – вступает в разговор Женя. – Если хочется сделать что-то свое, систему всегда можно перебороть. Если кто-то не может сделать ничего такого, творческого, он видит систему, если делает – то решает все проблемы. У нас есть возможности развиваться. Главное – уметь и не бояться.

– Протестуют обычно те, кто с чем-то недоволен, – подхватывает Игорь. – Я лично всем доволен.

– Считаете ли вы себя неформалами?

– Нет, – категорично отвечает Женя. – Неформал – это тот, кто не входит в определенные рамки. Это зависит от того, какие рамки мы берем. Если нас сравнивать с гопниками, то мы неформалы. Если с нормальными людьми – то мы такие же, как все. Тогда уж каждого человека можно считать неформалом, потому что он уникальный.

– Лет пять назад я бы сказал, что я неформал. Но тогда всю молодежь не мелко-бандитского характера можно записать в неформалы, так что сейчас это устаревшее и неактуальное понятие – смеется Игорь.

Интернет и звукозапись.

– Мы пишемся у друга. Для нас это лучший из вариантов. Во-первых, нас устраивает качество звука. Во-вторых, это творческая, рабочая атмосфера. На студии часто прессуют: давайте быстрее, давайте сделаем то, это. А здесь мы работаем вместе, работаем с интересом. И многие фишки рождаются просто когда мы сидим и слушаем то, что записали.

– Что представляет из себя домашняя студия?

– Компьютер, пульт и микрофон. Все.

– А как же звукоизоляция?

– В отдельной комнате организуем с помощью подручных средств, которые «гасят» звук. Да, пишем буквально «на коленке», но, по-моему, получается неплохо. Сейчас в принципе крупные студии даже у нас в Ульяновске никому не нужны.

Игорь начинает приводить примеры: «Сахара» писалась дома, «OK Vinyl», проект «Сны моего неба» – практически тоже.

– Большинство групп по всей России пишутся дома. Покупают аппаратуру и делают качественную музыку, – резюмирует он.

– То есть звукозаписывающие студии в Ульяновске простаивают?

– Ну почему, там часто пишут ударные. Например, «Четверьг» в студии записывали барабаны, хотя все остальное делали дома. Сейчас многим проще раз купить пульт, сделать апгрейд компьютера, найти нужные программы и научиться ими пользоваться, чем постоянно платить за аренду студии и зависеть от кого-то.

– Как вы планируете распространять новый альбом?

– В Интернете. Первый альбом мы напечатали в нескольких десятках экземплярах, которые на презентации просто раздавались друзьям. Может быть, со вторым мы сделаем тираж, чтобы хоть как-то отбить деньги, потраченные на запись.

– Как вы считаете, Интернет для музыкальных групп – зло или благо?

– Для больших, популярных групп Интернет и пиратство – убытки. А молодым группам… Все равно мы на продаже дисков много не заработаем. Максимум – отобьем деньги за запись. А так – чем больше распространяется через Интернет – тем лучше, ведь наша популярность растет! Есть очень показательный пример со знаменитой группой Radiohead. Они выложили свой альбом в сеть сами, не дожидаясь, пока это сделают пираты. Часть людей просто скачали, послушали, а часть – все-таки купили диски. Продажи были выше, чем обычно! В звуке в формате MP3 теряются те фишки, тонкости звучания, которые с такой любовью создавались в студии. Звук сжимается. Наверное, те, кому нужен хороший звук – купят альбом, кто хочет ознакомиться с новинкой – послушают в Интернете.

Алина Аляутдинова