Будничную жизнь любого города оживляют юбилеи знаменитых земляков. В нашем городе в разные времена отмечали столетние, двухсотлетние юбилеи прославленных симбирян. А вот цифра «250» еще ни разу не встречалась в сводках юбилейных торжеств. Тем значительнее выглядит предстоящее 250-летие поэта и баснописца Ивана Ивановича Дмитриева, которое приходится на 21 сентября.

К сожалению, имя Ивана Дмитриева мало знакомо современному читателю. А между тем И.И. Дмитриев – сводный двоюродный брат Н.М. Карамзина. В историю русской литературы он вошел как поэт-сатирик и автор салонных стихов. Он был современником и сподвижником Н.И. Новикова, Г.Р. Державина, Д.И. Фонвизина. Умер Иван Иванович в 1837 году, на несколько месяцев пережив Пушкина.

События жизни Дмитриева хорошо известны, потому что помимо стихов, басен и сказок он оставил воспоминания, озаглавив их «Взгляд на мою жизнь». Эти записки вкупе с исследованиями историков литературы и послужили основой для предлагаемой читателям статьи.

Детство

Начинаются мемуары Ивана Дмириева так: «Отчизна моя Симбирская губерния…». Он родился в 1760 году в родовом поместье – селе Богородицком Казанской (позднее Симбирской) губернии. Семи лет отроду его увозят в Казань, где вместе со своим старшим братом он учится в частном пансионе мосье Манженя, французского мещанина. В пансионе обучали французскому языку, арифметике и рисованию.

По возвращении в Симбирск Иван Дмитриев продолжил свое образование во вновь открывшемся пансионе г. Кабрита. В свои 16 лет этот «педагог» окончил Сухопутный кадетский корпус, успел послужить и даже вышел в отставку в чине поручика. Но ему по молодости лет была свойственна некоторая ветреность, и потому родители школяров, обеспокоенные состоянием нравственности своих детей, предпочли домашнее воспитание. На этом закончилось светское образование Дмитриева, который, по его же признанию, «во французском языке не дошел еще до синтаксиса, а в немецком остановился на глаголах». Ему шел в ту пору одиннадцатый год.

Именно тогда он познакомился с пятилетним (!) Ни-коленькой Карамзиным, который к тому же оказался свойственником. А случилось это так: отец Карамзина, отставной капитан, овдовев, сочетался вторым браком с родной сестрой отца Ивана Дмитриева.

Пугачев

Осенью 1773 года в Симбирске поползли тревожные слухи. Дмитриев так пишет об этом в своих воспоминаниях: «в козацком городе Яике, прозванном потом Уральском, появился донской казак, прозвищем Пугачев, под именем бывшего императора Петра Третьего. Он собрал войско из тамошних казаков и распространил ужас по всему краю. По случаю войны с Оттоманскою Портою (Турцией – В.Я.) почти все линейные полки были за границею». Пугачев одну за другой брал небольшие, плохо укрепленные крепости и уже подходил к Оренбургу.

Симбирские дворяне спешно покидали город. Семейство Дмитриевых отправилось в Москву. Через несколько месяцев стало известно, что мятежники отбиты от Оренбурга и направляются к Дону. Мать с младшими детьми вернулась обратно в Симбирск, а Иван и его брат остались с отцом в Москве.

Весной 1774 г. отец привез мальчиков в Петербург для явки на действительную службу, поскольку они, по тогдашнему обыкновению, еще в малолетстве были записаны в гвардии Семеновский полк солдатами и уволены в отпуск до наступления совершеннолетия. Теперь же пришло время поступать в полковую школу.

Однако Пугачев опять вернулся в Поволжье, истребил многие дворянские семейства в Пензенской провинции, вступил в Казань. Перед лицом нешуточной угрозы все семейство Дмитриевых вновь соединилось в Москве. «В скором времени по прибытии нашем в Москву, – пишет Дмитриев в своих заметках, – я увидел позорище, для всех чрезвычайное, для меня же и новое: смертную казнь». Пугачев был выдан заговорщиками войскам и доставлен в Москву, где и был осужден на четвертование.

В своих мемуарах Дмитриев подробно описывает место казни на Болотной площади. Там был выстроен эшафот, вокруг выстроились пехотные полки. Стоял жестокий мороз, но на площади собралось множество людей разного звания, любопытные расположились на кровлях домов и лавок. Вскоре появился отряд кирасир, за ним необыкновенной величины сани, в которых сидел Пугачев. Он был с непокрытой головою, кланялся на обе стороны, пока везли его. В чертах его лица не было ничего свирепого. На вид ему было лет сорок, роста среднего, лицом смугл и бледен. Глаза его сверкали.

Затем был зачитан приговор, оберполицеймейстер задавал необходимые в таких случаях вопросы. Пугачев перекрестился на соборы, попрощался с собравшимися людьми. «Прости, народ православный», – были его последние слова. «При сем слове экзекутор, – пишет Дмитриев, – дал знак: палачи бросились раздевать его, сорвали белый бараний тулуп, стали раздирать рукава шелкового малинового полукафтанья. Тогда он сплеснул руками, опрокинулся навзничь, и вмиг окровавленная голова уже висела в воздухе: палач взмахнул ее за волосы».

Путь к Парнасу

По завершении учебы Дмитриев поступает на службу в Петербурге и сближается с Карамзиным. Будущий историограф оказался не только другом, но и, несмотря на молодость (он был младше Ивана на шесть лет), руководителем в литературных занятиях. Затем Дмитриев сблизился с Державиным, в доме которого перезнакомился со многими литераторами. Все это, по его словам, «открыло ему путь к Парнасу».

В 1791 году в «Московском журнале», который издавал Карамзин, появился целый ряд стихотворений Ивана Дмитриева, в том числе самая известная его песня «Голубок» («Стонет сизый голубочек…»). Она тотчас была положена на музыку и получила самое широкое распространение. Спустя всего четыре года в Московской университетской типографии вышел его первый стихотворный сборник под заглавием «И мои безделки». Как считает исследователь В. Чумаков, книга стала первым изданием, в которой встречается буква «ё». Первым словом, отпечатанным с буквой «ё», было «всё», затем «огонёк», «пенёк» и другие.

Известность Дмитриеву принесли стихотворные сказки и песни, публиковавшиеся в «Московском журнале» и других изданиях Карамзина: «Аглая», «Аониды», «Вестник Европы». По его собственному признанию, 1794 год был для него самым «пиитическим годом». В этом году были написаны лучшие его произведения – оды «К Волге» и «Ермак» и сатира «Чужой толк», сразу доставившие ему почетное место среди других поэтов.

Однако все это было написано в перерывах между делами службы. А послужной список Дмитриева весьма внушителен. В начале 1796 года он получил чин капитана гвардии и взял годовой отпуск с намерением выйти в отставку. Однако смерть Екатерины II заставила его вернуться в Петербург, где он был неожиданно арестован по обвинению в подготовке покушения на Павла I. К счастью, недоразумение быстро разрешилось, и молодой император Александр I, желая сгладить неприятный инцидент, стал покровительствовать Ивану Дмитриеву в продвижении по службе.

Ему же страстно хотелось стать «вольным литератором», свободным от службы. Но, помимо его воли, карьера стремительно шла вверх. Дмитриева назначают товарищем министра уделов, затем – обер-прокурором Сената. В 1810 году он становится членом Государственного совета и министром юстиции.

Жизнь поэта прошла в непрестанном служении Отечеству, не позволяя всецело отдаться литературному творчеству. А, кроме того, дела службы не позволяли ему достаточно часто бывать в «отчизне» – Симбирской губернии.

Владимир Янушевский

В ТЕМУ

27-29 сентября Институт русской литературы Российской Академии Наук (Пушкинский Дом) проводит международную научную конференцию «Иван Иванович Дмитриев (1760-1837). Жизнь. Творчество. Круг общения». Оргкомитетом конференции достигнута договоренность об участии в ней ведущих российских ученых и специалистов-филологов из Германии, Франции, Италии, Швейцарии, Эстонии.

Планируется, что в конференции примет участие большое количество молодых ученых (студентов магистратуры, аспирантов, молодых преподавателей). Причем их участие в конференции будет определяться по конкурсу -на основе предварительного ознакомления с текстами докладов. Прошедшим конкурс участникам будет оплачен проезд до Санкт-Петербурга и проживание на время проведения конференции.